Майис Мамедов: «Надо восстанавливать образ строителя — созидателя»

© Кирилл Канин

На заводе «Ликолор» производится кирпич, один из лучших в России. Чтобы наладить технологию по выпуску «вечного» кирпича при отсутствии брака, потребовалось пять лет. Майис Мамедов рассказал о том, как построить современное технологичное производство при отсутствии технологов, экономической стабильности и общественного понимания.

Знакомство с кирпичным заводом «ЛИКОЛОР» началось со склада глины, которую привозят из карьеров. До начала производства глина должна неделю отлежаться, чтобы приобрести нужные технические характеристики: влажность и текстуру.

В огромных помещениях завода практически не встретишь людей — линии по производству кирпича автоматизированы, специалисты работают лишь на точках контроля и в диспетчерской. Сначала глина попадает в огромный чан, где её «месят» многотонные жернова, а потом — в гигантскую «мясорубку», из которой на конвейер выдавливается бесконечная глиняная «змея», прямоугольная в сечении. На следующем этапе эту «змею» режут поперек и из станка выходят уже «кирпичи» — но пока из сырой глины.

Желая продемонстрировать качество глины, Майис Мамедов взял один из таких кирпичей и стал его перекручивать сначала в одну сторону, потом — в другую. «Кирпич» деформировался, но не трескался — глина оставалась эластичной. Затем полуфабрикат кирпича проходит первичный обжиг, который придает изделию твердость, но еще не делает готовым кирпичом.

Далее кирпич грузятся роботами на специальные вагонетки. Эти вагонетки ходят по заводу «по кругу». Путь в одну сторону пролегает по цеху, а обратно — через печь, в которой поддерживается температура свыше 1000 градусов. Каждый кирпич проводит в печи примерно три дня, после чего приобретает чрезвычайную прочность и нужный цвет — причем, без всяких красителей.

Сегодня качество кирпича — особый предмет гордости коллектива «Ликолор». Кирпич может иметь разную окраску, которая не будет меняться с годами. Это достигается смешиванием разных сортов глины и способом обжига. Если красную глину для производства добывают на карьере в Верх-Туле, то белую везут из Кемеровской области. Кроме того, кирпич «Ликолора» чрезвычайно прочен — завод может выпускать марку М-250 и выше. Кстати, из такого кирпича можно строить дома высотой 25 этажей, именно его характеризуют как «вечный кирпич».

Майис Мамедов рассказал о том, как немцы научили определять качество продукта. Он взял два кирпича и аккуратно стукнул друг об друга. Раздался чистый звук. Именно такой звук европейцы считают истинным признаком качества.

Сегодня «Ликолор» поставляет кирпич в несколько регионов Сибири, а также отправляет вагоны со своей продукцией на экспорт — в Казахстан. После экскурсии состоялся почти часовой разговор с Майисом Мамедовым, который, к сожалению, мы можем привести лишь частично.

— Майис Пирведиевич, можно заметить, что вы во всем цените качество. Вы именно поэтому решили строить в Новосибирске современный кирпичный завод? В Новосибирской области ведь были уже кирпичные заводы?

Я — человек увлеченный и действительно во всем ценю качество — качество одежды, качество еды, качество домов. Когда мы начинали застройку своих первых жилых комплексов, нам всегда не хватало кирпича, был бум лет десять назад. Тогда я для себя определённо решил — современный кирпичный завод должен быть в Новосибирске. Процесс, как говорится, пошел и вот мы его построили. Сейчас уже можно говорить, что путь пройден, всё налажено и технологически производство отлично работает.

— Насколько сложно было?

— Когда мы строили завод, то попали в ловушку финансового кризиса (2009 год). Помните, вообще всё везде затормозилось, производства вообще многие остановились. А мы в тот момент были только наполовину пути. Кризис всегда оказывает отрицательное влияние на новое производство.

— Когда вы вышли на высокое качество производимого кирпича?

— Два года назад, а заводу семь лет. Наш кирпич и с самого начала был хороший, по российским меркам — очень даже хороший. Но всё же никак не могли получить именно европейское качество. Мы начали разбирать все технологии с самого начала, от качества глины, проверяли соблюдение технологий, и я увидел, что есть вопросы именно на этом этапе. В итоге, уже несколько лет мы выпускаем продукцию, лидирующую на рынке. Помимо технологических вопросов, самая большая проблема — кадровый дефицит руководителей и специалистов на производстве.

Мне кажется, что у нас во всех областях примерно так.

— Не «примерно», а именно так. Всегда нужно называть вещи своими именами. Во всех сферах кадровый вопрос стоит остро, везде ощущается нехватка квалифицированных руководителей и специалистов.С финансовой точки зрения, какой по Вашим прогнозам реальный срок окупаемости?

— В Европе окупаемость любого завода считается оптимальной от пяти до семи лет. У нас — 15–20 лет, целая эпоха.

Это из-за высоких процентных ставок?

— И из-за ставок по кредитам, и конечно же, из-за низкого покупательского спроса. Всё взаимосвязано. Так не должно быть, и процентные ставки у нас отличаются от развитых стран. Инфляция у нас сейчас — 4%, а кредитные ставки — 13–15%. Это один момент. И второй — у нас «зигзагообразная» экономика, до критического уровня замедлились темпы роста и развития практически во всех отраслях экономики. Сегодня нет развития экономики и, соответственно, нет покупательского спроса. Например, в строительной отрасли сегодня или снижение объемов до 50%.

Сейчас до 50% от прошлого года? Действительно, если два года назад выдавали в квартал 120–130 разрешений на строительство, то сейчас на первый квартал — в разы меньше.

— Да, масштабы проблемы в жилищном строительстве в скором времени могут быть очень серьёзными. Чтобы не допустить дальнейшего спада, необходима поддержка со стороны государства на всех уровнях власти. Если я скажу, что строительная отрасль сигнализирует «SOS» — это будет абсолютной правдой.

Мы полагаем, что текущий год и последующий годы станут переломными и для строительной отрасли. Сегодня наблюдается увеличение спроса на рынке ипотеки. И дальше по нарастающей.

Для строительства заводов Вы привлекали, в том числе и, кредитные ресурсы. Кто выступил в качестве Вашего финансового партнёра?

— Мы работаем с разными финансовыми организациями. Основные наши стратегические партнеры — Банк ФК «Открытие» и Сбербанк.

Кредит на строительство завода мы взяли в рублях, а на покупку оборудования — в евро.

В этом плане в Европе выстроена правильная стратегия. Покупаешь у них оборудование — они выделяют кредит на приобретение технологических новинок, самого современного оборудования. Тем самым стимулируют рынок, и всего лишь под 1–2%.

Это европейский банк даёт под такие проценты?

— Да. И когда финансы «переходят» наши границы, то становятся в разы дороже для предпринимателей. Это неправильно с точки зрения экономики развития бизнеса. Но таковы рыночные отношения.

Сейчас евро подешевело. Вам полегче?

— Мы уже хеджировали (зафиксировали курс евро для расчетов с банком). Играть всё время в рулетку очень сложно.

Вам интереснее больше строить, или производить?

— На самом деле и то, и другое. Качественно строить и качественно производить. Я уверен, что это не «общие слова»: жители России должны жить достойной жизнью. Мы должны себя уважать. Если мы себя не уважаем, то кто будет нас уважать?

Насколько важно участие власти (или неучастие) в бизнес-процессах? Насколько важно это взаимодействие? Или можно вообще не взаимодействовать?

— Во всём мире взаимодействие власти и бизнеса было, есть и будет. Власть должна создавать условия для бизнеса. Должны быть правила игры открытые и понятные изначально. И никто, чтобы не в праве был их изменить и отменить.

Насколько мне известно, когда Вы начинали строительство на территории ПЛП Завода крупнопанельного домостроения «Арматон», земельный участок оказался болотистым. С Правительством Новосибирской области обсуждался вопрос о компенсации затрат. Вам создали условия: в 2015 году вы завод запустили, предоставили господдержку в качестве налоговых льгот и по налогу на имущество (до 2021 года).

— Когда только начинали строительство, поняли, что участок выделенный нам под строительство непростой. По сути мы попали в болотистое место, пришлось дополнительно потратить 80 миллионов рублей. По результатам инженерно-геологических изысканий на объекте оказались очень большие слои слабых грунтов: водонасыщенные, текучие и просадочные суглинки, что вызвало необходимость дополнительных финансовых вложений. Эти затраты компенсировать не удалось…

Если заявляешь о новом проекте и начинаешь строительство производства, неважно какого- должны быть сразу понятны условия. И они должны 100% выполняться при любых ситуациях.

Каждый такой момент — экономические спады, неординарная ситуация с земельным участком под строительство — замедляет наше развитие.

А деньги мы могли бы не «закопать в землю», а построить ещё что-то хорошее. На те деньги, что мы потеряли на хеджировании, мы могли бы ползавода ещё построить, усовершенствовать его и так далее.

У нас исторически сложилось, что строительный бизнес политизирован, все строители — депутаты. И та ситуация, которая произошла недавно, вы её как-то хотели бы прокомментировать?

— По поводу моего ухода с поста председателя (комитета по строительству и ЖКХ Заксобрания Новосибирской области)? Это было моё личное решение. Абсолютно точно. Я говорил это журналистам и сейчас то же самое говорю Вам. Всегда, когда человек заступает или покидает любой пост, есть те люди, которые поддерживают, или те — кто желает других решений, или пытается раздуть ситуацию в ту или иную сторону. В течение полутора лет, возглавляя Комитет, я убедился в одном — должна быть профессиональность депутатов и Комитета по строительству, в том числе. Депутатский корпус должен быть гораздо меньшим по составу, и все депутаты должны работать на освобожденной основе. Такое подобие Государственной Думы. На мой взгляд, для нашей области достаточно 25–30 депутатов.
Это один момент. И второе — у регионального парламента должны быть полномочия. Посмотрите: сейчас процентов 80 своей работы мы приводим местные законы в соответствие с федеральными.

Я считаю, мы должны сосредоточиться на решении проблем совместно с профессиональным сообществом. В течение нескольких лет я возглавляю Региональный Деловой Клуб Строителей (РДКС). И я убеждён, что все законы, даже на местном уровне, которые принимаются, должны обсуждаться вместе с руководителями предприятий строительного комплекса.

Не важно в какой отрасли — профессиональным сообществом. Пусть это будут промышленники, аграрии. А потом должны приниматься. Я в прошлом году с деловым визитом посетил Казахстан. Там есть такая практика: ни один закон не принимается на всех уровнях, пока бизнес-сообщество его не одобряет. Потому, что потом это будет исполнять бизнес.

Я уверен, что в этом плане смогу уделить большее внимание в целом отрасли и бизнесу. Это более важно на данный момент. А дальше будет видно, еще не вечер…

Какие направления для перспективного развития строительной отрасли вы видите сегодня? Должны ли городские власти дополнительно с развитием территорий решать вопросы улучшения инфраструктуры?

— В последние годы, когда активно строят жилмасивы на окраинах, идёт постоянный спор: кто должен строить социальную инфраструктуру в этих районах? И завтра и послезавтра инфраструктуру должны развивать и определять, выдавая запрос на строительство того или иного социального или инфраструктурного объекта, власть и государство. Это во всём мире так было, есть и будет. Если мы скажем, что это должен делать бизнес, мы никогда ничего не получим. Не от того, что бизнес не хочет. У бизнеса нет такой возможности. Только совместная работа.

Я всегда был противником, чтобы земельные участки под жилищное строительство продавали с аукциона. Масштаб последствий данной проблемы мы с вами наблюдаем по всей России.

А как надо было делать?

— Это должна быть определённая процедура. А всем подряд нельзя раздавать, важно оценивать какова история компании, ее опыт работы на строительном рынке, что она создала: какие объекты построены? При этом, не ущемляя права бизнеса. На региональном уровне власть должна контролировать: кто будет заниматься застройкой того или иного участка.

Может тогда стоимость инфраструктуры закладывать в стоимость земли?

— Смело скажу — можно. Но тогда ни о каком развитии строительной отрасли не может идти речи, бизнес «затрещит по швам».

Помните, 60-70-е годы? После космонавтики все гордились строительством. А сегодня обидно строителям, что с утра до вечера мы их ругаем. Они должны созидать. И Вы с коллегами должны показать, что строитель — созидатель. Давайте созидателя беречь. Конечно, есть частные случаи. Но мы говорим о нормальном бизнесе.

Сейчас испорчен образ строителя?

— Абсолютно точно, вы подметили. Мы должны все вместе, в том числе и вы — журналисты, образ строителя-созидателя восстанавливать и беречь. Да, встречаются и недобросовестные строители. Но нельзя «грести всех под одну гребенку».

Готовы строители к каким-то проектам в рамках программы государственно-частного партнёрства? Каких-то уникальных инфраструктурных объектов города? В прошлом году построили Аквапарк. Есть в ближайшие год-два аналогичные потребности у города или области?

— Значимые объекты должны строится, а для этого необходимо создавать комфортную городскую среду и инфраструктуру для жителей мегаполиса, показать инвестиционную привлекательность региона. В России формирование городской среды становится общественно-политической задачей, и государство должно оказывать поддержку подобным проектам.

К сожалению, у нас отсутствует мировой опыт архитектуры. Только что мы с вами говорили — сказывается нехватка профессиональных кадров, в том числе в области архитектуры. Мы не раз обсуждали это профессиональным сообществом. Говорили (и строители с этим согласны): «Давайте пригласим зарубежных архитекторов, специалистов. Спроектируем облик нашего города, региона». Пусть это будет подороже, но мы поймем, куда нам надо двигаться.

Кто должен быть инициатором? Чиновники сидят и отвечают только за текущий процесс.

— Это должна быть власть и бизнес. Это должно быть обоюдное решение.

Вы готовы за свои деньги пригласить? Мэрия денег не даст.

— Я готов и уверен, что у меня достаточно единомышленников, которые поддерживают эту идею.

Говорят, что Вы в близких отношениях с Боярским.

— Боярский — профессионал своего дела, вызывающий огромное уважение, в том числе и среди строительного сообщества. У нас сложились доверительные дружеские отношения. Да, мы с ним друзья.

Зачем Вы в депутаты пошли?

— Тот опыт, который есть у меня, я рассчитываю перенести в Заксобрание. За тот промежуток времени, что я был председателем комитета, много удалось сделать именно в строительной отрасли.

Сложные вопросы отрасли (капитальный ремонт, расселение ветхого и аварийного жилья) мы стали обсуждать совместно с профессиональным сообществом, привлекать бизнес для решения назревших проблем.

Значительное внимание, как и прежде, уделяю развитию малого и среднего бизнеса в районах области, в том числе в Маслянинском и Черепановском.

Наш регион уникален. Он обладает деловыми и активными людьми, имеющими большой потенциал и опыт в бизнесе. Но этого недостаточно. Необходимо использовать новейшие подходы и достижения.

Мы начали активно взаимодействовать с ВУЗами по вопросам подготовки кадров для строительной отрасли. Нужны соответствующие нормам завтрашнего дня кадры и технологии, отвечающие современным требованиям.

Мы должны больше говорить о том — что мы созидаем. Давайте говорить о развитии в строительной отрасли, в других отраслях. Чтобы принимаемые законы содействовали улучшению экономической ситуации, позволили перевести развитие строительной отрасли на высокий уровень, на современные рельсы.