Уроки пандемии: «Мы узнали, что никакого доверия к власти нет»
Бушующая пандемия коронавируса показала, что государство не может работать в более сложном формате, нежели просто «сохранять стабильность», а население не верит властям. Россиянам придется отойти от позиции «страуса с головой в песке» и задуматься о смене политической системы.
Руководитель аналитического отдела Тайги.инфо Алексей Мазур анализирует итоги первых месяцев пандемии коронавируса. Он уверен, что главным выводом стала неспособность власти принимать чуть более сложные, нежели работа в режиме «сохранение стабильности» решения, а также недоверие россиян ее институтам. Публикуемые рейтинги политиков, по мнению автора, являются просто «ритуалом», а все государство «не для того», чтобы помогать людям.
Мы очень любим смотреть фильмы о войнах, о борьбе, об отчаянных приключениях. Но попав в подобную ситуацию, воспринимаем ее как бедствие и мечтаем об удобном месте перед телевизором, а не по ту сторону экрана.
Пандемия коронавируса — «эпидемия софт». В самых пострадавших населенных пунктах Италии умерло примерно 1,5% населения. До второй половины ХХ такие потери не считались существенной причиной для кардинальных перемен в общественной жизни. Эпидемия «испанки» (пандемия гриппа 1918−1920 годов — прим. Тайги.инфо) тому пример.
Хотя «испанка» унесла в разы больше жизней, чем Первая мировая война, но именно война осталась в памяти как великое бедствие. Потому что «испанка» тихо пришла, собрала свой урожай смертей, и ушла, а трагедия была сконцентрирована в спешно построенных палаточных госпиталях, как сегодня она сконцентрирована в условной 11-й больнице Новосибирска.
Мировая война же ворвалась в быт, мобилизовала молодых, полных сил мужчин на далекий фронт, где они гибли и гибли, а в тылу постепенно наступали обнищание и голод. Государства сцепились друг с другом всей своей военной мощью, а репрессивную машину обрушили на подданных, чтобы выжать из них до капли все ресурсы. Всё ради победы.
И вместо того, чтобы закончиться за полгода, эта битва на истощение тянулась целых четыре, развалив по пути три гордых империи и ввергнув мир в хаос, который закончился только спустя тридцать лет.
Конечно, война запомнилась куда сильнее чем пандемия.
Большинство наших современников и знать ничего не знало про эпидемию «испанки», пока не пришла пора всем нам становиться вирусологами. Но про Первую мировую войну знают все.
Так же и служба в армии. Не хотят молодые люди в армию (а кто хочет — поступает в военные училища). Ведь армия, со всеми ее невыдуманными лишениями и маразмом, становится кладезем воспоминаний и анекдотов. Условия несвободы создают многочисленные ситуации противостояния «низов» и «верхов», конфликты, интриги и приключения, которые в гражданской жизни просто невозможны.
Не бывает победы без противостояния, не бывает приключения без риска. Не бывает опыта без ошибок и разочарований.
Пандемию надо воспринимать как коллективное приключение. Да, оно связано с риском смерти, но он не большой. Да, есть неудобства, и проблемы, но с голоду никто не умрет. Даже недокарантин оказался в регионах несерьезным. Зато мы много узнали нового о мире, о своей стране и о себе. Пандемия — хороший способ переосмыслить ценности.
Что же мы узнали и над чем нужно подумать?
Начну с очевидного.
Мы узнали (хотя многие и так подозревали), что современное государство в России не может выполнять свои функции, как только задачи становятся чуть более сложными, чем просто «сохранение стабильности». Мы узнали, что государство не может составить план и его придерживаться. Не может не врать и не фальсифицировать статистику. Принципиально не умеет быть откровенным со своими гражданами.
И вообще — оно не о том, чтобы гражданам помогать.
Это мы подозревали и раньше, но удовлетворялись тем, что государство не слишком мешало нам жить, а мы не слишком лезли в его дела. Но оказалось, что государство не может даже принимать разумные решения и обеспечивать их исполнение. Вся вертикаль власти оказалась телегой, у которой колеса намертво приржавели к осям, она скрипит и елозит, но никак не едет. Весь огромный репрессивный аппарат, все эти сотни тысяч полицейских и росгвардейцев, оказались совершенно ни о чем.
Мы узнали, что репрессивный аппарат не работает, не хочет работать, если народ не понимает, зачем нужны ограничительные меры и не верит в их разумность.
Мы узнали, что никакого доверия народа к власти нет. Все эти рейтинги — дань ритуала. «Ты меня уважаешь? Да уважаю». Но как только власть потребовала каких-то ограничений и жертв, народ сразу заподозрил вселенский заговор против себя.
Про народ мы узнали, что он готов верить во всякую ахинею и не может отличить правду от вымысла. Он радостно слушает выдуманных экспертов и псевдоученых из РАЕН, верит в мировой заговор, чипирование и распространение коронавируса с помощью вышек 5G. Не весь народ, это радует, но каждый третий.
С другой стороны, мы узнали, что народ довольно высоко ценит свои базовые права. Право ходить где хочет, собираться вместе. Да и просто работать. Наш простой обыватель сильно удивится, узнав что это «либеральные ценности» (а может даже и в морду даст за это), но факт остается фактом.
И даже пассивное сопротивление народа вроде даже правильным действиям популярной и авторитарной, казалось бы, власти, привело к тому, что власть быстро сломалась и пошла на уступки.
Мы узнали, что деньги в общенациональных фондах не для того, чтобы их народу раздавать. И по-видимому, не ему принадлежат. И так подозревали, но раньше никогда не спрашивали. А теперь спросили — и всё стало понятно.
Мы узнали, что большинство государств Запада как и мы «прошляпили» эпидемию. Но с другой стороны, выбираются они из нее с меньшими потерями, население не чувствует себя брошенным. А самыми эффективными оказались государства Восточной Азии.
Мы узнали, что в плачевном состоянии пребывает наша медицина. Как все в ней неудобно устроено для пациента. Переполнены палаты, койки стоят в коридорах, а люди не знают, чем именно их лечат и чем они болеют.
Когда всё закончится, мы встанем перед вопросом: что делать с этим знанием?
Двадцать лет мы жили, не зная, и не желая знать. Позиция страуса, спрятавшего голову в песок, хороша тем, что можно ничего не делать «с чистой совестью». Теперь ничего не делать можно только с пониманием, что ты морально капитулировал перед несправедливостью.
Знание — это вызов. Нам нужно менять политическую систему и политиков, но не на что и не на кого. Нам нужно реформировать систему здравоохранения, и даже более того — систему народосбережения. Ведь Россия живет не только в эпидемии коронавируса, но и в эпидемии ВИЧ и туберкулеза. И так же неэффективна и в их лечении, и в профилактике.
Проблем много, и все они непростые.
Но это не повод ничего не делать.