Бывший издатель «Медузы»: «Вред государства в том, что оно убивает конкуренцию»
Илья Красильщик уволился с поста издателя «Медузы» в конце 2018 года. Сейчас он работает менеджером по международным проектам «Яндекса» и сам не может объяснить, чем занимается. Красильщик рассказал Тайге.инфо о «мессианстве „Медузы“» и окупаемости новостей, о том, из-за чего в медиа все очень плохо и почему не всегда можно сплачиваться перед лицом государства.
Тайга.инфо: Почему вы ушли из «Медузы»?
— Потому что мы поссорились с другими руководителями.
Тайга.инфо: По какой причине?
— Можете дальше догадываться сами. Как вы можете заметить, я старательно последние несколько месяцев ничего по этому поводу не говорю. И, в общем-то, нет никаких причин сейчас в Новосибирске вдруг начать это делать, поэтому я воздержусь.
Тайга.инфо: Вам в принципе нравилось там работать?
— Очень. И я, безусловно, считаю этот опыт успешным. Потому что мы очень многое сделали для российских медиа, многие вещи не делались вообще нигде в мире. Мы сделали довольно успешную штуку. И главное — собрали много суперклассных ребят, которые вместе создали «Медузу».
Тайга.инфо: Приведите пример того, что не делалось нигде в мире.
— То, как мы подходили к играм и к любым интерактивным форматам, с точки зрения совмещения низкого и высокого жанра, серьезной темы и несерьезной подачи. То, какая у нас была интонация, какая была технологическая основа. Что было сделано с объяснительной журналистикой в России с одной стороны, и то, что выходило вполне себе классического в «Медузе». То, что это соседствовало и соседствует вместе — это очень круто. Сейчас я могу говорить об этом совершенно спокойно. Я там не работаю, могу восхищаться со стороны.
мы очень многое сделали для российских медиа, многие вещи не делались вообще нигде в мире
Тайга.инфо: Насколько тексты отдела спецкоров окупаемы?
— Это и не может быть окупаемо. Вывести на экономическую эффективность все отделы СМИ просто невозможно. Самое главное — отдавать себе отчет в том, собираетесь ли вы это окупать. Есть вещи, которые не могут окупиться в принципе, но вы решили, что можете это сделать. А вы не только не окупите их, вы убьете продукт. В «Медузе» никогда в жизни не могут приносить деньги новости и тексты отдела специальных корреспондентов. Никакого отношения к окупаемости это не имеет. Если убрать новости из «Медузы», то она развалится, потому что она построена на них. Это некий сервис, который вы предоставляете аудитории. Никакой коммерции там нет и близко. Мы новости, как формат, никогда не продавали, то же самое и со спецкорами. Это бездонная бочка, куда уходят деньги. Да, это дорого, это долго, это головная боль, но все понимают, ради чего это существует.
Тайга.инфо: Ради чего?
— Ради большой журналистики. Ради того, что невозможно вытянуть из новостной повестки. Есть вещи, на которые ты должен реагировать, а есть вещи, которые должен создавать с нуля. Это тоже можно померить — от привлечения внимания к чему-то до отмены тендеров на миллиарды рублей в случае текстов Вани Голунова. Вся деятельность должна какой-то внутренней эффективностью мериться, но это не значит, что каждый день нужно сидеть и мерить KPI. Надо просто понимать, насколько это соответствует твоим ожиданиям и меняет ли реальность вокруг. Есть много форматов, которые мы продавали, которые были придуманы таким образом, что стали очень привлекательными для рекламодателей. Мы как-то посчитали, сколько мы денег заработали на карточках, и это было очень хорошо. Но есть вещи, которые не имеют к этому никакого отношения.
Если убрать новости из «Медузы», то она развалится, потому что она построена на них
Тайга.инфо: Вы уже отвечали на этот вопрос, но, может, после того, как уволились, что-то новое скажете. Многим кажется, что «Медуза» всех учит и с менторской интонацией подходит к коллегам.
— Я считаю, что этот период закончился. Хотя, кто знает, я там уже не работаю. Но в целом у «Медузы» была некая миссия: «мы сейчас расскажем, как все должно быть на самом деле, как жить». Это очень раздражало, создавало яркий образ. Но я писал про это с других позиций: на этом мы и погорели. Вся эта халабуда была придумана так: мы едем в Ригу, создадим идеальный мир. Когда ты такое начинаешь делать, у тебя в голове переклинивает и ты начинаешь думать — вот у нас так, и мы сейчас со стороны видим, как все неправильно и всем расскажем. Я понимаю, что это менторство, и должно дико бесить. Что касается критики медиа, она была в основном в фейсбуках. Мне кажется вредной позиция, что коллеги по цеху не могут друг друга критиковать. Коллеги по цеху в первую очередь друг другу конкуренты. И идея сплотиться перед лицом общего врага мне не очень близка, потому что сплочение убивает конкуренцию. А сила того, что мы делаем, как раз в соперничестве. Вред государства как раз в том, что оно убивает конкуренцию. Все, что в России появилось в конкурентной модели — очень классное, все, что вне — довольно чудовищно. Поэтому мне кажется, что журналисты должны друг другу помогать критикой. Если они не будут критиковать друг друга, то их не будет критиковать никто.
Тайга.инфо: Но невозможно же выкинуть из головы мысли о том, что сейчас мы начнем критиковать СМИ и дадим повод государству их закрыть.
— Это вопрос о том, согласны ли мы сознательно идти на дружескую такую коррупцию. Универсального ответа не существует. В большинстве случаев критика идет не по тем моментам, когда может прийти государство и сказать «у вас такой плохой текст, мы вас сейчас закроем». Есть исключения, например, легендарный опрос «Дождя» [о том, надо ли было сдавать блокадный Ленинград], когда общественность вышла с вопросом: «Вы офигели?», а потом пришло государство и сказало: «Вы офигели!»
пока не приходит хулиган, в песочнице должны быть живые отношения
В этот момент общественности стало неловко, и все поменялось. Представь, у тебя есть песочница, в которой ты ругаешься из-за какой-то очередной сломанной горки, а тут приходит bully (хулиган — прим. Тайги. инфо) и начинает эту песочницу ломать. В этот момент, безусловно, наши дела в песочнице не так важны, потому что сейчас самой песочницы не будет. Но, пока не приходит хулиган, в песочнице должны быть живые отношения. Есть ли у схемы идеальный ответ — нет. Без bully всегда проще, но он всегда появляется в какой-то момент.
Тайга.инфо: В марте 2017 года во время протестов Навального «Медуза» была, кажется, первой, кто критиковал «Яндекс.Новости» за то, что они прячут новости о митингах. На новом месте работы не припоминают этот эпизод?
— Я очень хорошо помню момент, когда я рассказывал это все моему нынешнему начальнику Аркадию Воложу (гендиректор «Яндекса» — прим. Тайги.инфо). Но вообще «Яндекс» — это гигантская структура. Не то, чтобы я разобрался во всем, я работаю там недолго. Но я исхожу из того, что не обязан любить все сервисы корпорации, в которой работают 10 тыс. человек. Более того, уверен, что не все они любят абсолютно все свои сервисы. Если коротко, то нет, мне про это на работе ничего не говорили.
Тайга.инфо: Какие медиа вы читаете?
— Я очень мало читаю медиа. Из российских: «Медузу», vc.ru, Arzamas и sports.ru — у меня установлены приложения. Из зарубежных: вспышками The Guardian и The New York Times. Все остальное я потребляю по ссылкам из фейсбука. Он сделал довольно много для того, чтобы люди не открывали ничего специально. Я не считаю, что человек должен читать 25 медиа одновременно. Знаю людей, которые очень много читают текстов — это суперпрофессиональный подход, примерно, как коллекционер винила. Я никогда не был таким человеком. Меня всегда интересовали форматные, продуктовые штуки. В этом смысле в последние пару лет все очень плохо, ничего не придумывается. Сейчас, кроме подкастов, где много интересного, не происходит ничего, просто полный тухляк.
кроме подкастов, где много интересного, не происходит ничего, просто полный тухляк
Тайга.инфо: Почему так?
— Судя по диким сокращениям персонала в Vice, Huffington Post, Buzzfeed — в представителях антигазетной индустрии, их рекламная, а не подписная модель не выдерживает таких объемов. Думаю, у них по-прежнему все хорошо, но инвесторы ждали большего. С другой стороны, влияет то, что происходит в Америке. Это, знаете, как в России есть такая вещь: если в стране происходит что-то такое, все бегут в Сбербанк, потому что все считают, что это надежный банк. Видимо, в Америке, все бегут в NYT и вообще в классические издания, потому что им больше доверяют.
Тайга.инфо: Почему в России платная подписка не работает?
— Культуры подписки нет никакой.
Тайга.инфо: В СССР же хорошо подписывались на журнал «Мурзилка».
— В советское время очень хорошо подписывались, а потом был, скажем так, перерыв. Не было идеи о том, что за информацию надо платить. С 1998 года, после появления интернета, людей приучали, что платить ни за что не надо. Культуры подписки просто нет.
Тайга.инфо: Нативная реклама в России уже все, кончилась?
— Нет, она навсегда. Любая новая вещь превращается в норму. Новая вещь интересна, и ее делать классно, ты можешь придумывать на ходу и к каждому проекту относиться, как к интеллектуальному упражнению. Нативная реклама не вызывает удивления читателей, она перестала быть интересной, это просто еще один вид рекламы. Когда что-то перестает вызывать удивление, надо либо делать что-то невероятное, либо создавать качество. Надо договориться о базовых принципах, перестать спорить, создать стандарты и делать это, параллельно думать о том, где зарабатывать еще. Под конец это достигло абсурда: каждую неделю меня зовут рассказать про нативную рекламу.
Я сейчас ввязался в очень странную авантюру, даже не смогу объяснить, чем я занят
Тайга.инфо: Вам не надоело быть начальником?
— Нет, не надоело. Начальник сам по себе — это ничего не значит. Мне немножечко надоело не иметь начальника. Я сейчас ввязался в очень странную авантюру, даже не смогу объяснить, чем я занят. Это может закончиться полным провалом. Я понял, что в моей жизни раз в 5 лет происходит изменения: сначала я был главным редактором, ничего сначала не умея. Потом начал заниматься тем, что называлось «издателем», особенно ничего в этом не понимая, сейчас снова произошло обнуление. То, чем я сейчас занимаюсь, связано с бизнес-процессами, в которых я не большой мастак. Я чувствую каждую секунду, что ничего не понимаю, чувствую себя учеником, и мне это нравится.
Беседовал Петр Маняхин