Лесная отрасль: бюрократия и бесконтрольность
Забота о сохранении лесных богатств на деле обернулась печальными последствиями — леспромхозы не могут приспособиться к изменению законодательства и закрываются, на их место приходят иностранные предприятия. Экологи избирательно замечают существующие проблемы и на деле не только не помогают, но и мешают развитию отрасли. Оставшиеся предприниматели вынуждены действовать в условиях избыточных запретов и ограничений.
Лес — второй по значимости ресурс для пополнения государственного бюджета. Но российская лесная промышленность формирует только 0,67% ВВП страны, в то время как для небольшой Финляндии показатель составляет 5%. В России — самые большие лесные площади в мире, но точных сведений об объемах заготовки в стране нет, выяснила Счетная палата РФ. По ее данным, сведения об объеме заготовки разнятся в зависимости от источника информации — субъектов РФ, Рослесхоза в соответствии с системой ЛесЕГАИС, Росстата. В целом по стране 85% сведений о состоянии лесов устарело.
Теория и практика
Лесозаготовителей мало кто слушает, на совещаниях и круглых столах их эмоциональные выступления остаются без ответа, но от этого масштаб проблем меньше не становится. Введенные недавно запреты уже привели к закрытию лесопромысловых предприятий, причем пострадали не только новые, но и давно работающие леспромхозы, говорит предприниматель, председатель общественного совета при министерстве природных ресурсов экологии и туризма Республики Алтай Георгий Сырых. «Три арендатора в нашем районе закрыли свое дело после введенного запрета на проведение рубок в орехопромысловых зонах», — объясняет он.
Предприятие Сырых работает на базе бывшего леспромхоза Чойского района Республики Алтай. Он рассказывает, как в Каракокше из двадцати лесопроизводителей осталось двое: «Вышел закон, который сократил на две трети расчетную лесосеку по району. В итоге предприятия закрылись, у людей не стало работы».
Сырых настаивает, что в лесу «надо работать», ведь само понятие «ведение лесного хозяйства» предполагает, что в лесу ведется какая-то деятельность. «Как морковка растет? Посеяли — взошла — прореживают. Также и с деревьями».
Последние годы объемы восстановительных лесопосадок резко сократились, констатирует Сырых: «При советской власти по Чойскому району высаживали до 700 га лесных культур, сейчас — 16. Но экологов это не волнует. Я на всех совещаниях говорю об этом вопиющем факте, никто не реагирует».
По данным предпринимателя, дело не в отсутствии посадочного материала, у лесничеств нет такой статьи расходов: «Удивительное дело: лесничество отводит лесосеку, выставляет на аукцион, продает. А деньги-то где? они не возвращаются в лес. В итоге падают объемы лесопосадок, лесники остаются без транспорта, без ГСМ, у них даже права отобрали».
167396
Настоящим проклятьем для отрасли является кадровая проблема. «По нашему району это просто катастрофа. Кто может, тот уезжает. Если тенденция сохранится, то через несколько лет для лесной отрасли можем вообще людей не найти. Это тяжелая работа, так просто в лес не пойдешь работать, привычку иметь надо», — сетует предприниматель.
По его словам, из районов бегут самые квалифицированные кадры. «А какой элемент едет взамен? Вот типичный переселенец — продал квартиру в Горно-Алтайске, купил задешево дом, на полученную разницу какое-то время живет. Деньги кончились — пошел в лес, искать, чем поживиться», — говорит Сырых.
Милость от природы
Результат — варварское отношение к природным ресурсам, констатирует Сырых: «Взять заготовку смородины. Работы ведут безо всякого присмотра со стороны работников лесной отрасли. Смородину всю оборвали, как вид она скоро исчезнет. По нормативу с лесного куста должно выбираться не более 30% зеленой массы. Но никто не контролирует, куст обирают подчистую. Без листьев растение не может выжить и погибает» .
Та же картина с ценными растениями, которыми богат Алтай: «Взять известные на весь мир левзею сапфоровидную, родиолу розовую, марьин корень. Это ценнейшие растения, занесенные в красную книгу, их добыча — быстрый и легкий заработок. Представьте, за неделю можно накопать 3 — 4 мешка корней. Мешок стоит 32 тысячи рублей».
По словам Сырых, гослесохрана не имеет возможности контролировать таких заготовителей: «ведомство должно выписывать документы на заготовку, но даже если документ выписывают, то реальные объемы заготовки никто не проверяет. Добывают подчас тоннами, ничего в казну не платит».
На этом фоне действует абсурдная, забюрократизированная система разрешений. Например, чтобы оформить разрешение на сбор ветровала, требуется минимум 72 дня. «Что это значит? Три раза комиссия из Барнаула должна приехать в Каракокшу, чтобы обследовать этот самый ветровал. С Барнаула! Региональное министерство природных ресурсов имеет пресс-секретаря, но не имеет человека, который мог бы из Горно-Алтайска оперативно приехать», — говорит СырыхВ итоге на оформление уходит до 6 месяцев.
167123
«Был случай. Один наш предприниматель, законопослушный, нашел ветровал и пошел документы оформлять. То да се, прошло полгода. Взял наконец весь пакет документов, приезжает на место. А этого ветровала уже и след простыл. Кто-то более умный, чем наш предприниматель, стрелевал его и тихонько вывез, и никаких документов не надо», — пояснил Сырых.
Высокомаржинальное направление
Добыча ореха — доходное дело, хорошее подспорье для местных, рассказывает предприниматель Михаил Киршин. В отличие от лесозаготовки, деятельность сборщиков кедрового ореха практически не регламентируется никакими документами. «Я сам работал лесничим и помню, как мы выписывали билеты, контролировали сборщиков. Можно было проехать станы, посмотреть, как сделано костровище», — вспоминает Киршин.
Сейчас, по его словам, любой гражданин РФ может приехать куда угодно и собирать кедрового ореха сколько душе угодно. «Правда, есть тонкость — чтобы переправить кедровый орех за рубеж, нужно выписывать аренду на заготовку, без этого документа никак. В итоге на арендованной территории работает как сам арендатор, так и все желающие, причем арендатор не может им препятствовать. Получается, один платит и отвечает за все, другой собирает ореха сколько хочет и где хочет… глупость какая- то».
По данным общественного объединения «Опора России», на Алтае занимаются заготовкой дикоросов в промышленных масштабах. Первый вице-президент «Опоры России» Павел Сигал, комментируя перспективы бизнеса по сбору дикоросов, характеризовал его как «перспективное направление с высокой маржинальностью». По словам эксперта, дикие растения не требуют специальных вложений, но при этом по всей стране данный вид деятельности должным образом не регламентирован, процветает нерегулируемый сбор.
Сезонная лесная армия
В сезон на небольшой лесопромысловой территории скапливается до десяти тысяч заготовителей — целый минигород. Местных, к слову, немного, большинство — из соседних городов: набирают народ, нанимают автобус и везут до места.
По словам Киршина, среди сборщиков есть как порядочные люди, которые бережно относятся к природе, так и те, кто ведет сбор варварскими методами: «Например, бьют по деревьям дубиной, или молотом — так, что кора слетает, корневая система нарушается. Или цепляют машины за кедры, заводят мотор и начинают трясти».
Проконтролировать такое количество людей, которое одномоментно оказывается в лесном массиве, просто невозможно — у государства нет столько лесников, проверяющих и контрольных структур. «Итог почти всегда печальный. После сборщиков в лесу остаются кучи мусора, водочных бутылок. Постоянно слышим о том, как кто-то кого-то порезал, убил. Раньше такого и представить было невозможно. Но зато нельзя проводить рубки ухода, ветровал не дай бог взять», — рассказывает Киршин.
Предприниматель считает, что лесную отрасль надо реформировать с учетом национальных интересов. «Дорогие граждане России, все мы вместе обладаем огромным ресурсом, который обязаны использовать на благо страны, — формулирует Киршин свое предложение. — Так давайте организовывать российские предприятия, ведь мы нисколько не хуже иностранцев, которые владеют сейчас нашей Сибирью».
Он убежден, что отечественный бизнес сможет составить достойную конкуренцию зарубежным компаниям.