Шелковый путь: мат драконов
![Шелковый путь: мат драконов Шелковый путь: мат драконов](https://tayga.info/media/images/news/139/139231/thumb.jpg)
После нескольких лет реализации китайской инициативы «Один пояс — один путь» сибиряки все так же далеки от понимания целей, которые преследует правительство соседней страны и правил, по которым оно действует. Между тем, этот огромный пиар-проект, по сути не имеющий под собой какой-либо конкретики, уже начал приносить свои плоды. Но не для нас. И первой сферой, которая может пострадать, будет образование.
В 2018 году заканчивается действие Программы сотрудничества между регионами Дальнего Востока и Восточной Сибири и Северо-Востока КНР (2009−2018). Долгое время этот документ рассматривался на официальном уровне как один из основных механизмов развития межрегионального сотрудничества с КНР. Однако еще в 2014 году были подведены промежуточные итоги, показавшие провал программы. В сегодняшних отношениях регионов России с восточным соседом по-прежнему преобладает скорее «интеграционная риторика», нежели конкретные двусторонние проекты. И хотя официальные статистические данные демонстрируют устойчивый рост товарооборота между странами, можно сказать, что отношения Китая и России достигли потолка.
После 2014 года Россия заключила с Китаем ряд крупнейших экономически спорных контрактов («Сила Сибири», «Ямал СПГ»), аналогов по масштабам которым в обозримой перспективе не предвидится. На страницах газеты «Ведомости» Александр Габуев, директор программы «Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе» из Московского Карнеги-Центра предостерег оптимистов на китайском направлении, что «все низко висящие экономические плоды политической дружбы с Пекином были собраны с момента присоединения Крыма». Для достижения качественного роста нужна длительная и кропотливая работа по укреплению институтов, созданию положительного имиджа нашей страны у китайских инвесторов, а также усиление китаеведческой экспертизы. Одним из возможных путей продуктивного развития международных связей с Китаем могло бы стать также укрепление отношений на региональном уровне, однако состояние одной из ключевых отраслей кооперации — сибирского высшего образования — пока не позволяет надеяться на прорыв.
![](https://tayga.info/media/images/news/139/139231/1.jpg)
Пояс и Путь. Осенью 2017 года прошел XIX съезд коммунистической партии Китая — ключевое политическое событие, которое беспрецедентно укрепило власть действующего лидера Си Цзиньпина и дало ему еще как минимум пять лет на продвижение Китая как глобальной державы и реализацию инициативы «Один пояс — один путь». Сибирские регионы, кажется, проявляют демонстративное пренебрежение по отношению к планам восточного соседа, вместо того, чтобы подумать, как Россия и Сибирь с Дальним Востоком в частности впишутся в этот проект, смогут ли привлечь китайских инвесторов или наладить экспорт в Китай. После нескольких лет реализации инициативы мы так же далеки от понимания целей, которые преследует китайское правительство и правил, по которым оно действует.
Принято считать, что сибирские регионы остаются в стороне от основных маршрутов, связывающих Китай с Европой в рамках китайской инициативы «Пояс и Путь». Однако в задачи Поднебесной входит не только создание транспортной инфраструктуры. Это и международные инвестиции, и решение китайских внутриполитических проблем, и создание единого геополитического пространства. «Пояс и Путь» — это не конкретный проект, а динамичное понятие, в котором каждый может увидеть нужные ему смыслы. Новый шелковый путь — могучая по своей привлекательности для внешнего и внутреннего потребителя инициатива, не имеющая конкретных очертаний. Даже названий у инициативы, начиная с ее объявления в 2013 году, уже несколько. Это и «Новый шелковый путь», и «Один Пояс, Один Путь», и «Экономический пояс Шелкового пути», и вот теперь принято говорить кратко «Пояс и Путь». Внешнеполитическая программа Китая эволюционирует, и вместе с ней меняется и ее восприятие в разных странах.
Новый шелковый путь — могучая по своей привлекательности для внешнего и внутреннего потребителя инициатива, не имеющая конкретных очертаний
Интересно, например, что отношение к китайской инициативе в России и Казахстане во многом схоже. Политический дискурс подчеркнуто дружелюбный, а экспертные оценки трансформировались от настороженности и интереса к остро актуальному для сегодняшнего дня разочарованию. Однако если в Казахстане инициатива Китая рассматривается как важный фактор развития регионов, то в российском понимании — это только глобальный проект. Таким был один из выводов участников международного семинара «Новый шелковый путь и будущее региональной кооперации», прошедшего в сентябре 2017 года в Иркутске и Владивостоке и собравшего экспертов из России, Центральной Азии и Германии.
В целом на международных экспертных площадках в отношении китайской инициативы все чаще слышится определение «бумажный дракон». Однако, несмотря на скепсис и нескрываемое недоумение в экспертном сообществе, эта тема по-прежнему вызывает интерес и порой даже не совсем обоснованный восторг у политиков и коммерсантов. Точь-в-точь как при виде красивого бумажного дракона.
В официальных сообщениях отмечается, что российское правительство планирует использовать китайские ресурсы для развития Сибири и Дальнего Востока, однако представление о том, как это может делаться на практике — туманно. В самой Сибири понимания, каким образом регионы могут выиграть от китайской инициативы, похоже, нет ни на каком уровне. Данная проблематика пока остается за рамками общественного дискурса, практически не учитывается в обсуждении программ регионального развития и почти не попадает в поле зрения активных граждан и СМИ. Не хватает экспертизы проекта, оценки рисков, а также качественного консультирования политиков и предпринимателей. Все это обнажает одну из ключевых проблем — отсутствие квалифицированных специалистов, несмотря на то, что «китаистов» в Сибири готовят, и интерес к китайскому языку, кажется, растет.
Китаеведение и китаеведческая экспертиза. Крупные think-tank центры, комплексно исследующие происходящие в Китае процессы, за редким исключением находятся в Москве, изучают преимущественно российско-китайские отношения в целом и не могут сконцентрироваться на решении проблем конкретных территорий. Аналитики на уровне регионов катастрофически не хватает, и вряд ли ситуация сможет измениться в ближайшие годы. «Государственный стандарт подготовки китаеведов оторван от реалий. Уровень подготовки очень низкий», — признает руководитель школы востоковедения при Высшей школе экономики Алексей Маслов.
Впрочем, сибирские регионы осознают потенциал развития экономических связей с Китаем и пытаются использовать различные инструменты для решения ключевых для конкретных территорий вопросов.
сибирские регионы осознают потенциал развития экономических связей с Китаем и пытаются использовать различные инструменты для решения ключевых для конкретных территорий вопросов
Больше года назад (в ноябре 2016 года) было объявлено об открытии Центра научных исследований российско-китайских отношений в Забайкальском крае. В задачи центра, согласно анонсу, входит изучение приграничного взаимодействия Китая и России, проведение образовательных курсов, исследовательских проектов и консультирование регионального правительства. Руководит этим центром 80-летний профессор Байкальского государственного университета Николай Гордеев, отец Натальи Ждановой, губернатора Забайкальского края. Информации о результатах работы этого центра в открытых источниках найти не удалось. На открытии центра его научный руководитель и одновременно руководитель Института Дальнего Востока РАН Сергей Лузянин дал понять, и его слова процитировала ГТРК «Чита», что работа центра будет вестись в рамке российско-китайских отношений, но через призму сотрудничества Забайкальского края и провинции Хэйлунцзянь, обозначив, таким образом, сугубо региональные компетенции центра.
Другие регионы тем временем концентрируются на поддержке торгово-экспортных отношений. Как правило, речь идет о многовекторном развитии экспорта и привлечении инвестиций в целом, без соответствующих научных исследований и без концентрации на одном направлении. Например, Новосибирская область в качестве единственного из регионов Сибири вошла в пилотный проект по внедрению Регионального экспортного стандарта и создала Центр координации поддержки экспортно-ориентированных субъектов малого и среднего предпринимательства. Стратегия социально-экономического развития Новосибирской области до 2025 года предусматривает приоритетную ориентацию внешнеэкономической деятельности на Восток, в том числе в документе указан Западный Китай. По данным министерства регионального развития Новосибирской области за 9 месяцев 2017 года, Китай является крупнейшим партнером региона и по импорту (38,7%), и по экспорту (22,6%). Несмотря на это, специальных исследовательских или консалтинговых центров, специализирующихся по Китаю, в регионе нет.
Чтобы наладить поставки в Китай, нужен не просто товар, нужен целый ряд знаний и компетенций, начиная от владения китайским языком и заканчивая знанием таможенного законодательства двух стран. Петр Болмант, содиректор «Сибирского Экономического Форума-2017», главный редактор интернет-портала ChinaLogist.ru, подтверждает, что найти подходящих специалистов крайне сложно. На работу приходят либо международники без понимания основ логистики, либо логисты без знания языка.
![](https://tayga.info/media/images/news/139/139231/2.jpg)
Не хватает исследователей, аналитиков, журналистов, которые могли бы компетентно разобраться в наших отношениях с Китаем. Возможно, именно поэтому все разговоры о «Новом Шелковом пути» проходят по схожему сценарию. Обсуждаются конкретные транспортные маршруты, проходящие через центральноазиатские страны, потом разговор мечтательно переходит на перспективы и проблемы РЖД. Один из высокопоставленных представителей новосибирской законодательной власти сказал в частной беседе, что регионам Сибири нет смысла вникать в сущность китайского проекта, поскольку «он нас все равно напрямую не касается, все крупные экономические соглашения заключаются в Москве и сибирские регионы также не участвуют в них». Это очень простая и честная позиция, но, на наш взгляд, не совсем верная.
«Новый Шелковый путь» — это оболочка для множества конкретных проектов, определяющих отношения с Китаем в целом: экономические, торговые, социальные и даже культурные проекты. Необходимость работы в этом направлении понимают все, но мало кто готов разбираться в деталях. Стоит, однако, помнить, что помимо возможного прямого воздействия (торговые отношения, инвестиции
Обучение в Китае. Абитуриенты из центральноазиатских стран (в первую очередь, из Казахстана), которые раньше поступали в сибирские вузы, теперь переориентировались на КНР. Сегодняшняя статистика обучения иностранных студентов из СНГ в сибирских вузах не отражает существенного спада. Однако вспомним, что пока в вузах учатся дети, рожденные еще в 1990-е и воспитанные в семьях, культурно ориентированных на Россию. Сейчас же в вузы начинают поступать дети относительно сытых нулевых, когда Россия стала, по сути, такой же зарубежной страной, как и Китай. В Казахстане коэффициент рождаемости начал резко расти с 2000 года, и до сих пор он остается на достаточно высоком уровне (2,7 ребенка на среднюю женщину). Именно этих потенциальных студентов мы можем потерять.
Популярность международного образования растет во всем мире, и Казахстан не является исключением. На сегодня Китай занимает второе место после России в списке стран, наиболее признанных среди казахстанских абитуриентов. Однако рейтинг Китая неуклонно растет. Довольные выпускники китайских вузов, возвращаясь в Казахстан, делятся своим положительным опытом и рекомендуют учебу в Поднебесной своим знакомым. Об этом говорится в выпущенном в Казахстане в начале 2017 года докладе «Учебная миграция из Республики Казахстан в Китайскую Народную Республику как один из аспектов стратегического сотрудничества между странами».
В качестве важных факторов для выбора местом обучения именно Китая студенты называют «заботу о студентах-иностранцах», низкую стоимость обучения и жизни в Китае, качество образования. Кроме того, респонденты отмечают личную безопасность и отсутствие ксенофобии в Китае.
Тенденция очевидна. Если в 2007 году в Китае обучалось около 3000 студентов из Казахстана, то по состоянию на начало 2016 года их количество выросло почти в 4 раза, составив 11 764 человека.
Если в 2007 году в Китае обучалось около 3000 студентов из Казахстана, то по состоянию на начало 2016 года их количество выросло почти в 4 раза, составив 11 764 человека
Именно эта молодежь, вернувшись в Казахстан (а возвращаются почти все) будет обладать достаточным количеством навыков и компетенций для выстраивания длительных торговых и экономических отношений с Китаем и со временем смогут повлиять на формирование общественного мнения о соседях из Поднебесной. Возможно, именно эти контакты позволят Казахстану выйти впоследствии на новый уровень международных отношений и выиграть от китайской инициативы «Пояс и Путь».
Существенное увеличение количества иностранных студентов в Сибири возможно только за счет абитуриентов из Центральной Азии. Недальновидно полагать, что выпадающие за счет обучения в Поднебесной студенты будут компенсироваться в наших вузах китайскими студентами. Александр Габуев из Московского Карнеги-Центра убежден, что этого не случится. Основная причина в невостребованности российского диплома на международных рынках. Китайская молодежь предпочитает получать образование в Великобритании или Америке. В Россию же, даже в МГУ, едут поступать далеко не самые сильные выпускники. И в конечном итоге, такие студенты становятся для нас «тяжелым грузом: язык они не выучат, международную среду в кампусе тоже не создадут и позже есть риск, что они войдут в нелегальный бизнес». Учитывая настоятельную потребность российских вузов наращивать международное сотрудничество и увеличивать количество иностранных студентов для попадания в топы международных рейтингов, картина получается не самая радостная.
И это лишь одно из многих возможных последствий китайской инициативы для регионов Сибири.
Опыт последних лет подтверждает, что это гибкая, как шелк, стратегия, грамотный пиар-проект, с которым придется считаться, несмотря на то, что инициатива не скрывает за собой конкретных планов. У нее нет ни четких критериев, ни карт. Решения принимаются с точки зрения экономической выгоды. Инвестируя, китайцы следуют обычной логике и никогда не будут делать это в ущерб себе. Практически вся инфраструктура, которая сейчас подается публике как Новый Шелковый Путь, существовала и ранее. Заслуга Китая лишь в том, что он смог вовремя и качественно упаковать эту идею, так что многие государства и их регионы борются за право быть сопричастными к Великой Китайской инициативе. Главное понять — к чему мы сопричастны. Иначе может выясниться, что мы участвуем в шахматной партии, где правила написаны не нами, и где вместо привычных нам черно-белых клеток — витиеватый и постоянно переливающийся узор на шелковой ткани.
Светлана Михайлова, специально для Тайги.инфо
Фото: Informsklad.ru, Сибирский экономический форум.