Монгольские ГЭС на Селенге: Трудный путь к компромиссу
В Иркутске закончились заседания российско-монгольской рабочей подгруппы «Научное сопровождение разработки материалов для комплексного рассмотрения вопросов, связанных с планируемым строительством в Монголии гидротехнических сооружений на водосборной территории реки Селенга». Встреча завершилась подписанием промежуточного протокола. Окончательный вариант технического задания на разработку региональной экологической экспертизы (ТЗ на РЭО), включающий замечания российской стороны и ответы на эти замечания монгольской стороны, должен быть представлен межправительственной комиссии двух стран к 1 мая 2018 года.
Новый поворот
Рабочая подгруппа была создана по итогам заседания межправкомиссии, состоявшегося еще 11−13 декабря 2016 года. Но с тех пор собиралась всего раз — осенью 2017 года в Улан-Баторе. Накануне встречи в Иркутске монгольская сторона передала российским ученым проект ТЗ на разработку документов региональной экологической оценки (РЭО) на два проекта: строительства ГЭС «Шурэн» и гидротехнических сооружений на реке Орхон. В отличие от общественных слушаний, которые прошли весной прошлого года в Бурятии и Иркутской области, команда программы MINIS (Развитие инфраструктуры горнодобывающей отрасли Монголии, поддерживается Всемирным банком) на этой раз объединила собственные гидротехнические проекты в одном ТЗ на РЭО, а не в двух на «Орхон» и «Шурэн».
Как известно, в состав рабочей группы вошли, в основном, чиновники. На заседании присутствовали начальник отдела департамента международного сотрудничества
139608
Открывая заседание 13 апреля, научный руководитель ИНЦ СО РАН академик Игорь Бычков напомнил, что в первый день работы будут представлены доклады от российской и монгольской стороны, 14 апреля будет заслушан доклад представителя MINIS, российская сторона представит свои замечания и после этого стороны должны будут подписать итоговый протокол. В воскресенье 15 апреля монгольская делегация планировала отправиться в поселок Листвянка, чтобы посетить Байкальский музей. Господин Мягмар в ответном выступлении напомнил, что работа над ТЗ для проведения РЭО началась в 2017 году, а в феврале на межправительственной встрече было принято решение провести отдельную встречу научных групп от двух стран.
Для российских участников заседания большим сюрпризом стал тот факт, что монгольская сторона неожиданно изменила приоритеты своей политики. Если раньше речь шла главным образом о строительстве ГЭС для решения проблемы энергодефицита и отсутствия собственных маневренных источников генерации (и Россия активно предлагала альтернативы), то теперь на первое место выведен вопрос о строительстве водохранилищ и организации водоснабжения населения и промышленных предприятий в южных и юго-восточных районах Монголии. Собственно, вода как главная цель строительства ГТС в бассейне реки Селенги озвучивалась и ранее, но на этой раз — более четко. Делегация Монголии объясняла свой подход тем, что в настоящее время перспективы финансирования со стороны международных финансовых организаций (в первую очередь Всемирного банка) есть только у этих двух проектов. Российская делегация парировала тем, что научная подгруппа вообще не рассматривает вопросы финансирования, а говорит лишь о том, что должно быть в ТЗ и какие работы предстоит сделать в этом направлении. Россия настаивает на комплексной экологической и экономической экспертизе монгольских проектов, причем по всем направлениям, включая влияние таких проектов на биоразнообразие в водосборном бассейне Селенги. А также на включении в документы экспертизы и итоговый протокол отдельного раздела об альтернативных вариантах энерго- и водоснабжения в Монголии.
Плотина с точки зрения науки
Ведущий научный сотрудник ИСЭМ СО РАН Вячеслав Никитин представил участникам встречи обобщенный результат научных исследований о влиянии монгольских проектов на трансграничный бассейн реки Селенга, которые в конце прошлого года иркутские ученые сдали заказчику — структуре
Ученые разработали модели изменения стока Селенги после строительства ГЭС «Шурен» в обычный, многоводный и маловодные годы. «В случае маловодья, что весьма вероятно, уже на границе России в районе поста наблюдения Наушки, мы видим в маловодный год резкое снижение стока, намного ниже любого уровня, наблюдаемого в естественных условиях. Такие же нарушения будут происходить в зимний период, хотя и в меньшей степени — тут сами природные условия не позволяют снизить сток», — отметил Никитин. Строительство ГЭС «Эгийн-Гол», проект которой не входит в программу MINIS, окажет на Селенгу уже меньшее влияние, поскольку эта станция будет построена в верховьях реки, а водоотвод «Орхон — Гоби» окажет такое воздействие, что в обычных по водности условиях его трудно будет даже заметить. Тем не менее, как резюмировал Никитин, «строительство ГЭС в Монголии неизбежно приведет к негативным последствиям для экосистемы Селенги… Даже принятие рассчитанных нами экологических попусков не гарантирует сохранение экосистем в состоянии, близком к естественному».
Сотрудники Института общей и экспериментальной биологии СО РАН из Улан-Удэ представили свои дополнения к докладу. По их оценке, несмотря на 130-летний опыт строительства ГЭС во всем мире, более трети воздействий таких сооружений до сих пор трудно прогнозируются. ИОЭБ рассматривал изменение стока реки на всем протяжении, при этом в трех измерениях: вдоль течения, от берега до берега и по вертикали — по словам сотрудника ИОЭБ Натальи Барановой, до сих пор ни по одной реке мира такие исследования не проводились. «Биологические системы достаточно „упруги“, но в перспективе 25−30−35 лет потери в экосистеме реки неизбежны. При этом изменения происходят скачкообразно и необратимо. Наши модели говорят об экологической катастрофе для реки Селенги, то есть об исчезновении таких видов как омуль и осетр. При современном знании о состоянии реки Селенга сделать других выводов мы не можем», — отметила Наталья Баранова.
Селенга с высоты плотины
На два российских доклада монгольская делегация ответила своим — президент Монгольского энергетического общества Ганболд напомнил, что практически в одном и том же составе стороны встречаются не в первый раз в течение 12 месяцев, но в позициях сторон ничего не изменилось. Монголия получила многостраничный пакет документов лишь накануне встречи, практически никто не успел его даже прочитать, не говоря уже о том, чтобы сделать замечания. И поэтому наши соседи понимают лишь одно: в России, ни один из вариантов строительства ГТС в бассейне реки Селенга неприемлем с экологической точки зрения. Тогда как монгольская сторона рассуждает иначе. Все население страны — 3 млн человек, 75% проживает в Улан-Баторе и 200-км зоне вокруг него, а вот остальным не хватает чистой воды. По площади Монголия равна трети Европы, но большая часть территории не заселена, 400 тыс. человек примерно поровну распределены по южным гобийским районам, куда невозможно построить водопроводы.
138299
«Проект Орхон — Гоби имеет мизерный объем, меньше, чем Байкал испаряет в атмосферу, — подчеркнул Ганболд. — Второй аспект нашей работы — это борьба с опустыниванием. Мы не говорим о том, чтобы озеленить Гоби, но мы являемся одним из эпицентров глобального потепления. При этом мы не являемся индустриальной страной, мы не являемся источником парниковых газов. Потепление, от которого мы страдаем, создано не нами, мы невольные жертвы этого глобального процесса». Российские предложения по обеспечению Монголии российской энергией и созданию единой энергосистемы, включающей Сибирь, Монголию и Дальний Восток, обсуждались «очень серьезно», кое-где даже завозили оборудование, но распад СССР не дал возможности реализовать эти проекты. По мнению Ганболда, выступая против проектов монгольских ГЭС, Россия теряет близкого соседа и союзника. Значительная часть граждан Монголии говорит и читает по-русски, имеет доступ к российским СМИ и не может понять, почему Монголия, имея на своей территории гидроресурсы, не может распоряжаться ими в своих интересах?
Оказывается, монголы следят и за состоянием Байкала. По данным монгольской науки, даже строительство всех четырех гидротехнических сооружений даст эффект в размере 1 см уровня Байкала. Российская же сторона в известном постановлении правительства РФ от декабря 2017 года установила диапазон колебаний озера более 2,5 метров. Вообще, России досталось за все: целлюлозные комбинаты, неочищенные стоки, сброс вод с байкальского флота, горящие торфяники и прочие проблемы. Монголия же полностью запретила вырубку леса 15 лет назад и с тех пор в стране, по словам докладчика, нет даже лесных пожаров, потому что «нет необходимости заметать следы».
«Я хочу, чтобы здесь было зафиксировано: в бассейне Селенги ни один камень не сдвинулся, никакие работы не ведутся! Без нормальной экологической экспертизы никакие работы не начнутся. Без учета мнения российской стороны ничего сделано не будет. Я несколько лет в этом процессе, но никак не могу понять, почему мы не можем вести совместные исследования? Нам сегодня представили результаты исследований, но они делались не на монгольской территории, ни один монгольский ученый в них не участвовал. Одновременно строить все сооружения, о которых мы говорим, невозможно. Все мы в Монголии отдаем себе в этом отчет! Это теоретически возможные створы, теоретически обсуждаемые варианты. Российская же сторона обсуждает кумулятивные эффект от всех сооружений одновременно! Если когда-то мы построим один или два объекта, в ближайшие 30−40 лет ничего больше строить не придется», — подчеркнул Ганболд.
Предварительный протокол и первый комментарий
Академик Бычков в своем выступлении-комментарии заявил, что лишь из огромного уважения к монгольской стороне не стал прерывать «политический спич». Вчера ученый провел брифинг, на котором подвел свой итог состоявшегося диалога: «Предварительно мы подготовили и передали монгольским коллегам 106 пунктов замечаний, в течение трех дней обсуждали эти замечания и основные 14 пунктов включили в итоговый протокол встречи. Монгольская сторона передала нам ответы на некоторые замечания, но до 1 мая работа будет продолжена, и мы ждем от монгольской стороны уточненное техническое задание и матрицу принятых и отклоненных замечаний».
14 пунктов итогового протокола, о которых говорил Игорь Бычков, занимают восемь страниц текста. Важным достижением российской стороны следует признать абзац из второй страницы: «Стороны согласились с целесообразностью проанализировать текущие, известные, планируемые проекты и потребителей водных ресурсов и электроэнергии в последующие 20 лет (в зависимости от имеющихся данных стратегического планирования), как потенциальные источники совокупного воздействия (ГЭС Шурэн,
«Мы очень настаивали на том, чтобы в итоговом протоколе был пункт о необходимости анализа последствий на реку Селенга и озеро Байкал в границах РФ — теперь эта информация будет из всех разделов собрана в отдельную главу. Наши ученые не сомневаются, что сокращение стока Селенги приведет к нарушению экологической системы. Вопрос лишь в том, насколько катастрофическими будут последствия. В средние по водности годы сокращение стока может быть в три-пять раз, в маловодные — в 30−50 раз. Селенга — это не ручеек, 40% стока формируется на территории Монголии, 60% на территории России. Но мы не предвосхищаем результаты РЭО, мы лишь говорим о том, что нужно этот вопрос изучать», — отметил Бычков. Он напомнил, что «монгольский подход к определению бассейна реки принципиально отличается от принятого во всем мире и в России: мы считаем водосборным бассейном всю территорию, включая притоки — в Монголии каждый приток считают отдельным бассейном». «К счастью, мировое сообщество и особенно Комитет Всемирного природного наследия ЮНЕСКО на стороне озера Байкал: мы постоянно туда пишем запросы, постоянно направляем информацию и чем тщательнее проработаны наши запросы, тем лучше. Мы являемся участниками всех процессов. Никто не решит судьбу Байкала без нашего участия. Монголия — суверенное государство, правительство страны отвечает за ее развитие. Если бы Селенга впадала не в Байкал, а в любой другой водоем — вопросов бы вообще не было. А мы сейчас выступаем как бы и от имени международного сообщества, потому что Байкал находится на нашей территории и мы отвечаем за его судьбу», — также добавил академик.
138104
Для закрепления этого решения российская сторона вписала первым же пунктом протокола особое мнение о необходимости изучения влияния ГЭС «Эгийн-гол» в ТЗ на РЭО. Вторым пунктом обе стороны признали, что «основной целью проведения РЭО бассейна реки Селенга и района озера Байкал является оценка допустимости строительства ГЭС Шурэн и водоотвода Орхон — Гоби, а также проекта ГЭС Эгийн-гол. …В связи с этим Российская сторона рекомендует изменить название ТЗ на следующее: «Техническое задание на проведение РЭО проектов развития ГТС в бассейне р. Селенга и озера Байкал». «Строительство всех гидротехнических сооружений в Монголии на притоках Селенги нужно рассматривать и по отдельности, и с учетом кумулятивного эффекта, с учетом перспектив строительства ГЭС «Эгийн-Гол». Нам удалось договориться о необходимости включить в итоговый протокол пункт о рассмотрении и учете строительства ГЭС «Эгийн-Гол». Это была основная задача встречи». «У монгольской стороны полностью поменялись приоритеты. В прошлый раз они говорили о ГЭС «Эгийн-Гол», а орхонский проект рассматривали как нечто второстепенное, теперь все оказалось наоборот. Но не учитывать влияние «Эгийн-Гол» на Байкал нельзя», — подчеркнул по этому поводу Бычков.
Стороны согласовали и необходимость включения в ТЗ раздела об обеспечении сохранения озера Байкал в соответствии с решениями Комитета Всемирного наследия — до сих пор монгольская сторона отказывалась признавать возможность влияния скромных по размеру ГТС на своей территории на объект Всемирного наследия Байкал. Более того, в пункте 5 допускается даже, что Монголия откажется от своих проектов, если будет признано, что негативное воздействие на Байкал будет представлять серьезную проблему, а если воздействие будет признано допустимым, будет создана система долгосрочного мониторинга экосистем. Как напомнил Бычков, Россия давно предлагает Монголии несколько вариантов решения проблемы энергодефицита — строительство ЛЭП от действующих объектов генерации (Саяно-Шушенской ГЭС, Гусиноозерской ГРЭС или других), строительство новых станций на новых для Монголии технологиях вплоть до АЭС. Что касается водоснабжения, то российские геологи уже предлагали Монголии варианты организации водоснабжения из подземных источников, которые есть на территории страны. После долгой дискуссии стороны пришли к соглашению: доработать раздел «Анализ альтернатив», в том числе с точки зрения экологических и социальных последствий, экономических выгод.
Также, согласно протоколу, стороны по-прежнему признают решения Общественных консультаций, проведенных весной 2017 года в Республике Бурятия и Иркутской области, а также учтут поправки в ТЗ, сделанные по результатам решений Инспекционной миссии Всемирного банка (прошла летом прошлого года). В ТЗ появится и новая самостоятельная глава «Предварительная оценка воздействия»: в ней будет дана оценка индивидуальному воздействию каждого из проектов и его альтернативы. Кроме того, в ТЗ появится раздел «Водно-болотные угодья международного и национального значения» и социально-экономический раздел, будут доработаны разделы о лесах и культурном наследии.
Интересно и то, что монгольская сторона обязалась представить для ТЗ актуализированную информацию о мощности энергетических объектов страны, а Россия в ответ согласилась на проведение «объективной оценки влияния» на озеро Байкал Иркутской ГЭС. Понимая, что при таком обилии сложных и многогранных задач формат ТЗ будет меняться часто и сильно, российская и монгольская делегация согласились на создание «Примерного оглавления предварительного доклада о РЭО». «Мы настаиваем на том, что нужно уйти от административного пути решения вопросов и перейти к природосберегающим решениям. В ближайшее время планируется визит в Улан-Батор заместителя председателя
Константин Зверев, Иркутск