«Они для большинства — чужие люди»: спектакль о депортированных немцах увидели новосибирцы
Трагедию ссыльных немцев в Сибири показал на «Ново-Сибирском транзите» Северный драматический театр из маленького города Тара. Спектакль познакомил зрителей с историей людей, потерявших родину и жизни из-за произвола государства, и заставил плакать.
Спектакль «Папин след» из Тары (Омская область) представил Северный драматический театр на сцене новосибирского «Глобуса» в рамках фестиваля «Ново-Сибирскийтранзит» 24 мая.
Постановка основана на повести Гуго Вормсбехера «Наш двор». В центре спектакля — трагическая судьба одной из многочисленных семей российских немцев, подвергшихся репрессиям в 1941–1942 годах.
В 1941 году была ликвидирована Автономная Республика немцев Поволжья и и произведена тотальная депортация немцев из АССР. Немцам было отдано распоряжение в течение 24 часов подготовиться к переселению и с ограниченным количеством своего имущества прибыть в пункты сбора. Немецкие жители республики были вывезены в отдаленные районы Сибири, Казахстана и Средней Азии. В 1941 года было депортировано 446 480 советских немцев (по другим данным 438 280). Всего в годы войны было переселено до 950 тыс. немцев. С начала 1942 года мужчины в возрасте от 15 до 55 лет и женщины от 16 до 45 лет, у которых дети старше 3 лет, были мобилизованы в так называемые рабочие колонны, позже получившие название трудармии. Мобилизованные немцы строили заводы, работали на лесозаготовках и в рудниках — фактически на принудительных работах в условиях концлагеря. В результате депортаций и мобилизации в трудармию погибли от 300 до 500 тысяч из полутора миллионов советских немцев.
Главный герой спектакля — маленький Фрицик — вновь и вновь воскрешает в памяти близких ему людей, погибших от холода, голода и истощения в трудовых лагерях и тайге: маму, папу, сестру, брата.
117689
Режиссер Константин Рехтин после показа рассказал журналистам, как спектакль встретили немцы и почему русским неплохо бы лучше узнать об этом эпизоде отечественной истории.
— Почему именно этот материал выбран для постановки?
— Я всегда понимал, что в театре имени Михаила Ульянова должен быть спектакль, честно говорящий о человеке. Но не так просто оказалось найти подходящий материал. Рассказ Гуго Вормсбехера «Наш двор» принесла мне педагог нашего педуниверситета, и я сразу решил его ставить, другой вопрос был — как? Ту сценическую версию, которую вы увидели, мы готовили пять лет.
Я обращался за инсценировкой к драматургу, потом взялся сам, с первого раза у меня не получилось, пока не нашелся такой ход с воспоминаниями Фрицика. В оригинальной повести все по порядку: сначала уходит папа, потом мама, потом сестра и следом уже брат Арно. А я думал, что для сцены нужно другое хронологическое решение. Поездка Фрицика в детский дом и обратно стала таким решением: здесь и интрига (доберутся — не доберутся), и волки, и воспоминания, которые спасают ребенка от этого всего ужаса вокруг.
Когда я показал это автору, он абсолютно не согласился. Это была слишком, по его мнению, далеко от написанной им истории. Мы на свой страх и риск выпросили разрешение на два показа, он приехал на премьеру и остался доволен, так спектакль оказался в нашем репертуаре.
— Одно дело — поиск формы, а были ли сложности с самой темой?
— Конечно. До сих пор в сознании нашего человека эти люди — чужие все-таки, давайте будем честными. Большинство и не знает истории ссыльных немцев, и я толком не знал. Рассказ тронул меня до глубины души, но я не мог ставить спектакль о восстановлении республики. Я же политикой не занимаюсь — я занимаюсь другими вещами. Это были долгие размышления, пока я не понял, что эта история имеет отношение ко всем нам. Тема человека и его родины, которая часто бывает несправедлива к человеку, и пытается оправдаться лишь иногда, задним числом, очень неловко или даже не пытается, близка россиянам.
122256
И второе, чего нет в повести почти совсем, это взаимоотношением русских и немцев. Это было придумано мною, это использовано в прологе. Я слышал это у себя на родине, в Барнауле. На Алтае было много ссыльных немцев, детство мое прошло в окружении этого народа, и я его очень хорошо знал — и детей, которые были моими друзьями, и родителей. Для меня стало личной драмой, когда в восьмидесятых они стали потоком уезжать в Германию. Я абсолютно не знал, что стоит за этой историей, и воспринимал это почти как предательство. Но я не знал их драмы потери своей родины здесь.
Поэтому цель этого спектакля в том, чтобы не только немцы увидели, что о них помнят и говорят, увидели, что им выражают сочувствие и сострадание, но и в том, чтобы люди познакомились, узнали, кто же жил или живет рядом с ними.
— Как сами немцы отнеслись к спектаклю?
— На первый показ приезжала делегация молодых людей из Германии, они были потрясены этим спектаклем. Они были благодарны и очень хотят, чтобы в Германии его тоже увидели. Их очень удивил пролог, где актеры признаются, что совсем ничего или мало знают про эту трагедию. Они спрашивали наших артистов: «Неужели это правда, и вы в России не знаете о нашей истории?» Не знаем, и это большая-большая беда.
Подготовила Маргарита Логинова
Фото Ольги Плахиной
