Инспектор Росприроднадзора рассказал о сокрытии последствий катастрофы в Норильске
Во время аварии в Норильске дизельное топливо могло быстро добраться до истока реки Пясина, впадающей в Карское море, заявил инспектор Росприроднадзора. Его начальство же ставило задачу брать пробы только в районе боновых заграждений, которые, по официальной версии властей, остановили загрязнение.
Замначальника экологического отдела отдела Росприроднадзора по Норильску Василий Рябинин рассказал подробности экологической катастрофы на Таймыре. Тысячи тонн дизельного топлива могли проникнуть в озеро Пясино и реку Пясина, впадающую в Карское море, уже через несколько дней после аварии на ТЭЦ «Норильского никеля».
Видео опубликовал youtube-канал «Норильчане», который делают местные общественники, рассказали они Тайге.инфо. Редакция публикует выдержки из монолога Рябинина, который узнал о катастрофе 29 мая и был одним из первых ее свидетелей.
Сам Рябинин до норильского отдела Росприроднадзора долгое время работал в структурах «Надеждинского металлургического завода» «Норникеля», в том числе в его департаменте безопасности. Норильский отдел Росприроднадзора появился только в конце 2019 года.
До аварии
У нас была запланирована проверка с прокуратурой по красному ручью [в 2016 году река Далдыкан стала красной из-за выброса с Надеждинского комбината через технологический пульпопровод]. Я рассказывал своему начальнику отдела, каким образом здесь [в «Норникеле"] происходят проверки, каким образом здесь от каких-то вещей уходят, от законодательства. Всякие нелепые отговорки могут быть, как в фильме «Люди в черном»: «Свет Венеры отразился от Луны, и взорвались болотные газы». Я сказал это ради шутки, но потом это оказалось практически правдой.
Подготовил человека как мог, с прокуратурой был разговор. Я говорил, какие документы надо собрать с предприятия, чтобы доказать нарушение. «Мне сказали, что ты к этому как-то жестко очень подходишь, долго тебе работать не дадут. Я сказал, ну посмотрим, насколько долго и не дадут ли вообще».
Проверка была запланирована на 29 мая. Мой начальник уехал на проверку.
Авария
Я уже собирался идти домой, он [начальник] мне позвонил и сказал, что здесь у нас такая ситуация — топливо разлилось в резервуаре. Cказал, что его не пустили, и он приехал [обратно]
<…>
Транспорта в нашем отделе никакого нет. Я попросил жену отвезти нас, детей отдали друзьям. Я взял фотоаппаратуру на всякий случай, но к месту аварии нас не пустили — там была охрана ТЭЦ. Там была такая тётенька, сказала: «Нет-нет-нет. Ни в коем случае». Рядом находился УАЗик с полицией, мы подошли. Вышел человек, говорит, что это частная территория, я вас не могу пустить. [Мой] начальник предъявил удостоверение: «Росприроднадзор. У нас здесь авария на объекте». На что полицейский сказал, что не может вас пустить без руководства ТЭЦ. Я спросил, на чьей стороне он находится и чьи интересы защищает. На что он ответил, что всё — через руководство.
Времени не было, чтобы дискутировать, тем более, было понятно, что ситуация экстренная. Мы развернулись и поехали в сторону Кайеркана — это как раз, где красный ручей, там охрана стояла.
Мы подъехали, начали фотографировать ручей. Вышла охрана, спросила, кто мы, на что я спросил: «А кто вы?» Они ответили: «Охрана». «А что вы охраняете?» «Дорогу». Это прозвучало очень странно, я сказал «Ну, охраняйте дальше», и продолжил фотографировать. На что они тут же начали [говорить]: «Докладывай, докладывай руководству».
Но долго мы там не задержались, это была не основная цель - мы сели в машину и помчали дальше. Объехали Кайеркан, остановились около железной дороги, и дальше пошли до моста [через реку] Далдыкан пешком километра два. Примерно за 500 метров мы такой яркий запах дизельного топлива почувствовали, поняли, что всё, наверное, серьезно. Подойдя к мосту, мы прямо с него видели, как это всё пенится, бурлит. Мы всё это начали фиксировать на камеру, снимать видео, потому что нужно было руководству быстро докладывать об этом.
<…>
Очень сильно пахло дизельным топливом. Сколько его, я оценить не мог, потому что всё это бурлило. Мой начальник даже побоялся закурить, настолько яркий был запах, потому что возможно возгорание паров. Мы нашли бутылку пластиковую, спустились к ручью — я вообще почувствовал опьянение, <…> он набирал бутылку, я снимал видео. Эти фотографии все видели у [главы Росприроднадзора Светланы] Родионовой в инстаграме.
<…>
(Потом сотрудники Росприроднадзора пошли к мосту поблизости от места аварии).
Нас заметила охрана. Еще пару кадров сделали красной реки, которая впадает в дизельную реку. Ощущение катастрофы — налицо. Вернулись на дорогу. Тут как раз приехал УАЗик, белая буханка, оттуда вышли вооруженные люди, в кобуре оружие. Попросили нас удалиться, но мы уже всё отсняли и уехали. На утро эти фотографии уже были отправлены нашему руководству. Дальше мы не получали никаких указаний по этому поводу. Потом было указание, что мы сидим, бездействуем почему-то, странная ситуация.
Загрязнение озера Пясино
Василий Рябинин рассказывает, что 1 июня встретился с сотрудниками департамента безопасности Надеждинского металлургического завода. Он сказал им, что уверен в том, что топливо уже попало в озеро Пясино. Инспектор не сомневается, что топливо не остановили. По официальное же версии, попадания нефтепродуктов в озеро и вытекающую из него реку Пясина избежать удалось. Пясина впадает в Карское море.
К 1 июня никаких боновых заграждений еще не было, их поставили позже после его же рекомендаций, подчеркнул он. Кроме того, инспектору уже было известно от местных жителей, что топливо точно было в озере Пясино в районе острова Трудный. Он рассказал об этом представителям прокуратуры и своему начальнику.
Но пробы были отобраны только около боновых заграждений. Потом были различные совещания, вечером увиделись, [начальник] сказал, что мы туда [на озеро Пясино] не попали, потому что низкая вода.
Указания были отбирать пробы только около бонов. На что я руководителю говорю, оно [топливо] же там есть — надо оценивать ситуацию, она очень стремительно развивается, всё это уходит по озеру. Он сказал, что там всё чисто, а руководство дало вот такое распоряжение. На следующий день наш руководитель [замруководителя Енисейского межрегионального управления Росприроднадзора Александр] Иванов собирался улетать [из Норильска], вызвал на совещание [моего начальника]. <…> Указания остались такие же — отбираем только около бонов. И уже появилась версия, что ничего не распространилось, потому что был прижимной ветер. И для меня это слух резало.
По словам Рябинина, в истоке реки Пясина взяли пробы только 2 июня через четыре дня после катастрофы. При этом только на правом берегу, а ветер в это время был северный, поэтому «если что-то и было», то его отжимало к левому берегу, отметил инспектор.
Такая ситуация продолжалась до 4 июня. Начали появляться всякие сообщения, что загрязнения удалось сдержать. Достоверных анализов, что туда [в озеро] это вышло, не было, но логически это было. И 3 июня я на отборы проб к бонам съездил, и фотографии были, что дизельное топливо с этих бон по чуть-чуть выходит — это было незначительное количество. Но что я увидел — это берега [за бонами], где-то 10 см по высоте, были покрыты дизельным топливом.
<…>
Раз ничего не действует на руководство, я уже подумал, что надо выкладывать какое-то видео и поднимать общественность. <…> Я собрал людей с отдела, сказал, что, мне кажется, что это должностное преступление, и я этим заниматься не хочу, и выдавайте мне задания в письменном виде. На что мне сказали, что я отстранен от этой проверки, а начальству сказали подготовить служебку о моем отстранении. И сказали: «Ну ты подготовь письменно, чем не доволен».
<…> [Глава Росприроднадзора] Светлана Родионова была в нашем городе постоянно. Была версия, что она все-таки в новый отдел [ведомства] зайдет, я уже решил для себя, что обязательно с ней поговорю. Но этого так и не произошло.
<…>
Я считаю, что шило в мешке не утаить. На что надеются те, кто так поступают, я не знаю. У нас дальше есть деревни, есть рыбаки — это всё равно выплывет. У нас дальше есть медведи, олени, которые будут гибнуть от этого. Я считаю, что рыбу там мы потеряли.
«Норильский никель»
Рябин отметил, что выводы о причинах аварии делать рано.
Но вот официальную версию о том, что основной причиной аварии могла стать просадка грунта из-за таяния слоев вечной мерзлоты, при желании, исключить или подтвердить можно сразу: «Надеждинский металлургический завод строился в комплексе с ТЭЦ-3 и, возможно, с хозяйством аварийного дизельного топлива. И всё это строилось на горе Надежда, которая имеет скальное основание, которое залегает очень близко от поверхности. Всё это проверяется очень легко по документам, думаю, что, если специалисты поднимут документы, то этот вопрос либо подтвердится, либо отпадет сам собой».
29 мая на территории ТЭЦ-3 АО «Норильско-Таймырская энергетическая компания» (входит в структуру «Норникеля») произошло разрушение резервуара с нефтепродуктами, около 20 тыс. тонн топлива разлилось на значительной площади, жидкость попала на грунт и в водоемы Норильска, в том числе в реку Амбарная.
По факту произошедшего было возбуждено четыре уголовных дела. Следователи задержали начальника котлотурбинного цеха местной ТЭЦ-3 Вячеслава Старостина. Позже тысячи жителей подписали петицию с требований найти настоящих виновных в аварии.
Меры по ликвидации аварии в Норильске, объявленные на совещании 5 июня с участием руководства «Норникеля» и главы МЧС Евгения Зиничева, вызывают вопросы, говорится в обращении председателя общественной организации «„Мой дом“ город Норильск» Руслана Абдуллаева, направленному президенту РФ через электронную приемную (копия имеется в распоряжении Тайги.инфо). Он считает, что в условиях существенного влияния «Норникеля» в Норильске контроль за работами может быть ненадлежащим: «Есть существенный риск того, что ликвидация последствий разлива топлива буде проведена лишь формально и на бумаге и большая часть нанесенного ущерба не будет ликвидирована».
Кроме того, общественник уверен, что в свете аварии нужно поднимать и другие экологические проблемы Норильска. Тайга.инфо подробно рассказывала о существенном превышении диоксида серы в городе, по которому прокуратура отказывалась заводить уголовное дело, а также об использовании отходов «Норильского никеля» для посыпания улиц в гололед.