«Потерпевший хотел вставить туалетный ершик в анальное отверстие»: как сибирских заключенных судят за жалобы на пытки
Пытки в колониях стали одной из главных тем в СМИ. В 2018 году многочисленные свидетельства издевательств над заключенными стали публичными. В Сибири появились громкие дела в отношении работников ФСИН. Но одновременно с этим, как выяснила Тайга.инфо, началось уголовное преследование самих заключенных, которые публично рассказали о пытках.
Редакция изучила судебные решения и документы, поговорила с родственниками заключенных и правозащитниками, чтобы выяснить, как жертвы издевательств становятся «ложными доносчиками». На них заводят дела по ст. 306 УК РФ (заведомо ложный донос) Дольше всего преследуют за сообщения о пытках в кемеровской ИК №37 — там заставляют ходить гуськом, целый день стоять на ногах и называться животным. Но сроки за жалобы на пытки добавляют и в других сибирских колониях.
«Он не кричал, так как у него не было сил»
В сентябре 2017 года заключенные кемеровской исправительной колонии №37, расположенной в поселке Яя, объявили массовую голодовку. Они протестовали против «бесчеловечных условий содержания» и насилия со стороны сотрудников ФСИН и «активистов», сотрудничавших с администрацией. В здание штрафного изолятора, куда поместили голодавших, отправили отряд особого назначения «Кедр», который начал избивать заключенных. В знак протеста некоторые начали себя калечить, после чего избиение прекратилось, писала в своем заявлении Генпрокурору Юрию Чайке эксперт фонда «В защиту прав заключенных» Лариса Захарова.
Один из пытавшихся совершить суицид Илья Паникоровский написал заявление в Ижморский отдел СК РФ по Кемеровской области на сотрудников колонии. Там он указывал, что будущий начальник учреждения Евгений Овчаров и его подчиненные Толканов и Марков 12 сентября 2017 года избили его в санчасти, а потом повалили на пол и попытались засунуть туалетный ерш в задний проход. Позже они угрожали ему повторным избиением, сексуальным насилием и намеревались облить его мочой. Так сотрудники ФСИН требовали, чтобы Паникоровский «подписал бумагу об отказе от воровских традиций», следует из его рассказа, который записала на видео адвокат Екатерина Селиванова. На видео мужчина стоит с перебинтованными руками.
О похожих действиях сотрудников ИК №37 рассказал заключенный Михаил Красильников. Его изнасиловали дубинкой, заявил он в СК. «В данный момент у меня имеются побои, которые нигде не зафиксированы, на лице (правая сторона опухла) и на лбу. Я опасаюсь за свою жизнь и здоровье. В случае моей скорой смерти прошу винить администрацию ИК-37», — писал Красильников адвокату Селивановой.
В СК сообщили «Интерфаксу», что начали проверку. Но дело в итоге завели не на сотрудников ФСИН, а на заявителей — Паникоровского и Красильникова. 25 октября 2017 года их обвинили в ложном доносе. Спустя сутки их адвокат Екатерина Селиванова погибла в ДТП. Ее могилу осквернили на девятый день после смерти, писал на «Эхе Москвы» правозащитник Лев Пономарев.
В суде Илья Паникоровский не признал вину. Он рассказал, что тюремщики попытались выяснить у него причину голодовки. После разговора с дежурным он увидел, как сотрудники в масках избивают людей. «В какой-то камере был шум, кто-то из осужденных вскрылся, его тоже били, потом завели в камеру», — цитировались его показания в приговоре Яйского районного суда.
Паникоровского вернули в камеру, там он рассказал о случившемся соседу и, «опасаясь за свою жизнь», порезал руки. Его увели в санчасть, где «оказали помощь».
«Спустя некоторое время в палату зашли Потерпевший №1, Потерпевший №3, Потерпевший №2. Потерпевший №1 стал наносить ему удары ладонью по лицу, по голове, по шее, от нанесенных ударов ему было больно, он бил его, при этом, кричал, обзывал, — сказано в приговоре. — Потерпевший №2 пинал его, затем заломил руки, Потерпевший №3 придерживал голову. Потерпевший №1 снимал с него брюки и хотел „вставить“ туалетный ершик в анальное отверстие. Потерпевший №2 стал снимать на сотовый телефон. Он не кричал, так как у него не было сил. Потерпевший №2 спрашивал у него „ну, кто ты теперь?“, после чего он подписал им все бумаги о сотрудничестве с администрацией, вся бумага была в крови, и они ушли».
146639
Первый потерпевший, который исполнял обязанности начальника колонии, рассказал в суде, что провел с Паникоровским беседу о «мерах дисциплинарного воздействия за нанесение себе повреждений». Другой сотрудник показал, что зашел в санчасть поинтересоваться здоровьем заключенного.
Дежуривший в опергруппе свидетель утверждал, что Паникоровский ни на что не жаловался после встречи с сотрудниками ФСИН. На предварительном следствии он называл рассказ заключенного об избиении «ложью». Медработница и сотрудничавшие с администрацией заключенные также не слышали никаких криков. Суд решил: «Доводы защиты о том, что к показаниям свидетелей следует отнестись критически, поскольку данные свидетели выполняют хозяйственные работы по колонии, соответственно помогают администрации ИК и сотрудничают с ней, неубедительны».
Травм в области заднего прохода эксперты не нашли. Суд также счел доказательством вины справку о том, «что в течение 2016 года и в 2017 году унитазные ерши не закупались и не поступали из ГУФСИН России».
Показания свидетелей защиты, говоривших о насилии над Паникоровским, суд назвал неубедительными. Видеозаписей с камер наблюдения на предоставленном в суд диске не нашлось.
26 октября 2018 года судья Татьяна Конькова приговорила Паникоровского к 1,5 годам условно, сообщил Тайге.инфо его адвокат Алексей Куркин. Кемеровский облсуд не изменил приговор в апелляции, ЕСПЧ принял жалобу защиты бывшего заключенного ИК №37.
«Когда это дело по 306 [статье] только возбудили, мы сразу понимали, что в Российской Федерации вряд ли можно доказать, что, во-первых, в наших действиях не было ложного доноса, во-вторых, действия сотрудников были противоправными, — уверен адвокат Куркин. — Поэтому мы сразу делали ставку на Европейский суд по правам человека».
В пресс-службе райсуда отказались назвать приговор, заявив, что «мы такую информацию вообще не даем»
Отказы в возбуждении дела по заявлению Паникоровского о пытках неоднократно отменяли и отправляли на новое рассмотрение. «Тем не менее, параллельно рассматривалось дело о ложном доносе. Мы ставили вопрос, как так? Если там [в СК] не решен вопрос, а вы их уже практически осудили здесь, как так может быть?» — рассказал Куркин.
4 июня 2019 года Яйский райсуд признал виновным в ложном доносе второго заключенного ИК №37, заявившего о пытках в колонии, Максима Красильникова. В пресс-службе райсуда Тайге.инфо отказались сказать, какое наказание ему назначено, сначала заявив, что «мы такую информацию вообще не даем». Редакция направила в суд официальный запрос.
Адвокат Красильникова Екатерина Пименова уточнила, что заключенному дали 2,5 года реального срока за ложный донос. По совокупности с прошлым приговором он получил 3 года и 8 месяцев колонии.
«Он должен был выйти в декабре 2020 года, а теперь он выйдет в феврале 2023-го. Очень суровый приговор», — заявила Пименова.
Адвокат будет обжаловать решение в областном суде. «Их [сотрудников колонии] обязывают это делать [писать заявления о ложных доносах]. Может они бы не хотели этим заниматься, ходить куда-то», — считает она.
По словам адвоката Алексея Куркина, уголовные дела за «доносы» о пытках начали заводить в последние четыре года: «В большинстве случаев, когда в отношении осужденных возбуждают уголовные дела по 306-й [статье], их воля уже сломлена, они уже не борются, не доказывают свою правоту, сотрудничают с администрацией, — заметил он. — Они спокойно, опустив голову, ждут своего приговора. Им добавляют несколько месяцев срока, и они спокойно сидят».
Страшный этап
Из ИК №37 нередко поступают сообщения о пытках и унижениях. Об избиении арестантов в помещении камерного типа (ПКТ) рассказывал «Гулагу.нет» заключенный Даниил Круглов. Его брата Юрия Кулешова после этого нашли мертвым. По официальной версии, он совершил суицид. Но правозащитник Сергей Охотин заявлял, что Кулешова убили, так на его голове обнаружили обширную гематому.
«Прошу не допускать к расследованию следователей Ижморского и Яйского следственных отделов, поскольку имеются многочисленные факты, свидетельствующие о необъективном расследовании дел, связанных с применением насилия в ИК-37», — писал Охотин.
Именно следователь Ижморского отдела СК отказалась возбудить дело о превышении полномочий сотрудниками колонии по заявлению Михаила Гулевича (копия постановления есть у Тайги.инфо). Его историю на видео записала кемеровская правозащитная организация «Сибирь правовая», которую возглавляет отставной полковник милиции Александр Вальтеев.
146432
Гулевич рассказал, что избиения в колонии начинаются, как только заключенные попадают туда — с этапа: «Когда зашли [в карантинное отделение], началось: „Кто, ты мужиком назвался? Ты знаешь, что у нас нету мужиков. У нас только петухи и вязаные — две масти“. И начали окучивать опера и завхоз. А эти дневальные активисты сначала в стороне стояли, а когда в карантин завели — вещи у меня баул был, я их больше никогда не видел. <…> Четыре дня я пробыл в карантине, потом меня спрятали в санчасти. Я синий весь был, опух, уже ходить не мог. <…>Первый день меня вообще нормально уронили. А потом каждый раз: „Ты делай так, ты че Машка“. Заводят в душевую — окучили и все. Меня били, чтобы я написал заявление в актив колонии, чтобы я учил, как зовут всю администрацию и их звания».
В СК, как следует из постановления об отказе в возбуждении дела, провели проверку, но не нашли состава преступления. Врио начальника здравпункта пояснил, что Гулевич 16 июля 2018 года обратился к нему с жалобами на болезненную рану на ноге, кашель и одышку. Врач осмотрел его, обнаружил отечность ног и кровопотеки над них, но связал это с заболеванием почек и абстинентным наркотическим синдромом. Его перевели в больницу с жалобами на острые боли в почках.
Пострадавший Михаил Гулевич рассказывал следователю, что впервые его избили еще 3 июня. Сотрудники ФСИН продолжали это делать, по его словам, до перевода на лечение, а заболевание почек — следствие издевательств. Заключенные и медработники, впрочем, сказали, что он не говорил об избиениях. Начальник колонии, фамилия которого в постановлении не указана, говорил, что к Гулевичу физическая сила не применялась, то же показали и результаты служебной проверки во ФСИН.
Исправительную колонию №37 возглавляет полковник внутренней службы Евгений Овчаров. Колония «строгого вида режима для содержания осужденных мужчин» расчитана на 1010 человек. На ее территории, по данным ГУФСИН по Кемеровской области, ведется производство тепловой энергии, хлеба, изделий из бетона, пиломатериалов, мебели, водогрейных котлов и одежды.
Несмотря на заключение эксперта, что кровопотеки появились у Гулевича от нескольких воздействий твердым тупым предметом, в возбуждении уголовного дела в СК отказали. Дело о ложном доносе следователь тоже не возбудила, потому что заключенный не указал, кто конкретно его бил.
Об избиениях прямо с этапа рассказывал и вышедший из ИК-37 Вячеслав Мальцев. Его заявление также подали в СК, однако о результатах проверки пока неизвестно, рассказали Тайге.инфо в «Сибири правовой».
«Сразу с этапа начались избиения, оскорбления. Сразу со шлюза, бежали мы на карантин под пинками. Потом усадили нас на корточки зимой возле карантина. Сидели мы там часа два. И это все время нас били. Меня долго били за то, что я голову поднял. <…> Там не боялись убить, не было никакой опаски. Ноги от спины, язвы по ногам пошли, — говорил Мальцев, стоя на костылях. — После прыжков [сотрудников на мне] сильно болела спина. А когда в барак завели, там потихоньку начали [избивать]. С час били — потом переключились на кого-то другого. <…> Я надеялся еще живым освободиться. При освобождении меня снимали на камеру сотрудники администрации и задавали вопрос: „Ты будешь жаловаться?“. Я ответил, мне нечего бояться. Они просто забегали, начали друг другу камеру передавать».
Жителя Башкирии Руслана Курмангалеева, как и всех новичков в колонии №37, избили сразу после этапа, рассказала Тайге.инфо его жена Оксана Хаттарова: «У него отняли все вещи, фотографии, конверты».
Осужденный за бандитизм и разбой Курмангалеев попал в яйскую колонию после того, как ранил ножом активиста, сотрудничавшего с администрацией ИК №1 в Мариинске. В отряд, где сидят «активисты», Курмангалеева перевели после жалоб на издевательства со стороны сотрудников колонии (кроме того, он два года добивался, чтобы ему сделали операцию на ноге). После отбоя лояльные тюремщикам заключенные напали на мужчину и угрожали ножом, но Курмангалееву удалось отобрать оружие. Заключенному дали 15 суток ШИЗО, а через пять дней перевели в ИК №37. На него завели уголовное дело из-за нападения.
Правозащитник Борис Ушаков рассказывал изданию, что из всех кемеровских колоний ИК №37 — самая жестокая. «Обычно туда помещают заключенных с целью отомстить и заставить отказаться от жалоб, которые они писали до этого. В ИК многие мои заявители были не только избиты, но и изнасилованы», — говорил он.
В мае 2018 года Хаттарова приехала к мужу вместе с ребенком. Но ей заявили, что мест для длительных свиданий нет, хотя администрации дала разрешение ее мужу. Через четыре часа ее впустили. Оксана узнала от мужа, что в это время ему предлагали отказаться от свидания в обмен на благодарность в личном деле.
«Три дня он писал жалобы о том, что происходило с ним. В 37-ой колонии целый день стоят на ногах, целый день на ногах. В туалет нельзя выходить, даже почесать что-то нельзя целый день. Кто не подчиняется, их просто избивают, не дают звонить, угрожают. Он исхудавший был, психически сломленный», — рассказала Хаттарова.
Курмангалеев рассказывал, что заключенным присваивают названия животных вместо имен. Он был обязан представляться страусом.
Кузбасские ГУ ФСИН, СК и прокуратура приняли заявления женщины, опросили мужа, но не нашли ничего противозаконного в действиях сотрудников. Члены общественной наблюдательной комиссии и омбудсмен тоже посетили колонию, но не выявили существенных нарушений. В ОНК и аппарате уполномоченного по правам человека не отвечали на звонки Тайги.инфо в течение двух дней.
«Начальники [по линии ФСИН] из Кемерова приезжали. При них администрация колонии, в том числе, Овчаров говорили [заключенным]: „Ты сегодня будешь девочкой, ты пойдешь в гарем“. Один пожаловался — его избили вплоть до того, что он вены изрезал», — добавила жена Курмангалеева.
Рассказ активиста
Отчаявшись получить помощь в официальных инстанциях, Оксана Хаттарова обратилась к правозащитникам. Сергей Охотин из движения «За права человека» рассказал Тайге.инфо, что его жалобы о насилии в кемеровской ИК №37 принял к рассмотрению ЕСПЧ.
Оксана Хаттарова знает о порядках в кемеровской колонии не только со слов мужа. Она сама видела, как проходит этап — примерно так же его описывали Гулевич и Мальцев.
«Во второй день свидания я сама увидела, как там с осужденными обращаются: стояли восемь или десять сотрудников и тех, которые только прибыли, заставляли бегать и садиться резко. И кричали матом, — рассказала женщина Тайге.инфо. — Муж мне рассказал, что сейчас их заведут в это здание и будут бить по очереди и отбирать вещи».
146143
Примерно так «этап» описывал мужчина, который в видеоролике «Сибири правовой» представился «активистом»: «Стоят сотрудники и лупят: палкой, ногами, ставят тебя на корточки, гусиным шагом. Потом заходят в „карантин“, там избивают активисты и два сотрудника. По большей степени, активисты начинают лупить всяко разно, унижать. [Вставляют в задний проход], это правда. Че-то не понравилось — выцепили и вот».
Этот же «активист» рассказал сотрудникам фонда, что после того, как о пытках в ИК №37 написали СМИ, кое-что все-таки изменилось. Теперь заключенных избивают не сразу после этапа — там установили видеонаблюдение — издевательства происходят в адаптационном отряде.
«Когда пошло в интернете, приезжал по правам человека кто-то. Те, кто переломанные, их увели и спрятали в хозблоке — там, где лопаты стоят. Сказали: „Если че-то скажете, вам хана“. Быстренько устроили баскетбольный матч с сотрудниками и заключенными. [Проверяющие] прошлись, их чаем напоили, и они уехали», — описал он визит правозащитников.
После подачи заявлений, Руслану Курмангалееву тоже угрожали, что заведут на него дело за ложный донос. Но этого так и не произошло — его история стала публичной. Сейчас Руслану запрещают звонить жене. Они с Оксаной не виделись больше года. В апреле Курмангалеев пытался обжаловать какие-то действия администрации колонии, но позже отказался от своих требований, следует из картотеки Яйского районного суда. Его жена узнала об этом иске от корреспондента Тайги.инфо
«Почему я ничего о нем не знаю? Я ребенка не могу нормально воспитывать. Почему я должна постоянно переживать, поел ли он или голодный, не бьют ли, не убили ли его сегодня? Он просит просто нормально сидеть», — рассказала Хаттарова.
Не только Кузбасс
Заключенных, заявивших о пытках в кемеровской ИК №37, продолжили избивать и в других колониях. Тех, кто пытался защититься от пыток, осудили за ложные доносы.
«По имеющейся у нас информации 23 января и 24 января 2017 года, два дня подряд, на плацу ЛИУ-21 ГУФСИН России по Кемеровской области сотрудники колонии и осужденные, выполняющие административно-командные функции, массово избивали прибывшие этапы из ИК №37, тех, кто с лета 2016 года писали жалобы по ужасным условиям содержания в отряде 5 ФКУ ИК-37», — писала правозащитница Лариса Захарова.
2 мая 2017 года Тайгинский городской суд добавил два месяца к сроку заключенного по фамилии Савченко, осужденного за кражу. Он пожаловался опероуполномоченому ФСИН, что, когда приехал в лечебно-исправительное учреждение №21, сотрудники администрации применили к нему силу. На сайте ГУ ФСИН по Кемеровской области сказано, что в тайгинском ЛИУ №21 содержатся больные туберкулезом.
Тайгинский СК провел проверку и отказал в возбуждении дела. Савченко написал явку с повинной в ложном доносе.
По такому же обвинению Тайгинский суд добавил чуть более полугода срока заключенному Рылову. Их с Савченко приговоры практически идентичны и вынесены в один день — оба прибыли в ЛИУ из ИК №37.
144307
Уголовное преследование заключенных за ложные, по версии следствия, сообщения о пытках распространено не только в Кузбассе. Осужденного за разбой и нарушение ПДД Сапсая обвинили по ст. 306 УК РФ из-за того, что тот обратился в Барнаульскую прокуратуру по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждения. Он рассказал, что опероуполномоченный алтайского ЛИУ №1 (основной профиль — наркология) нанес ему телесные повреждения. Но Сапсаю отказали в возбуждении уголовного дела о превышении должностных полномочий.
«Ему [опероуполномоченному] был причинен моральный вред, поскольку он переживал, что его незаконно могут привлечь к уголовной ответственности за преступление, которого он не совершал, в связи с чем он испытывал моральные страдания до момента вынесения постановления об отказе в возбуждении уголовного дела по заявлению Сапсая в отношении него. Сапсай перед ним извинился, его извинения он принял», — пересказал суд показания потерпевшего.
Вину в ложном доносе заключенный признал, но в суде не стал давать показания. Свидетели подтвердили, что сотрудник колонии ни к кому не применял насилия. Ленинский районный суд Барнаула дал уже освободившемуся Сапсаю 1,5 года условно.
Блогер Вадим Тюменцев, освободившийся из-за декриминализации ст. 282 УК РФ, передал Тайге.инфо письмо заключенного томской ИК №3 Андрея Медведева, где тот рассказывает о возбуждении в отношении него дела о ложном доносе. Он посчитал, что инспектор специально ударил ему руку дверью в коридоре ШИЗО и написал на него заявление в СК.
«Есть видео, где видно, что инспектор захлопывает специально локалку (дверь, разделяющую отсеки коридора — прим. Тайги.инфо), от которой я отскакиваю и держусь за руку. Сразу я не заметил, что сильно ударил руку, так как был на взводе, — говорится в письме. — А когда успокоился, увидел, что она начала опухать, вызвал медика и зафиксировал факт ушиба. После я написал заявление. Следователь усмотрел нарушение с моей стороны и возбудил на меня [уголовное дело по] ч.2 ст. 306. Говорит, что я инспектора оговорил, так как не требовал сразу медика. А за руку держался, и смотрел на неё после того, как он захлопнул локалку, специально, чтоб оговорить инспектора».
«Если меня по 306 признают виновным, я уйду в мужской монастырь»
Там же Медведев пишет, что на него возбудили дело об оскорблении представителя власти. По словам Вадима Тюменцева, конфликты с представителями ФСИН у Медведева начались, когда тот помог тогда еще сидевшему блогеру собрать сведения о доведении до самоубийства заключенного. Как следует из копий жалоб в прокуратуру и ответов на них, Тюменцев пытался доказать, что погибшего регулярно избивали, в том числе с позволения сотрудников колонии. Уголовное дело о превышении полномочий не возбудили.
«Я тебе отвечаю, — пишет Медведев, — если меня по 306 признают виновным, я уйду в мужской монастырь и буду днями молиться за нашу уголовно-исполнительную систему, и за судебную — тоже».
Петр Маняхин