Антон Долин: «Триер идет по краю, исследуя соотношение злодейства и гения»
Лекция об одном из самых скандальных режиссеров мира Ларсе фон Триере продолжила проект «Кино+» новосибирской «Победы». Кинокритик Антон Долин рассказал зрителям, зачем Триер делает главным героем убийцу и готов ли российский кинематограф к жестким и принципиальным высказываниям.
Журналист, кинокритик и главный редактор журнала «Искусство кино» вновь выступил на кинолектории в Новосибирске. На этот раз речь шла о премьере датского режиссера Ларса фон Триера «Дом, который построил Джек».
«„Дом, который построил Джек“ — тринадцатый полнометражный фильм Триера, главный герой которого маньяк по имени Джек. История убийцы — жанр, невероятно востребованный в поп-культуре. Но фильмы ужасов о маньяках отличаются лишь функционально, персонажи их часто похожи, — начал Долин. — В то же время здесь этот жанр воплощен уникально: язык рассказа сугубо фонтриеровский. Такой стиль специально был выбран им для картин „Дом“ и „Нимфоманка“».
138244
Новый фильм режиссера имеет явные параллели с романами Достоевского, считает Долин. Для Достоевского была очень важна тема убийства и преследования. Именно он одним из первых вошел в положение убийцы и показал, как часто иррациональное, которое ведет к преступлению, вдруг сталкивается с рациональной системой, которая есть у Раскольникова. Эта система — разделение всех людей на «тварей дрожащих» и «право имеющих».
«Главный герой у фон Триера пытается перейти из первого разряда во второй. Конечно, Джек из фильма в этом смысле наследник Раскольникова, да и сам Триер тоже, потому что идет против норм кинематографа. Это люди, в которых рациональное и иррациональное в их стремлении к преступлению сплавляются, оказывая некий эффект на зрителя, что нарочно затрудняет анализ реальных мотивов персонажа», — объяснил Долин.
Ларс фон Триер определил свой жанр как «дигрессионизм» («дигрессия» — художественное отступление — прим. Тайги.инфо). Именно на авторских отклонениях от сюжета и строятся «Нимфоманка» и «Дом, который построил Джек»: зрителю рассказывают историю, постоянно раздражая его интерес сценами крайней жестокости.
«У Триера в картине „Эпидемия“ есть фраза: „Фильм подобен камешку в ботинке“. Ведь каждому знакомо ощущение: вытряхнуть из обуви мелкий камень, который казался большим. Фильм — это маленькая часть нашей биографии, но часто он нарывает, как заноза, и не дает дальше спокойно жить. Триер как раз и стремится к этому эффекту, что ошибочно принимают за намерение доставить зрителю боль, — отметил Долин. — Он воюет с представлением о том, что кино должно быть приятным. Триер вытаскивает нас из кокона комфортности не в область дискомфорта, а в диалог».
Вообще все современное искусство работает только после реакции на него людей, подчеркнул лектор.
107412
«Когда Павленский поджигает дверь Лубянки или когда Pussy Riot танцуют в Храме Христа Спасителя — это только начало произведений искусства. Они завершаются после того, как соцсети откликаются на это, проходят судебные процессы. Точно так же и фильмы Триера не существуют в вакууме. Режиссер вызывает вас на интеллектуальный поединок, где ждет ответа», — заявил он.
Продолжая тему жестокости в фильмах Триера, кинокритик обратил внимание на то, что убийство девушки в «Доме, который построил Джек» трогает зрителя меньше, чем ставшее хрестоматийным убийство утенка — из-за разного типа насилия.
«Для нас непереносим тот садизм, который не является конвенциональным, который отрицает нашу сентиментальность и вскрывает фальшивость нашего сопереживания жертвам. Когда мы смотрим кино, то думаем, что все не по-настоящему. Но если правильным образом это показать, то мы будем переживать даже за утенка, которому в жизни бы сочувствовать не стали, — подчеркнул Долин. — Триер нарочно прибегает к остроумным рассказам из уст убийцы: если поначалу это вызывает у зрителя смех, то на третьем инциденте никто уже не улыбается. Этот садизм нарочитый: режиссер подносит нам зеркало и показывает, что мы смеемся над действительно страшными вещами».
Еще одним важным вопросом лекции стал вопрос о совместимости гениальности с преступностью в творчестве Триера.
«В „Доме.“ единственный закадровый персонаж Шпеер — любимый архитектор Гитлера, от которого не осталось практически никаких творений, хотя принято считать, что он гений и в то же время преступник. Триера ошибочно считать злодеем. Мне кажется, что он идет по краю, исследуя соотношение злодейства и гения», — предположил Долин.
Что до готовности российского кинематографа к таким же жестким и принципиальным высказываниям, как у Триера, то таких режиссеров у нас пока нет, уверен Долин.
«Наше кино невероятно трусливо. Я считаю „Нелюбовь“, „Левиафан“, „Лето“, „Война Анны“ бескомпромиссными картинами. Эти фильмы объединяет то, что их не финансировал Минкульт. Видимо, когда люди обращаются к властям за деньгами, у них сразу включается уровень самоцензуры, и с этим тоже непонятно, что делать. С моей точки зрения, в отечественном кино никто так близко не подошел к краю бездны, как Триер, и речь не о таланте, а об уровне отваги и трагического видения мира», — подвел итог он.
Подготовила Ирина Беляева