Писательница Мария Парр: «Ребенок должен иметь возможность работать с чувствами»
В Норвегии пожилые дамы не жалеют сливок на вафли, а у детской литературы очень высокий статус. Ее звезда Мария Парр, написавшая «Вафельное сердце» и «Тоню Глиммердал», поговорила с Тайгой.инфо об откровенности между детьми и взрослыми, сказках и смерти.
Мария Парр родилась в 1981 году. Ее первая книга — «Вафельное сердце» — вышла в 2005-м и сразу же получила номинацию на норвежскую литературную премию Браги. Критики окрестили ее современной Астрид Линдгрен.
Писательница приехала в Новосибирск в декабре. Тайга.инфо поговорила с Марией о литературе и детях за чашкой чая. (Встречу с читателями организовали издательство «Самокат», магазин «Перемен» и лекторий-бар «Поток»).
Тайга.инфо: Откуда взялся в конце «Вафельного сердца» рецепт вафель. Это ваш или, может, вашей бабушки? Самой захотелось приготовить.
— Это, действительно, рецепт моей бабушки. В Норвегии люди едят очень много вафель. В каждом доме есть вафельница, которая делится на такие вафельные сердца и в каждой семье есть свой рецепт. Но все импровизируют, как могут, добавляют туда всё, что есть в холодильнике.
Самые вкусные вафли у пожилых дам, потому что они не жалеют сливок, масла и сахара.
Тайга.инфо: Когда я читала ваши книги, меня поразило трепетное описание природы и атмосферы Норвегии. Я остро почувствовала какую-то схожесть с Россией. Вы этого не ощутили здесь?
— Прямо так сказать не могу. Я живу в очень маленьком месте, в деревне под названием Фискобюгд, и там очень мало людей. Там красивая природа, но совсем непохожая, например, на Новосибирск. Я думаю, это очень ценное качество книг, что люди помещают их в ту природу, в те условия, где они сами живут, и потом мне об этом рассказывают. Это наполняет книги чем-то дополнительно.
Я не пишу прямо с натуры, но это очень похоже на то, как я живу и на то место, где я живу.
Тайга.инфо: Стоит признать, что в ваших произведениях среда поуютнее, чем в зимнем Новосибирске.
— Да ну, не знаю. На меня Сибирь производит сильное впечатление, такие огромные расстояния, такие просторы…
Тайга.инфо: Кто-то из писателей оказал на вас сильное влияние?
— Я, конечно, читаю много других писателей, и они оказывают на меня влияние. Но мне кажется, что на меня еще очень сильно повлияли две мои бабушки, потому что они обе отличные рассказчицы. Они умели очень занимательно рассказывать о простых будничных вещах. И я выросла в этой традиции, она оказала на меня такое же влияние, как и чтение книг.
Тайга.инфо: То есть сторителлинг у вас в крови?
— Ну можно и так сказать! У моих бабушек это не были, скажем, рассказывания сказок. Они обе так, если посмотреть, жили довольно скучной жизнью, никуда не ездили особо. Дни были похожи один на другой, но они всегда умели как-то расцветить красками и оживить самые простые истории: как они живут, какое у них было детство, как они сходили в магазин и кого там увидели. Это было удивительно живо.
Мой папа работает в очень маленькой местной газете. И он по долгу службы прямо впитывает в себя все, что происходит, все, что рассказывают люди. И вот эта такая традиция повествования, она у нас, видимо, и правда какая-то семейная.
Тайга.инфо: Перед тем, как вы ложились спать, вам не читали книжку, а просто рассказывали о том, как прошел день?
— Ну нет. Когда вечером я ложилась спать, мне читали книги. Но в остальное время дня мне рассказывали истории. Ну вот, например, история из «Вафельного сердца» возникла таким образом, что я рассказывала ее своим братьям и сестрам, я старшая сестра.
Тайга.инфо: «Вафельное сердце» — это история из вашей жизни?
— Нет, это не были истории прямо из моей жизни или, там, что со мной случилось за день. Но я с малых лет придумывала истории про этих двух героев и рассказывала их.
Тайга.инфо: Читаете ли вы свои сказки своим детям?
— Да. Я также пересказала на современный норвежский язык самый популярный в Норвегии сборник детских сказок. Его тоже много читаю своим детям, они очень любят сказку про трех козликов Брюсе и про бочку с тестом, которое вылезает из нее. Эти две — их любимые.
Тайга.инфо: А сочиняете истории о ваших детях?
— Да, я это делаю перед сном или когда нужно утешить. Например, моя младшая дочка очень любит истории, которые мы сочиняем про мою старшую.
Мы, например, иногда выдумываем истории о девочке, которая ездит на велосипеде, но велосипед может перемещаться по воздуху, и у нее есть возможность оказываться в разных странах.
Тайга.инфо: Звучит как сюжет для новой книги. Почему именно детские произведения?
— С одной стороны, это получилось случайно, потому что, когда я начала выдумывать истории про Лену и Трилле (главные герои «Вафельного сердца» — прим. Тайги.инфо), я сама была еще ребенком, я писала о других детях. Но потом я как-то осознала свой выбор, сделала его сознательно.
Я думаю, что детские книжки — это самая важная литература. Когда вы спрашиваете взрослого человека о том, какая книга на него оказала сильное влияние, очень часто вам называют какую-то книжку, которую он прочитал в детстве. Это оправданно, потому что в детстве восприятие еще свежее. Для меня это — довольно веская причина, чтобы попробовать себя в жанре, который обладает такой силой. С другой стороны, я пишу, просто потому что мне нравится. Во мне очень много детского сохранилось. И я пишу, потому что люблю об этом думать.
Тайга.инфо: А как сохранить в себе внутреннего ребенка?
— Мой брат меня всегда дразнит и говорит, что я утверждаю, что помню вещи, которых я вообще не могу помнить или помню больше, чем было на самом деле. Но у меня действительно есть такая особенность, дар, что я очень хорошо помню свое детство, помню мысли, чувства, переживания.
Постепенно я поняла, что не все люди так же хорошо помнят свое детство, как я, но я не знаю что с этим сделать.
Тайга.инфо: Вы встречались когда-нибудь с непониманием вашего творчества в литературной среде или с отношением к нему, как к чему-то несерьезному?
— Я с таким никогда не сталкивалась, потому что вообще в Норвегии у детского писателя и у детской литературы очень высокий статус. Может быть, поначалу меня иногда спрашивали: «Ну хорошо, когда вы начнете писать взрослые книги?» Но в общем — нет.
Я и сама очень горда, что пишу для детей. У нас есть целый союз именно детских писателей, и все мы ощущаем себя коллегами, есть ощущение, что мы делаем что-то важное, мы этим гордимся.
Тайга.инфо: А все-таки начнете писать взрослые книги?
— Я пишу для взрослых такие небольшие тексты, скорее эссе. Но пока я как-то не чувствую потребности писать что-то для них.
Тайга.инфо: Нужно ли взрослым читать детские книги?
— Я бы не сказала, что взрослые должны это делать. Но я думаю, что они могут это сделать.
Те, кто не читает детские книжки, упускают много прекрасного. Сама я читаю много детской литературы, мне это доставляет огромную радость и удовольствие. Тем более, что сейчас много хорошей детской литературы, поэтому жалко, что многие взрослые проходят мимо.
Тайга.инфо: Вы в своих книгах поднимаете довольно серьезные взрослые проблемы, которые описываете простым детским языком: развод родителей, неполные семьи, как пережить смерть близких. Не кажется ли вам, что дети могут просто не понять?
— Мне кажется, что дети все это понимают, потому что это — часть их жизни. Если, скажем, в семье умирает бабушка — это такое же сильное переживание для ребенка, как и для взрослых. Если у родителей сложные отношения или они переживают развод, то это касается не только взрослых, но и ребенка, который оказывается в это вовлечен. То, что не называется словами, кажется ребенку более опасным и менее понятным, вызывает большее беспокойство.
Если о серьезных темах говорят вслух, как-то их называют, то ребенку спокойнее, тем более, если он может прочитать об этом в книге. Если не называть все своими именами, то дети могут начать чувствовать себя виноватыми. Я за то, чтобы говорить с детьми обо всем. Когда мои бабушка с дедушкой росли, то все это было под замком. Сложных тем они не касались. Сейчас у нас совсем другая культура и другая ситуация.
Тайга.инфо: Подобные вещи могут оставить отпечаток на ребенке? Скажем, многие не берут детей на похороны, потому что это и взрослому морально тяжело, что уж говорить о детях.
— Это мое личное мнение. Но мне кажется, что смерть близкого человека — это, безусловно, огромная травма, но это горе, над которым надо работать. И если ты берешь ребенка на похороны, если ты с ним разговариваешь об этом, то это помогает ему пережить потерю.
На прошлой неделе я хоронила свою бабушку, и дети мои ее очень любили. Они участвовали во всем, были на похоронах. Им важно дать понять, что земная часть жизни закончилась и надо попрощаться с человеком.
Тайга.инфо: Вы придерживаетесь мнения, что не нужно относиться к детям, как к детям, а с самого начала быть с ними наравне?
— Да, это важно, чтобы на ребенка изначально смотрели как на равноценного члена общества. Конечно, ему потребуется помощь в каких-то вещах, которые он, в силу возраста, еще не может сделать. Но я имею в виду отношение.
Как раз пример со смертью и переживаниями очень хороший. Потому что ребенок так же теряет кого-то, и для него так же необходимо этот путь пройти целиком, это естественная часть жизни. Ребенок должен иметь возможность работать с чувствами, задавать вопросы и получать ответы.
У детей по-настоящему беззаботной жизни не бывает. У них свои заботы, те же чувства, что и у нас, хотя они и могут быть вызваны каким-то другими вещами.
Помню, когда я была маленькая, умер мой дедушка, и мне было ценно, что я могу переживать это открыто, горевать. Я не имею в виду, что с малых лет надо навешивать на ребенка какие-то взрослые заботы, которые он, возможно, не замечает, но о которых мы знаем. У меня нет задачи рассказать ребенку обо всех проблемах, которые существуют в мире — я говорю о тех проблемах, которые его касаются.
Тайга.инфо: В книге «Тоня Глиммердал» меня заинтересовало, почему главную героиню вы поместили в среду, где совершенно нет детей. Она такая девчонка-зажигалка, гроза своей долины, но как это возможно, если ребенку не перед кем быть лидером?
— С одной стороны, это реальная проблема в Норвегии. Там много небольших долин, где действительно очень мало детей и может даже быть один ребенок. С другой стороны, я в детстве читала «Рони, дочь разбойника» Астрид Линдгрен, и на меня эта книга произвела сильное впечатление — там описан ребенок, вокруг которого в основном взрослые, и всем интересно, что она делает. Она ими почти повелевает, как королева.
И вот, я решила попробовать что-то такое. Вначале она [героиня] действительно была совсем одна, но тут как-то даже я поняла, что ребенок не может быть вообще один и у нее появляется лучший друг.
Тайга.инфо: Ее лучший друг — семидесятилетний мужчина. Это все-таки немного не то.
— Там появляются еще два мальчика, с которыми можно дружить.
Тайга.инфо: Но вы же сказали именно про лучшего друга, а в начале книги была оговорка, что вот этот мужчина, Гунвальд, ее лучший друг.
— Они, конечно, стали лучшими друзьями, потому что он ее крестный, сосед, и нет никаких других людей, но я очень верю в такую настоящую дружбу между детьми и совсем взрослыми людьми. Я знаю несколько историй такой дружбы.
Тайга.инфо: А у вас был такой друг?
— Когда я росла, у нас в деревне было много мужчин-вдовцов, одиноких стариков. Гунвальд — это обобщенный образ всех этих стариков, у которых всегда есть на тебя время, которые всегда готовы о тебе позаботиться, ходят в комбинезоне, потому что очень много работают.
Беседовала Виктория Шестакова
Фото Татьяны Душутиной