«Давай играть в волка»: как работают тьюторы в ресурсных классах Новосибирска
Ресурсные классы для детей с аутизмом, открытые родительской организацией «Атмосфера», к новому учебному сентябрю ищут дополнительных персональных наставников — тьюторов, которые помогают детям правильно реагировать на инструкции учителя, поощряют жетонами за хорошее поведение и «поворачивают» окружающую среду так, чтобы она максимально обучала ребенка. Однако такие специалисты в дефиците: профессии не учат в вузах, а в регионах Сибири отсутствует единая система оплаты их труда.
«Тьютор должен вовремя подвинуть локоть ребенка»
Восьмилетний Давид из Новосибирска любит кататься на лошади, гулять, купаться, слушать музыку и постоянно напевать. Мальчик знает наизусть десятки мультфильмов, цитатами из которых часто отвечает невпопад. В прошлом году у него стало гораздо меньше уроков музыки — пошел в школу, нагрузка стала слишком сильной. Еще у Давида — аутизм. Он учится в ресурсном классе образовательного центра «Горностай» — специальном кабинете с зонами сенсорной разгрузки, где дети с аутизмом под руководством тьюторов осваивают учебную программу, а некоторые занятия посещают со своими сверстниками в обычных классах.
В Новосибирской области работает восемь ресурсных классов: два из них в образовательном центре «Горностай» открыла родительская организация «Атмосфера» в партнерстве с НГУ, еще два — в школе «Перспектива» — АНО «Диада+1». По одному классу в школах №82 и №155 запустила АНО «Ресурс». В школе №77 класс организовала АНО «Горизонт», а в бердской школе №4 — АНО Рассвет. Все проекты поддерживают фонд «Выход» и ассоциация «Аутизм-Регионы».
Первое сентября у Давида прошло, как и у тысяч других первоклашек, с традиционной линейкой и вручением цветов учителю. Тьюторы познакомили мальчика с одноклассниками, а потом устроили им мастер-класс по лепке пряников.
Тьютор — персональный наставник, который помогает ребенку правильно реагировать на инструкции учителя, поощряет за хорошее поведение. Он не няня и не товарищ. Этого человека называют «тень» из-за незаметности в учебном процессе.
«Тьютор должен, например, вовремя подвинуть локоть ребенка, чтобы тот ответил учителю. Он, как телохранитель, постоянно начеку, но вмешивается в процесс, только когда это необходимо, — объясняет куратор ресурсного класса в „Горностае“ Анна Трубицына. — Тьюторов по ошибке считают обычными сопровождающими, но они — высококвалифицированные специалисты, которые поворачивают окружающую среду таким образом, чтобы она максимально обучала ребенка, а не делают все за него».
Если ребенок не усвоил материал за урок, тьютор проводит с ним дополнительное занятие в сенсорной зоне. С каждым из учеников сотрудники ресурсного класса работают не только по школьной программе, но и по индивидуальному поведенческому плану. Помимо математики и русского языка, дети с аутизмом учатся задавать вопросы, делать выбор, общаться со сверстниками, принимать отказ или ситуацию неуспеха. Тьютор не только помогает ребенку, но еще и фиксирует происходящее, ежедневно делает график по каждому пункту поведенческого плана.
«Конечно, как бы тьютор ни притворялся тенью, он все равно живой человек. Понятно, что другие дети в классе к нему обращаются, они ведь воспринимают его как авторитетного взрослого», — уточняет Трубицына.
Каждый тьютор знает поведенческие программы всех детей, и раз в месяц специалиста закрепляют за другим учеником. Некоторое время у детей происходит путаница, и они называют тьютора именем предыдущего. Зато благодаря такой системе ребенок учится сотрудничать с разными людьми. Это удобно и для самих тьюторов, которые могут заболеть или уйти в отпуск, иначе, заверяет куратор класса, образовалась бы «маломобильная система».
«Мы рассматриваем тех, кому не надо минуту настраиваться, чтобы прыгать и кукарекать с учеником»
О наборе тьюторов в ресурсный класс выпускница психологического факультета Мария Пивоварова узнала три года назад из соцсетей. Помимо работы с детьми, девушку привлекла возможность бесплатно изучать прикладной анализ поведения. С первым ребенком она быстро нашла контакт, но и работу со сложными проявлениями учеников вспоминает с теплом.
Некоторые дети больше учебного времени проводят в ресурсном классе и совсем не выходят к сверстникам, другие — учатся с нейротипичными (теми, у кого нет расстройства аутистического спектра) детьми лишь небольшую часть дня, а есть и те, кто начинал ходить в школу с тьютором, но уже без его поддержки посещает обычный класс, как произошло с одним из учеников.
«Мы не можем отменить какую-то эмоциональную связь между тьютором и учеником. Они так радуются успехам наших детей, у них глаза горят. Когда Гоша первый раз сам пошел в регулярный класс, тьюторы выглядывали из-за угла, чтобы он не потерялся, чтобы никто его не обидел, — отмечает сотрудница „Атмосферы“ и мама Давида Светлана Гладкова. — Настолько забавно было за ними наблюдать. Это то, ради чего и задумывался проект. Мы реалистичны, понимаем, что не у всех детей так выйдет, но хотя бы есть на кого равняться».
Пивоварова говорит, что работает не с тяжестью от того, что у детей что-то не получается, а с радостью, когда они достигают «незапланированного». «У каждого ребенка своя скорость усвоения навыков, подсказки уменьшаем по-разному, но продвижение есть у всех», — уточняет она.
Тьюторы поощряют жетонами учеников ресурсных за классов за новое поведение, но иногда и просто так. Одного ребенка могут отметить за то, что он задал вопрос, а другого — за то, что промолчал и не влез без очереди, рассказывает куратор Анна Трубицына: «Жетоны — это деньги, по сути, отложенный вариант. Если мы сидим на уроке, а ребенок заработал поощрение и хочет попрыгать на батуте, я не могу прямо сейчас его предложить, поэтому копятся жетоны, которые ученик потом может обменять на лакомство, качели или игрушку, например. Один ребенок постоянно подходил ко мне и говорил: „Анна, давай играть в волка“. Это догоняшки».
Иногда у детей с аутизмом случается и опасное поведение, объясняет Мария Пивоварова. Но если тьютор четко следует поведенческой программе ученика, риски сводятся к минимуму.
Обучение тьюторов проходит в центре прикладного анализа поведения НГУ и занимает около полутора месяцев, после этого они две недели стажируются. Тьюторами становятся люди с педагогическим, психологическим или дефектологическим образованием. Но образование — не единственный фактор для специалиста, уверена Трубицына, которая руководит в центре поведенческими программами.
«Во-первых, это должен быть человек, который в состоянии анализировать и принимать решения. Во-вторых, мы рассматриваем легких на подъем, тех, кому не надо минуту настраиваться, чтобы прыгать с учеником или кукарекать. Часто люди интеллектуально не достают до этой работы, — делится куратор. — Есть кандидаты, которые вроде всем хороши, но не могут играть, зажаты, криво улыбаются. И конечно, как и в любом коллективе, мы хотим, чтобы человек был хорош в командной работе».
В коллективе специалистов помимо тьюторов и куратора работают учителя, дефектолог, логопед и супервизор, который владеет прикладным анализом поведения и координирует работу всех остальных сотрудников ресурсного класса.
Куратор проводит встречи с тьюторами каждую неделю. В остальное время они могут обращаться с вопросами к психологу.
«Система видит „ограниченные возможности“, а не „особые потребности“»
Однако существует дефицит специалистов. Кто-то не понимает, что собой представляет работа тьютора, других смущает небольшой размер зарплаты. Основная проблема в том, что в университетах их не готовят и не дают представление об инклюзии, считает учредитель «Атмосферы» и пресс-офицер ассоциации «Аутизм-регионы» Екатерина Заломова.
«Очень многие родители жалуются, что не могут найти тьюторов. Решение я вижу в системной подготовке специалистов, — отмечает она. — Если педагогические вузы включат в свою программу методики, которые эффективны для людей с аутизмом, если изменится отношение к людям с нарушением развития, мы получим новое поколение педагогов, для которых инклюзия станет нормальным явлением. Кроме того, безусловно, работа тьютора должна достойно оплачиваться».
Стараниями родительских организаций «Диада+1» и «Атмосфера» с 2018 года департамент по социальной политике мэрии Новосибирска начал выделять субсидию на тьюторское сопровождение. В 2020 году он также начнет частично оплачивать работу специалистов для трех новых ресурсных классов. Но многие регионы «об этом только мечтают», говорит Заломова.
Единственное место в стране, где государство взяло на себя образование детей с аутизмом, Воронежская область. Во всех остальных регионах нет системной подготовки кадров, поэтому родителям приходится самим искать тьюторов, обучать их, приглашать супервизоров и кураторов.
«Даже там, где есть дополнительное финансирование, денег все равно не хватает на обучение и на конкурентоспособную зарплату тьюторам. Представьте, зарплата учителя начальных классов складывается из денег, которые приходят на 30 учеников. А у тьютора ученик один. Наша система образования пока видит у детей с аутизмом „ограниченные возможности“, а не „особые потребности“», — сетует учредитель «Атмосферы».
Фонд «Выход» помогает обучать сотрудников и оснащать классы, выделяет деньги на зарплаты кураторам и супервизорам. Работу тьюторов в «Горностае» помогает оплачивать НГУ и Фонд президетских грантов. «Но ни один грант не справится с такой постоянной финансовой нагрузкой. Поэтому мы, все НКО в сфере аутизма, объединились в ассоциацию „Спектр“ и продолжаем переговоры с властями. Хотим, чтобы для людей с аутизмом сложилась доступная система помощи, — подчеркивает Заломова. — Родители не должны платить деньги за среднее образование детей. Это означает, что не все дети получают к нему доступ, их права нарушаются».
Среди сибирских регионов ресурсные классы открывают в Иркутске и Новокузнецке. Но этим городам, как и Новосибирску, только предстоит создать систему подготовки кадров и финансирования, добавляет пресс-офицер «Аутизм-регионы».
«Почему все ждут, что они будут тихо в уголке крутить колесико?»
Тьюторы не переставали работать даже в пандемию, проводили индивидуальные занятия, кулинарные и творческие мастер-классы, хотя сначала родители думали, что детям с аутизмом будет сложно на онлайн-занятиях, ведь им важен личный контакт.
«На самоизоляции хотели, чтобы сын хотя бы имеющиеся навыки не растерял, но оказалось, что к концу пандемии мой ребенок полюбил раскрашивать, хотя раньше ненавидел это», — вспоминает мама Давида Светлана Гладкова.
Куратор Анна Трубицына уверена, что на постоянной основе тьютор не может работать с ребенком онлайн. Весной тьюторами в большей степени были члены семей, а сотрудники класса выполняли роль тренеров.
Родители ждут, что в сентябре их дети вернутся в школу, потому что чем дольше они находятся среди сверстников из обычных классов, тем больше перенимают их модель поведения. В школе постоянно проводятся уроки доброты и дети «втягиваются в эту культуру одинаковости». Коллектив класса в соцсетях даже распространил хэштег #нашидетипростодети.
«У наших детей есть куча черт, которые их делают абсолютно обычными. На 8 марта мой сын подарил однокласснице тюльпаны. Тьюторы сфотографировали и прислали нам. Девочка была счастлива, хотя всем же дарят цветы на праздник, но для нас это так неожиданно, — говорит Гладкова. — Да, они внезапно могут начать истерику и во многом другие, но это тоже дети, которые хотят получать удовольствие от жизни, любят привычные для всех вещи. Почему все ждут, что они будут тихо сидеть в уголке и крутить колесико?»
Она уверена, что тьютор как раз и помогает создавать для ребенка «принимающую среду», которая его сверстникам полезна не меньше.
Текст: Ирина Беляева
Иллюстрации: Диана Днепр