«Здесь чудес не бывает, работать надо»: как фермеры выращивают ягоды в Сибири
За Уралом в промышленных масштабах можно выращивать ягоду. Как на обломках колхоза построить хозяйство, чем Барабинск лучше Лондона, за счет чего держится село, и есть ли перспективы у сибирских садоводов на фоне экономического кризиса — репортаж Тайги.инфо из центра Новосибирской области.
В 1997 году нынешний генеральный директор «Садов Барабы» Надежда Неволина на обломках уничтоженного колхоза в селе Старощербаково Барабинского района создала кооператив из пяти человек. Они взяли сначала один питомник для посадочных материалов, затем сад и начали возрождать хозяйство.
Стол в комнате сельской администрации — рабочее место Неволиной уже 46 лет. «Мы почему выжили — потому что ничего не взяли, — вспоминает она. — Если мы и брали какое-то имущество, на него так же долги накручивались. Представляете, как богато жили [до приватизации] - даже были поливные алюминиевые трубы. Вот мы с бригадиром спрятали несколько труб, а директор совхоза нашла и все продала. Мы взяли три списанных трактора и нам на них тоже накрутили налоги. За имущество, которое берешь при создании кооператива, оставалась обязанность выплачивать долги этого хозяйства. Почему все хозяйства оказались в долгах я теперь даже не помню. Директору надо было за три года свернуться, поэтому на третий год она отдавала все за бесценок».
Сегодня «Сады Барабы» — одно из ведущих садоводческих предприятий Сибири, где работает практически вся семья Неволиных. Сын гендиректора Сергей Неволин занимает должность главного агронома. Здесь на 245 гектарах выращивают 14 наименований плодово-ягодных культур, имеется большой питомник на 25 гектаров. В питомнике выращивают саженцы всех сибирских ягод: смородины, жимолости, крыжовника, калины, малины (красная, желтая), облепихи, земляники
Механизация процесса пока что уступает ручному труду: польские комбайны позволяют собирать до 5 тонн смородины в день, а коллектив насчитывает 50 человек на все хозяйство. Тем не менее, основной костяк рабочих руководство полностью устраивает. На время сбора ягод «Сады» дают объявления о наборе помощников, но не запрещается набирать и для себя. Сергей Неволин рассказывает, что иногда люди приходят целыми семьями, некоторые набирают килограмм-два ягоды, а в остальное время сбора едят сами, но руководство относится к этому снисходительно.
«Мы довольно-таки крепко встали на ноги, и площади расширились, нам 50 человек мало, — рассказывает Надежда Неволина. — И вот нам в этом году надо было [ягоду] быстренько снимать, жара продолжалась, и нам людей мало было. Ну постоянно работающих мы могли бы содержать человек 60−70, и детки хорошо работают. Но через центр занятости там ничего хорошего нет, 28 человек в прошлом году и в этом — ни одного нормального нет, их всех лечить надо в ЛТП, там одни алкаши и пьяницы. Был один мужик нормальный за последние 5 лет, 4 месяца до пенсии не хватило, а остальные все лодырьба и больные люди. У нас в России сейчас наверное 90% такие, раньше такого не было, в советское время для этого и было ЛТП — там людей лечили, они там работали, вкалывали. А сейчас, значит, по 5600 им платят, зачем им работать? Хотя, у нас самая большая заработная плата по Барабинскому району, но тем не менее они вообще не хотят работать: набирают килограмм-два и ложатся в тополя».
«Сады Барабы» привязаны к центру занятости, откуда часто приходят новые рабочие, но надолго они не задерживаются. Охотно берут на работу пенсионеров, им доверяют вопросы торговли. Летом организуются заезды школьников старше 14 лет на летний заработок, но с жестким отбором — два дня испытательный срок: день на ягоды, день на прополки. Многие дети отсеиваются сразу. Надежда Григорьевна уверена, что молодое поколение сейчас мало приучено к труду, и предупреждает родителей заранее, что работу в поле выдержат не все. Для оставшихся существуют системы поощрения, а по итогу сбора выбирается три лучших работника: 1 место — 5 тыс. к зарплате, 2 — 3 тыс., 3 — тысяча рублей. Всем детям разрешено набирать ягоду домой в любых количествах.
Для постоянных работников тоже существуют системы поощрения: всем бесплатно лечат и протезируют зубы, в зимнее время осуществляется обучение и дополнительные выплаты, работникам предоставлена возможность бесплатно съездить на 21 день в профилакторий, также выделяются деньги на корову, работающим бесплатно косят сено, предлагают беспроцентные кредиты
«Когда я своих детей учила, совхоз нам не давал сена накосить, пока сам не накосит, — вспоминает Неволина. — Мы с болота таскали, а сейчас им [работникам] накосим бесплатно, на корову денег дадим, они год-два подержат: то она у них захромала, то абортировалась. Сдадут, купят машину, а машина-то не доится. Я не могу этого понять, что люди живут в селе и нет коровы. Село кормит, земля кормит. Сейчас люди до того обнаглели, до того обленились. Выплаты по итогам года у нас 30% от прибыли. Если я по итогам года получила 180 тыс., то мои рабочие 280−300. Потому что у меня оклад, допустим, 25 тыс. рублей. Мы стажевые платим, мы классность платим, вот только не ленись. Год отработал, сдал — вот 10% уже доплаты тебе к тарифной ставке, 2 года — 20%, потом с двух лет начинаются стажевые, сейчас уже 15%. Допустим, у меня — максимальные — 25%. При желании можно жить очень достойно».
Молодые люди в кооперативе, по словам Неволиной, в дефиците. Они не рвутся к сельскохозяйственным работам, а идут в торговлю, без собственного производства, но с накруткой цены, «спекулируя» чужим трудом. В этом году предприятие очень пострадало из-за коронавируса, когда закрылись рынки. «Сады» были вынуждены продавать перекупщикам практически все посадочные материалы за бесценок, потому что хозяйства их брали очень мало, многие разорились.
К тому же, из-за перекупщиков возникают проблемы с сертификацией. Оптовые поставщики осадочных материалов обязательно должны быть сертифицированы. У кооператива на это уходит много денег, но индивидуальные перекупщики часто пренебрегают сертификатами. В результате, на рынке появляется множество посадочных материалов под именем «Сады Барабы», а по факту, откуда они взялись и как выращивались — неизвестно.
Опыт продажи ягоды крупным сетям магазинов фермерских продуктов не задался — скоропорт не выдерживал пути в двое суток, а у сетевых точек продажи завышенные требования к качеству.
Сергей Неволин поддерживает слова о нехватке молодежи, но уверен, что людей изменило время. Более опытные механизаторы могут похвастаться годами практики и углубленными знаниями в работе с техникой, чего не скажешь о молодых людях. Самого молодого сотрудника, агронома 29-ти лет, Сергей заприметил к себе в помощники с детского сада и много сил приложил к его обучению. В кооперативе работает еще несколько механизаторов примерно того же возраста, но новых компетентных специалистов не появляется. В Барабинске более 10 лет назад закрылась школа механизаторов, так как местная власть не сочла ее необходимой.
«Это просто катастрофа. Такие большие города — Куйбышев и Барабинск и не учить на тракториста и на повариху, — возмущается Сергей Неволин. — Даже на автомобиль, на категорию „С“ не учат. Понятно, что я, как заинтересованное лицо, как человек, занимающийся бизнесом, должен за этим всем следить, сам должен все это решать, но у меня и без этого проблем хватает. А зачем тогда власть, если такие вопросы не решать и не думать на перспективу? Вот проблема водителя автобуса найти. У меня была такая проблема, я собрал ребят, смотрю: этот совсем караул, этот еще караул. Погрузил их, уехал вместе с ними, обучался, потому что знаю, они потеряются одни в большом городе. Решили проблему, но это — не выход, я так считаю».
По словам Сергея сибирская земля отличается тем, что чудес на ней не бывает. Вовремя не обработал почву — об урожае можно забыть, поэтому нужно «пахать» день и ночь. Сейчас государство охотно выделяет деньги на закладку садов. Неволин считает, что это провоцирует появление дилетантов, которые сеют и ждут хорошего урожая на первый же год. Но он уверен, что сложные условия получения выплат, во многом помогают этого избежать.
«Сады Барабы» нередко получают различные дотации и субсидии, к примеру, последняя была на закладку и уход за земляникой. Если с посевными работами и последующим уходом может помочь справиться государство, то со сбытом товара все сложнее, ведь продать без убытков абсолютно весь собранный урожай порой не получается. В сезон сбора ягоды зреют одна за другой — холодильные камеры не выдерживают такого количества.
В Новосибирске, по словами Надежды Неволиной, в советское время работало девять перерабатывающих предприятий. Сейчас переработка в нашей области не развита, в основном ей занимаются в Томске и на Алтае. Некоторые плодово-ягодные хозяйства страны занимаются переработкой самостоятельно, но «Сады Барабы» не в их числе и таких планов не имеют.
«Переработчики должны заниматься переработкой, производители должны заниматься производством. Каждый должен заниматься своим делом, — говорит Сергей Неволин. — Все эти ходы маркетинговые, все эти сезонные спросы — меня вообще не должны волновать. И так работы куча, а когда жить тогда? И так 24 часа в сутки на работе, а еще и переработка на тебя упадет. Где взять нормального технолога, как ему условия создать? Кто к тебе поедет в деревню работать, кому ты на фиг нужен? Это же целая система».
«Сады» могут обеспечить земляникой Барабинск и Куйбышев (суммарно там проживает около 90 тыс. человек). В этом году предприятие будет торговать замороженной ягодой в собственном ларьке в Барабинске. В перспективе «Сады Барабы» планируют выйти на новосибирский рынок и сделать там фирменный магазин. Сложности садоводческого производства ни в обычное время, ни в период пандемии не пугают Неволиных, на вопрос о прекращении ведения хозяйства, продаже бизнеса и переезде они отвечают вполне однозначно.
«Куда я, к черту, уеду?! У меня дети здесь родились, я здесь родилась. Куда?! В Лондон?! Че я там забыла?! Я здесь родилась, здесь и умру! У меня сестренка вот через сто метров лежит, родители в Барабинске лежат, я себе место уже определила. Где родился, там и пригодился», — говорит Неволина.
Вика Шестакова