«Слышал россыпь глухих ударов»: монологи сибиряков, арестованных после акций протеста в Москве
Живущие в Москве новосибирцы рассказали Тайге.инфо о причинах выхода на протестные акции в поддержку политика Алексея Навального, полицейском насилии, угрозах, спецприемнике в Сахарово, работе судов, фальсификациях протоколов, лекциях в камере и сне на полу автозаков. Они уверены, что судьи назначали сроки ареста в случайном порядке, а жители выходят на улицы, чтобы показать другим, что они не одиноки в борьбе с системой.
Редакция публикует монологи четверых сибиряков, арестованных после акций протеста в Москве, которые вышли из спецприемников.
Дмитрий П., 21 год. Переехал в Москву в 2017 году, студент МГУ
Меня задержали на акции 31 января. Я пошел туда, потому что меня не устраивает то, что происходит в нашей стране, и я хотел об этом сообщить. Меня задержали, когда я шел по тротуару, никаких дорог не перегораживал. Когда набежали омоновцы, я сначала попытался как-то отойти, чтобы они прошли мимо, но они уложили меня на землю, толкнули лицом в снег. Я сказал, что не сопротивляюсь, им не нужно жестить, но в ответ на это меня только обматерили.
Потом мы еще катались в автозаке, собирали других задержанных, в итоге в машину набилось довольно много людей, некоторым пришлось стоять. Нас отвезли в ОВД «Академический» и там мы провели ночь до суда. Несколько часов нас держали в актовом зале, а потом перевели в камеру временного задержания, где мы даже немного поспали. Там стояли такие большие жесткие тумбы, кроватями их не назвать. Жестокости особо не было, нас не били и не пытали, в туалет можно было сходить. В основном было лучше, чем во многих других ОВД.
На суде у меня был адвокат, которого предоставила одна из правозащитных организаций. Но что бы ты там не сказал: «Мимо шел, участвовал или не участвовал», это все никак не влияло на то, какой срок ты получишь. Наш судья первому человеку дал 10 суток, второму 11, третьему 12, четвертому и пятому по 13. Судя по всему, срок, который выдавался человеку, это просто случайность.
После суда нас вернули в ОВД и только ночью повезли в Сахарово. Это всем известный центр временного содержания иностранных граждан. Там я провел, получается, 9 или 10 суток. Сложно посчитать, потому что мне дали 11 суток, но из них какое-то время я находился в ОВД, а еще одну ночь мы ждали в микроавтобусе в очереди на заселение в Сахарово. В машине нас было больше, чем сидений, поэтому поспать нормально не удавалось — кому-то приходилось стоять или садиться на колени, кто-то спал на полу.
В самом спецприемнике было по-разному и относились к нам тоже по-разному. Охранники реагировали даже с какой-то радостью, что к ним привезли новых интересных людей, полицейские — как обычно. Еды сначала давали нормально, а потом ее стало мало, потому что заказывают ее с вечера на следующий день и сотрудники не рассчитали, что им привезут еще так много задержанных. Тогда было буквально по ложке супа, ложке каши, котлет не всем хватало. Когда стало понятно, сколько людей, с едой уже все немного нормализовалось.
У нас в камере много лекций проводили IT-шники. Я слышал, что где-то читали про гражданскую войну
Все, кто сидел с нами в камерах, были политическими задержанными. Распорядок дня такой — в шесть подъем, в десять отбой, когда выключают весь свет и оставляют только лампочку над туалетом. Само по себе нахождение там не предполагает никаких активностей, кроме прогулок, поэтому нам приходилось развлекать себя самим. Мы решили, что было бы неплохо организовать лекторий. Мы записывали, кто в чем разбирается, кто о чем мог бы рассказать, составляли сетку. Было интересно, потому что люди там сидели очень разные. У нас в камере много лекций проводили IT-шники. Я слышал, что где-то читали про гражданскую войну.
Больше всего меня поразило, хотя я подозревал, что так будет, какие хорошие люди там сидели. Были, конечно, те, кто вел себя странно, но их было немного и их особо никто не поддерживал. Со мной сидели умные, даже интеллигентные люди, которые очень много хороших вещей знают. От этого было еще больше непонятно — а зачем это все? Зачем сажать людей, которые могли бы сейчас работать, что-то развивать? Зачем запугивать их так, что они, возможно, захотят уехать из России? Зачем тратить на это какие-то невероятные деньги? Нас ведь нужно было кормить, платить полицейским, которые дополнительно туда приехали. Они ведь могли потратить эти деньги и это время на какие-то действительно существующие проблемы.
Это интересный опыт. Не могу сказать, что желаю каждому через него пройти, потому что это очень странно и глупо, кому-то такого желать. Но было действительно очень интересно увидеть, насколько это все масштабно. Там было много людей, которые действительно просто проходили мимо. Они говорили, что до этого не интересовались политикой, но теперь уже точно будут интересоваться. Это странная и очень сюрреалистичная вещь.
Дарья Павлова, 21 год. Художница, переехала в Москву в 2020 году после окончания худучилища
Меня задержали 2 февраля на акции в поддержку Алексея Навального. Утром того же дня я ходила к зданию суда, где проходило слушание о замене условного срока Алексея на реальный. К самому зданию суда мне не удалось подобраться, поскольку все подступы, в том числе дворы и тропинки, были перекрыты силовиками. Действия митингующих не были скоординированы штабом, поэтому не удалось сформировать внятной колонны, всех очень быстро разгоняли и задерживали.
Мне часто спрашивают, зачем я хожу на эти акции. Обычно это звучит в обвинительной форме — ты же понимаешь, что это ничего не изменит. Как будто задающие вопрос ожидают от митингующих не мирного выражения протеста, а действий по захвату Кремля. Но мы, конечно, не преследуем такой цели. Скорее важно показать людям, что они не одни против системы, что нас много.
Акция 2 февраля сильно отличалась от предыдущих, мы встретились с друзьями в 22:30, а уже в 23:30 были задержаны. В тот день на улицах Москвы было больше силовиков, чем всех остальных, поэтому быть даже обычным прохожим было опасно. Задерживали не тех, кто что-то скандировал, не тех, кто вел себя агрессивно или вызывающе. Задерживали всех. В нашем автозаке примерно треть людей просто оказались не в то время и не в том месте. Один актер, например, выходил из театра, отыграв там перед этим спектакль. Еще пара ребят возвращались в свою квартиру, а их задержали, потому что они шли по центру города.
Мы шли от станции метро Китай-город по не перекрытым улицам, хотя таких было немного. Рядом с Лубянкой нас, тогда еще просто гуляющих вчетвером друзей, остановил наряд полиции и попросил показать содержимое рюкзаков. Сложно было переходить улицы, все было перегорожено сотрудниками полиции. Мы присоединились к небольшой колонне в Дмитровском переулке. Но как только вся колонна завернула в переулок, его перекрыли с двух сторон автозаками. Дальше начались избиения.
Сотрудники полиции заблокировали выходы и стали избивать людей уже там. Я хорошо помню, как нас взяли в кольцо
Мы демонстрировали мирные намерения, поднимали руки, скандировали «Мы безоружны». Я хорошо помню, как услышала глухие удары дубинок с разных сторон и крики людей, это очень жутко. Тогда мы попытались найти выход из переулка и забежали в двор, который оказался тупиковым. Сотрудники полиции заблокировали выходы и стали избивать людей уже там. Я хорошо помню, как нас взяли в кольцо. Всех, оказавшихся во дворике, постепенно грузили по автозакам и отправляли в ОВД.
Мне удалось только отследить по картам, что нас привезли в ОВД «Братеево», потому что сотрудники в автозаке на вопросы об этом не отвечали. Очень комично, когда тебе сначала ласково говорят: «Осторожно, ступеньки, не подскользнитесь», а затем сразу на пороге обрушивают лавину мата. В жизни не слышала, чтобы люди так кричали.
Сначала я не теряла надежды, что могу заявлять о своих правах. Но потом меня начали заставлять выворачивать карманы, потрошить рюкзак, вырывать паспорт, заламывать руки и отвешивать подзатыльники, чтобы я дала пароль от телефона. Один парень из нашего автозака не согласился сказать пароль, ему залили телефон кипятком. Стало понятно, что я абсолютно беззащитна перед системой. В моменте становится очень жутко, хотя ты понимаешь, что когда-нибудь это закончится. Нам постоянно повторяли, что мы никто.
К нам не допустили адвоката, вообще никого не допустили. Когда я подписывала все протоколы, я ставила росчерки везде, где уже ничего не должно было потом заполняться. Например, досмотр у нас состоялся без понятых, поэтому я зачеркнула поля с ними. Никто не постеснялся вписать имена поверх, задним числом.
Через несколько часов нас начали вызывать, чтобы снять отпечатки пальцев. Хотя у них уже были наши паспорта, и в этом не было необходимости. Передо мной прошло около двадцати человек, и я слышала в коридоре крики, все пытались отказываться, но это никого не волновало. Когда очередь дошла до меня, я возразила для приличия, но смысла в этом не было. В ответ мне пообещали переломать ноги и засунуть пальцы в жопу.
Когда очередь дошла до меня, я возразила для приличия, но смысла в этом не было. В ответ мне пообещали переломать ноги и засунуть пальцы в жопу
Отдельный разговор — время в камере. У тебя нет телефона, нет окон, часов. Время очень деформируется. В какой-то момент мы попытались уснуть, в какой-то момент проснулись — ничего не менялось. Все будто бы тянулось бесконечно.
В ОВД мы провели где-то полтора суток, все это время было очень нервно. Когда нас отвезли в суд, все люди там делились на людей со шнурками и без. Телефоны нам не вернули, поэтому в суде я кидалась к первым встречным и просила позвонить. Адвоката нам предоставила «Апология протеста», он там защищал около тридцати человек, а потом помог всем нам оформить обжалования. Девочкам давали по пять суток, мальчикам по семь, штрафов не выписали никому.
Про спецприемник в Егорьевске, где мы в итоге отбывали административный арест, хочется рассказывать только хорошее. Там было, что удивительно, неплохо. Особенно, если сравнивать с ОВД. Я очень удивилась, когда сотрудник в Егорьевске обратился ко мне на «вы», когда люди внезапно начали проявлять уважение. Впрочем, сами егорьевские сотрудники тоже отмечали, что не считают коллегами московских, поскольку не понимают их отношения к людям.
Сергей Чернов, 28 лет. Переехал в Москву полгода назад, работает в сфере компьютерных разработок
Меня задержали на акции 2 февраля в Москве. Я шел туда уже с рюкзаком, где лежали носки, трусы, зубная щетка — все, что нужно. Я понимал, это просто везение, что меня не задержали на прошлых акциях.
В этот день мы больше времени потратили на то, чтобы найти одну из колонн, хотя постоянно было слышно, что вокруг что-то происходит. Мы нашли небольшую колонну и пошли с ней по Дмитровскому переулку. Там нас зажали с двух сторон. Тех, кто стоял впереди, начали сильно бить. Животно жутко, конечно, когда рядом бьют людей дубинками. Много раз уже это видел и не могу привыкнуть. В этот раз я слышал просто эту россыпь глухих ударов, сливающихся в одно. Как нестройный топот.
Потоком меня занесло во двор, который оказался непроходным. Насколько я понимаю, поголовно всех из этого двора задержали. Я не сопротивлялся, потому что к моменту, когда ко мне подошли, уже было понятно, что бежать некуда. Мне заломали руку и повели из двора, рядом также шел мой друг. По дороге силовики потерялись, когда увидели, что рядом нет автозаков, и сказали: «Сейчас доходим до угла и чтобы вас не было». То есть нас собирались отпустить. Но когда мы подошли к этому углу, они увидели кучку задержанных в кольце ОМОНа и присоединили нас к ним.
Вообще, я относительно политизирован с 2011 года, тогда я еще жил в Новосибирске. Мы выходили на зеркало Болотной на площади Ленина, потом было что-то похожее на «оккупай Абай», мы тогда ночевали под колоннами оперного театра. До этого я следил за антикоррупционной деятельностью Навального, за оппозиционной и правозащитной повесткой.
С тех пор мои политические взгляды колебались, но в любом случае в них нет согласия с политическими убийствами, репрессиями, избирательным беззаконием, которое касается оппозиционеров и Навального, и беззаконием массовым, которое касается части нашего уголовного и административного судопроизводства. Я выхожу на акции, которые соответствуют моим взглядам, потому что я хочу сменяемости власти, хочу судебной реформы и справедливого суда, хочу борьбы с коррупцией и свободы слова.
В автозаке нас было 28 человек, было тесно, я стоял. Там у нас начали забирать паспорта. Я отдал только копию, по пути успел отписаться друзьям и в «ОВД.инфо». Нас выгрузили из автозака около ОВД «Северное Бутово», в здание запускали по одному, поэтому последние простояли на улице до трех-четырех часов ночи. Погреться и в уборную водили группками, хотя непонятно, почему так делали. Уж не теснее, чем в автобусе, мы могли бы разместиться внутри ОВД.
нас не кормили, хотя моей жене и муниципальному депутату заявили, что условия у нас замечательные, сухпайки выданы и все размещены, а передачки у них не приняли
На опросе я ссылался на 51 статью Конституции и ничего не говорил об обстоятельствах задержания. Не хотел делать этого без правозащитника, не сформулировав позицию. Написал только, что не согласен с протоколом. В целом сотрудники там были средней дружелюбности — это означает, что они не посылают тебя ****** (нафиг) и не бьют, а просто грубы с тобой. До утра меня и еще человек десять держали в небольшой комнатке с четырьмя сидячими местами, так как обезьянников не хватило. Все это время нас не кормили, хотя моей жене и муниципальному депутату заявили, что условия у нас замечательные, сухпайки выданы и все размещены, а передачки у них не приняли. Наглость этого вранья меня, конечно, потом немного поразила.
Около восьми утра нас частями увезли в ОВД «Ясенево», посадили там в пустые камеры, где нужно было каждый раз стучаться, чтобы сходить в уборную или попить воды. Там мы попробовали поспать, но у меня не очень получилось. Позже дали по стаканчику чая и маленькой плошке растворимой каши, это было очень кстати. Провели мы там где-то часа четыре, по дороге туда нам выдавали вещи, наверное, чтобы мы не так бузили, что нам не дают позвонить. Потом все снова забрали под халтурную опись, где даже число не проставлено.
Уже около здания суда, пока мы сидели в автобусе, какая-то женщина в гражданском, которую я уже видел в ОВД «Северное Бутово», предложила мне подписать протокол административного задержания о том, что меня отпускают. Но на вопросы, в каком статусе тогда я буду и вернут ли мне вещи, только грубили и угрожали, поэтому ничего подписывать я не стал. Родственники и волонтеры неоднократно пытались передать нам еду и воду, но долгое время у них ничего не принимали.
В суде я вел себя максимально вежливо, не вступал в конфронтации. Защитника вызывать не стал, потому что суд затягивался, до этого уже прошло много людей и всем, кто просил защиту, только увеличивали срок, за исключением одной девочки. В суде я признал, что я выходил на акцию, однако, мои действия были законными, а действия полиции — нет. Это я собираюсь обжаловать в ЕСПЧ. Мне дали пять суток и после суда вновь увезли в ОВД, где всех обязали сделать дактилоскопию (прим. автора — снятие отпечатков пальцев), от чего до этого мне удавалось отказываться. Первую передачку для нас приняли только перед отъездом из ОВД.
просто невероятно, насколько по-скотски силовики относятся к людям, которые просто вышли на мирную акцию и явно не совершали никаких страшных преступлений
Где-то к двум часам ночи нас привезли в спецприемник в Сахарово. К тому времени я не спал больше суток. Там мы оказались последними в огромной очереди из автозаков и довольно быстро уехали в изолятор временного содержания в Коньково, где пробыли около 20 часов без связи. ИВС — это фактически полицейское СИЗО, там другие условия содержания, толстые стены, никакого сообщения с внешним миром, очень душно. Мы очень испугались, что там нас и оставят.
В целом во время задержания происходило примерно то, чего я и ожидал. Но, конечно, просто невероятно, насколько по-скотски силовики относятся к людям, которые просто вышли на мирную акцию и явно не совершали никаких страшных преступлений.
Происходящее вокруг безусловно требует сплочения, меня очень радует, что сейчас происходит нормализация протеста. Я уже давно хожу на митинги и варюсь в этой повестке, но всегда было ощущение, что ты какой-то отщепенец, городской сумасшедший. Сейчас протест перестает быть маргинальным и это замечательно.
Илья Думанский, 23 года. Переехал в Москву в 2015 году, заканчивает магистратуру ВШЭ по математике, с сентября планирует пойти в аспирантуру MIT (Massachusetts Institute of Technology)
Меня задержали на акции 31 января в Москве. Я хожу на оппозиционные митинги с декабря 2011 года, тогда я еще жил в Новосибирске и учился в школе. Меня в целом не устраивает, как обстоят дела в стране. Мне не нравятся коррупция, ущемление прав человека, полицейское насилие. Конкретно 31 числа в первую очередь я выходил из-за совершенно возмутительного ареста Алексея Навального.
Задержали меня довольно глупо. К этому моменту акция уже фактически закончилась, и штаб объявил о ее завершении. Мы с друзьями втроем шли в метро на «Площади трех вокзалов», где было очень много полиции. По нам не было понятно, идем мы с акции или с поезда. В нашем автозаке, среди людей, задержанных в шесть вечера на площади, примерно половина просто шли мимо.
Нас привезли в Пресненское ОВД. Я ожидал, что нам выпишут штраф и отпустят, потому что так было в 2017 году, когда меня задержали на митинге в Москве. В ОВД все было достаточно цивильно, нам не грубили, особо не жестили, телефоны изъяли при понятых. Самое неприятное, нам постоянно говорили, что через несколько часов нас отпустят. Потом стало понятно, что делать этого они не собираются. На ночь нас увезли в другое ОВД, так как в этом уже не было мест.
В суде было забавно. Отец одной из моих подруг волонтерит в «ОВД.инфо» и работает юристом, он приехал к нам как защитник. Из нашего ОВД там было 28 человек и в какой-то момент мы поняли, что судья дает больше суток людям, с которыми заходит адвокат. Я пошел один и мне дали 10 суток, а не 15, как многим.
Как и большинство, ночь перед заселением в Сахарово мы провели в автозаке. Мне, видимо, повезло с условиями содержания в самом спецприемнике. Я видел фотографии и общался с людьми, у которых было по-другому. Было действительно душно, особенно в первый день, но мы держали постоянно открытым окно и накрывали одеялами батареи, так что температура была приемлемой. Туалет у нас был отдельной комнатой, хотя у многих он либо просматривался из камеры, либо отгораживался ширмой.
профессора Стэнфорда и MIT, математики мирового уровня, написали письмо в мою поддержку
Я понимал всю несправедливость того, что нас там держат, это меня возмущало. Но сам спецприемник воспринимался скорее как поездка в плацкарте до Владивостока. Приятного мало, но все мы ездили в плацкарте, ничего трагичного в этом нет.
Больше всего меня удивило, что профессора Стэнфорда и MIT, математики мирового уровня, написали письмо в мою поддержку, это очень приятно.
Со мной сидел парень с Камчатки, который сейчас живет в Тверской области, это само по себе интересно. Еще меня впечатлил человек, который по идейным соображениям работает на московском блошином рынке. Он считает правильным создавать альтернативную экономику, независимую от государства.
Я знал, что активистов задерживают, и понимал, что когда-то это может случиться и со мной. Думаю, это интересный опыт для меня, так как я далек от тюремной темы. Ходить на митинги после этого я продолжу, меня не запугали. Интересный эффект, что люди, которые просто шли мимо и оказались задержаны случайно, теперь заинтересовались политикой. Многие из них говорили, что когда выйдут, начнут жертвовать деньги правозащитным организациям.
Дарья Руш