Дело замов Тулеева: может ли одно доказательство «перевесить» совокупность других

© Кирилл Канин

Судебное следствие по делу заместителей экс-губернатора Кузбасса Амана Тулеева о вымогательстве акций «Разреза «Инской» завершено. Сторона обвинения озвучила свою позицию о доказанности вины подсудимых. Теперь можно оценить достоверность имеющихся версий. Рассказываем о доказательствах, которые были подвергнуты сомнению стороной защиты, о спорной стоимости актива и показаниях свидетелей, подтверждающих слова подсудимых и фактически опровергающих заявления потерпевшего.

Уголовное дело в отношении заместителей экс-губернатора Амана Тулеева Алексея Иванова и Александра Данильченко, начальника департамента административных органов региона Елены Троицкой, предпринимателя Александра Щукина и его доверенного лица Геннадия Вернигора, руководителя СК РФ по Кемеровской области Сергея Калинкина, замглавы второго отдела по расследованию особо важных дел Сергея Крюкова и старшего следователя Артемия Шевелёва слушается в Центральном районном суде Кемерова с октября 2018 года.

По версии стороны обвинения, подсудимые в период с 08.07.2016 по 12.07.2016 вступили в предварительный сговор о совершении вымогательства у Антона Цыганкова в пользу Александра Щукина 513 акций АО «Разрез «Инской» как чужого имущества общей номинальной стоимостью 256 500 рублей, а также как права на имущество АО «Разрез «Инской» балансовой стоимостью по состоянию на 12.07.2016 в размере 2 788 618 490,94 рублей, то есть в особо крупном размере.
Реализуя умысел, 11.07.2016 сотрудники следственного управления С К России по Кемеровской области Калинкин, Крюков и Шевелев организовали возбуждение уголовного дела по факту злоупотребления полномочиями руководителями АО «Разрез «Инской» и задержание по данному делу Цыганкова. При этом Цыганков являлся номинальным владельцем акций и не участвовал в управлении организацией.
На следующий день 12.07.2016 сотрудники Следственного комитета создали представителям администрации Кемеровской области Иванову, Данильченко и Троицкой условия для встречи с Цыганковым.
В ходе встречи, происходившей в помещении следственного управления, сотрудники администрации предъявили потерпевшему требование передачи акций в пользу Щукина, высказав угрозу избранием меры пресечения в виде заключения под стражу.
После получения согласия Цыганкова на отчуждение акций, посланный Щукиным Вернигор получил от потерпевшего доверенность на право подарить акции другому лицу.
Государственные обвинители в суде настаивали, что указанные обстоятельства подтверждены доказательствами, исследованными в ходе судебного разбирательства дела.

В большинстве своем подсудимые вину в совершении преступления не признали. Признал виновным себя частично Александр Щукин, в том, что опрометчиво согласился на предложение губернатора Кузбасса Амана Тулеева получить во владение акции АО «Разрез «Инской». В прошлом доверенное лицо Александра Щукина — его юрист Геннадий Вернигор — высказался в судебном заседании о полном признании своей вины в инкриминированном преступлении, отказался давать показания по обстоятельствам обвинения, а также выплатил потерпевшему в счет погашения морального вреда 40 тысяч рублей. 

Что происходит с уголовным делом сейчас?

Недоизученные аудиозаписи

Во главу угла обвинением поставлены результаты оперативно-розыскной деятельности — аудиозаписи телефонных переговоров подсудимых, а также показания потерпевшего Антона Цыганкова. Суд закрыл для общественности судебные заседания, проводимые с участием потерпевшего, поэтому мы не можем привести содержание данных им показаний. Предлагаем еще раз изучить иные доказательства, исследованные судом.

Ранее Тайга.инфо неоднократно приводила подробное содержание представленных суду телефонных переговоров, состоявшихся между подсудимыми во время рассматриваемых событий.

Для выяснения достоверного значения фраз, высказанных подсудимыми, предварительным следствием назначались судебные лингвистические экспертизы. Заключения экспертиз представлены стороной обвинения как доказательства вины подсудимых.

Сторона защиты обратила внимание суда на наличие допущенных экспертами нарушений уголовно-процессуального законодательства, а также федерального законодательства, регламентирующего экспертную деятельность. Суть нарушений состоит в том, что при производстве экспертиз не в полном объеме исследовались представленные на исследование материалы, эксперты не объединили в единое целое разрозненные разговоры подсудимых с целью объективного исследования в их совокупности, эксперты не использовали утвержденную научную методику, в экспертных заключениях не указаны конкретные методики, которые использовались при производстве экспертиз, эксперты не указали в заключениях конкретные выводы по поставленным на разрешение вопросам.

В связи с этим защитниками были заявлены ходатайства о признании заключений судебных экспертиз недопустимыми доказательствами, а также о назначении повторной судебной лингвистической экспертизы. Суд отклонил доводы защиты, не посчитав эти факты нарушением норм Уголовно-процессуального кодекса РФ.

Показания конвоиров

Как следует из поддержанного представителями прокуратуры обвинения, непосредственно событие вымогательства произошло в служебном кабинете следователя С К России. Именно там велась беседа между сотрудниками администрации и потерпевшим, происходило оформление доверенности на право отчуждения акций угледобывающего предприятия.

Однако имеется очень важный нюанс, который заключается в том, что беседа состоялась не наедине между подсудимыми и потерпевшим. В кабинете также находились трое сотрудников полиции, которые осуществляли конвоирование Антона Цыганкова. Эти конвоиры были допрошены в суде и их показания проливают истину на происходившие события, и позволяют установить подлинные фактические обстоятельства общения подсудимых с потерпевшим.

При этом сказать, что показания свидетелей пристально изучались и исследовались — значит, не сказать ничего. В отношении сотрудников конвойной службы проводилась ведомственная служебная проверка, проверка областной прокуратуры, они многократно допрашивались следствием, их показания проверялись в ходе очных ставок. Поэтому представляется возможным ссылаться на их показания как на достоверные и объективные.

Из показаний сотрудников полиции следует, что 12.07.2016 они осуществляли конвоирование Антона Цыганкова в следственное управление. После его доставления в кабинет следователя зашли трое сотрудников администрации Кемеровской области (двое мужчин — заместители губернатора и одна женщина). Между представителями администрации и потерпевшим произошел разговор, темой которого являлась невыплата заработной платы работникам шахты, ее плачевное финансовое положение. В ходе беседы Цыганкову кто-то из представителей администрации предложил рассмотреть вопрос продажи акций лицу, которое вложит деньги в развитие шахты, погасит все долги. Цыганкову было предложено подумать над этим, после чего представители администрации удалились. Спустя полчаса Цыганков согласился с высказанным предложением и стали ожидать представителя покупателя.

Часа через четыре в кабинет вошли Вернигор и его помощник. С ними потерпевший стал обсуждать условия отчуждения принадлежавших ему акций. Пошел предметный разговор о цене. При этом Цыганков высказал условие передачи акций — это погашение за него долга в размере 20 миллионов рублей. Смысл сделки — погасить задолженность шахты. Достигнув согласия, стороны пригласили нотариуса, вместе согласовали конкретные условия доверенности. В связи с наличием юридических нюансов, связанных с условиями продажи акций (у других акционеров было преимущественное право покупки акций), решили оформить сделку не как куплю-продажу, а как дарение акций. После этого Цыганков и Вернигор, воспользовавшись услугой нотариуса, подписали доверенность.

На уточняющие вопросы гособвинителя и суда свидетели пояснили, что угроз Цыганкову, в том числе заключением под стражу, лишением свободы, никто не высказывал. Никто не связывал продажу акций с условием освобождения из-под стражи. Никто морального давления на Цыганкова не оказывал. Он не был напуган, был спокоен. Никто от него никто ничего не требовал, разговор был о цене акций.

Эти три сотрудника конвойной службы являются непосредственными очевидцами общения между потерпевшим и подсудимыми. И ни один из данных свидетелей не подтвердил в суде версию обвинения, которая состоит в высказывании потерпевшему требования передачи акций предприятия и угрозы заключения его по стражу в случае несогласия с требованием. Приведенные показания конвоиров не противоречат показаниям подсудимых, фактически их подтверждают. Сомневаться в правдивости показаний свидетелей объективных оснований нет. В судебных заседаниях никто не просил признать показания этих свидетелей недопустимыми доказательствами.

Однако, сторона обвинения настаивает на истинности показаний потерпевшего, на том, чтобы приговор был постановлен именно на основании сообщенных им сведений о вымогательстве у него акций. Пока что без ответа остается вопрос — может ли одно доказательство (показания потерпевшего, в данном случае) «перевесить» совокупность других доказательств (показания трех очевидцев и показания подсудимых)?

Спорная стоимость

Еще одним значимым, по мнению участвующих в деле адвокатов, обстоятельством явилось несоответствие вывода стороны обвинения о предмете вымогательства (праве на имущество предприятия), а также вывода о стоимости акций нормам уголовного закона и сложившейся судебной практике.

По обращению защитника Александра Щукина специалистом юридического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова профессором кафедры уголовного права и криминологии, научным руководителем Научно-образовательного центра «Уголовно-правовая экспертиза», доктором юридических наук Павлом Яни дано юридическое заключение, из которого следует, что при квалификации деяния по ст. 163 УК РФ стоимость принадлежащих Антону Цыганкову 513 акций АО «Разрез «Инской», признанных предметом вымогательства, следует определять исходя не из номинальной, а из рыночной стоимости.

Согласно позиции высшего судебного органа и вышестоящих региональных судебных инстанций при квалификации преступлений против собственности и определении стоимости имущества, на которое обращено посягательство, следует исходить из их фактической (рыночной) стоимости, которая при необходимости устанавливается экспертным путем.

Поскольку, согласно условиям задачи, рыночная стоимость акций составляла 1 рубль, содеянное при невключении в предмет преступления прав на имущество АО «Разрез «Инской» и при квалификации действий по ст. 163 УК РФ не может квалифицироваться как вымогательство чужого имущества в крупном либо особо крупном размере.

Отнесение к предмету вымогательства в отношении имущества Цыганкова права на имущество АО «Разрез «Инской» прямо противоречит разъяснениям Пленума Верховного Суда Р Ф. В состав предмета вымогательства не подлежит включению право на имущество АО «Разрез «Инской», поскольку Цыганков как акционер данного общества не был ни собственником, ни владельцем имущества этого акционерного общества. При определении размера вымогательства может учитываться только рыночная стоимость акций, но не стоимость принадлежащего данному обществу имущества балансовой стоимостью 2 788 618 490, 94 рублей.

Рассмотрев ходатайство защитника о приобщении заключения специалиста к материалам дела, суд отказал в его удовлетворении.

Указанные недостатки обвинения были не единственными, на которые пыталась обратить внимание суда сторона защиты.

Возвращение дела в Генпрокуратуру

По завершению представления доказательств адвокатами подсудимых были заявлены суду ходатайства о возвращении уголовного дела Генеральному прокурору РФ для устранения имеющихся в обвинительном заключении нарушений, допущенных предварительным следствием.

По мнению защитников подсудимых, еще на стадии предварительного следствия по делу было допущено множество процессуальных ошибок и недочетов, которые, несмотря на жалобы и ходатайства стороны защиты, были проигнорированы прокуратурой.

Адвокаты указывали в ходатайствах на то, что ещё заявленные на стадии предварительного следствия ходатайства не были разрешены в установленном УПК РФ порядке, что существенно нарушает право на защиту.

В судебных заседаниях защитой приводились доводы о том, что предъявленное обвинение является неконкретизированным, что нарушает право подсудимых на защиту от конкретного обвинения, указанные в обвинительном заключении формулировки обвинения не соответствуют фабуле вмененных составов преступлений, выводы обвинения являются противоречивыми, в обвинительном заключении не указаны доказательства, подтверждающие обвинение, что противоречит требованиям УПК РФ.

В частности, ходатайства о возвращении уголовного дела прокурору обосновывались следующими доводами:

— В обвинительном заключении не указаны доказательства, подтверждающие вступление подсудимых в предварительный сговор о совершении преступления. При этом из обвинительного заключения прямо следует факт того, что не все подсудимые даже были знакомы друг с другом — например, Щукин с Шевелевым, Шевелев с Троицкой, Иванов с Вернигором, Данильченко с Крюковым, Данильченко с Калинкиным. Отсутствие фактов общения между указанными лицами до совершения инкриминируемых действий, по мнению защиты, само по себе исключает возможность предварительного сговора данных лиц о совершении совместного группового преступления.

— Состав преступления «вымогательство» образуют действия лица по предъявлению к потерпевшему требования передачи имущества и высказыванию угрозы (это является способом совершения преступления). Но в обвинительном заключении не указано, что подсудимые Калинкин, Крюков, Шевелев, Щукин совершили такие действия. Несмотря на это, их действия расценены как вымогательство.

— Признак безвозмездности завладения чужим имуществом является ключевым для преступлений против собственности. Однако обвинением не указано, предъявлялось ли Цыганкову требование именно о безвозмездной передаче им акций. При этом в обвинительном заключении указано, что потерпевший договорился об отчуждении своих акций на условии возмещения ему 20 млн рублей.

— В обвинительном заключении фактически указано на принуждение Цыганкова заключить сделку с акциями АО «Разрез «Инской», а не передать акции безвозмездно. Принуждение к совершению сделки не является вымогательством.

— Фактическая (рыночная) стоимость предмета вмененного преступления (513 акций шахты) не установлена, как это требуется в соответствии с разъяснениями Верховного Суда Р Ф, в том числе, путём проведения судебной экспертизы.

— В заключении не указаны доказательства, подтверждающие наличие у Цыганкова права на имущество, принадлежащее АО «Разрез «Инской».

— Формулировка обвинения о том, что Цыганков являлся номинальным владельцем акций шахты ставит под сомнение вывод о возможности причинения ему имущественного ущерба вследствие отчуждения акций. Это же обстоятельство влечет оставшийся без разрешения вопрос о наличии реального (а не номинального) собственника акций АО «Разрез «Инской», и, как следствие, вопрос о надлежащем потерпевшим по данному уголовному делу.

— Состав преступления «превышение должностных полномочий» предусматривает совершение действий, которые явно входят за пределы полномочий должностного лица. Однако в обвинительном заключении не указано, какие именно нормы уголовно-процессуального законодательства своими действиями нарушили подсудимые Калинкин, Крюков и Шевелев при возбуждении уголовного дела и задержании Цыганкова, при том, что данные процессуальные действия непосредственно входили в служебную компетенцию указанных лиц.

— Процессуальное задержание подозреваемого Цыганкова (предусмотренная УПК РФ мера процессуального принуждения) необоснованно расценено как применение насилия — как квалифицирующий признак вымогательства и превышения полномочий. При этом для незаконного задержания Уголовным кодексом РФ предусмотрена иная самостоятельная правовая норма.

— Незаконность возбуждения уголовного дела и задержание Цыганкова ничем не подтверждены. Данные решения в установленном законом порядке не отменены, не признаны незаконными.

— Также необоснованно указано в обвинении как на угрозу применения насилия — на возможность избрания Цыганкову меры пресечения в виде заключения под стражу. Предусмотренная УПК РФ мера пресечения не является насилием, которое, как раз-таки является прямо запрещенным законом деянием.

— Реальность угрозы заключения Цыганкова под стражу не подтверждена указанными в обвинительном заключении доказательствами. Цыганков, являясь адвокатом, то есть специалистом в области правоведения, безусловно, знал о том, что подсудимые не обладают полномочиями избрать в отношении него данную меру пресечения. Данное право принадлежит только суду.

— В обвинении, предъявленном сотрудникам следственного управления не указано, в чем именно состояла существенность вреда, причиненного охраняемым интересам общества и государства.

Рассмотрев ходатайства защиты о возвращении уголовного дела прокурору, суд отказал в его удовлетворении, указав на отсутствие нарушений УПК РФ.

Следующий этап дела — это выступление в прениях защитников подсудимых.