Режиссер Владимир Битоков: Если боишься, то нет смысла что-то делать
Новое кино на Кавказе делают выпускники Сокуровской школы, чаще всего на языке своего народа. Владимир Битоков — один из них, обладатель лучшего дебюта на Кинотавре с фильмом «Глубокие реки». Свою вторую картину «Мама, я дома» он показывал уже в Венеции. Мастер рассказал Тайге.инфо о самых важных темах своего творчества: от феминизма до абсурдной реальности, в которой мы живем.
Тайга.инфо публикует выдержки из интервью. Кирилл Букетов поговорил с режиссером Владимиром Битоковым. Полная запись беседы доступна по ссылке.
Тайга.инфо: До своей работы в кино ты подрабатывал курьером. Сейчас в твоей жизни только кино?
— Так сказать нельзя. Это всегда лотерея, ты не знаешь последний был у тебя проект или нет. Конечно, участие в Венецианском фестивале дает надежду на то, что дальше будет легче. Сейчас я снял один сериал и взялся за следующий. Есть надежда, что в доставку я не вернусь, но зарекаться не стоит. Курьером я ведь пошел как раз после успеха «Глубоких рек». Однако меня это не пугает.
Тайга.инфо: Ты уже третий успешный выпускник школы режиссера Александра Сокурова в Нальчике. Ни одна киношкола в Москве не способна поставить столько же талантов. В чем секрет?
— Огромное количество обстоятельств, но в первую очередь — личность мастера. Наверное, чтобы точно понять формулу, надо будет дождаться выпуска его питерского курса. Я видел их короткометражки, и среди них однозначно много одаренных ребят. Если они выстрелят, то это уже однозначно личность Сокурова, и уже потом национальная специфика, новая интонация и тема Северного Кавказа.
Тайга.инфо: Насколько правдива фраза, что до вашего выпуска кино на Кавказе не существовало?
— Оно было конечно, в СССР снимались фильмы на Кавказе. Однако это все было извне, приезжали какие-то режиссеры, снимали красивые горы, так у нас делали «Землю Санникова», «Вертикаль» и другие фильмы. Внутри же ничего не было. Своих режиссеров на Кавказе очень мало, в основном это телевизионные документалисты. Я не могу сказать, что с нашим выпуском родилось кавказское кино, вряд ли оно родилось. У нас все же европейское кино, просто на кавказскую тему.
Тайга.инфо: У Коваленко в «Разжимая кулаки» — осетинский, у тебя — кабардинский. Почему так важно использовать родной язык?
— Они же прекрасны! Это удивительные языки, у них особенная мелодика, полифония. Для внутренней органики фильма, исполнителей очень важно использовать язык. Я не могу представить «Разжимая кулаки» на русском, это было бы совсем другое кино, фальшивое.
Тайга.инфо: Фигура женщины задействована почти во всех фильмах, что твоих, что Коваленко и Балагова. Это желание вырваться из традиционных устоев?
— Надо откровенно сказать, что фигура женщины в кавказской культуре велика. Когда говорят о том, что женщин унижают и принижают в традиционном смысле — неправда. В адыгской культуре, когда невестку вводили в дом, у нее на платье были очень длинные рукава — символ того, что она не должна работать по дому. За ней все ухаживали, кормили, поили. Единственное время, когда ее подпускали к готовке — время рождения первенца. Только мать может кормить ребенка.
Просто немного другие отношения у мужа и жены. В обществе жена не имеет права пойти против мужа, но дома вполне может устроить втык. Это традиционные отношения. В нашем кино говорить о том, что женщина присутствует, чтобы что-то сломать или куда-то убежать, не всегда верно. На самом деле, женские персонажи гораздо сложнее и интереснее для кино. Полифония эмоций у женщин гораздо больше.
Тайга.инфо: То, что сейчас происходит в Чечне, может найти отражение в твоем кино?
— Геополитика меня не интересует. Человеческие отношения гораздо более сложные и интересные для меня. Политические референсы в «Мама, я дома» придумала сценаристка Маша Изюмова. Это все было в изначальном сценарии, я просто занимался постановкой. Политика кажется мне очень сложным явлением, чтобы полностью в ней разобраться. Во всем есть две правды, а перед съемкой фильма ты должен разобраться, на чьей ты стороне. Я пока не могу понять, на какой стороне.
Тайга.инфо: У тебя нет боязни, когда снимаешь кино на Кавказе? В последнее время там любят извиняться, может, и у тебя потребуют?
— Любят извиняться перед Кавказом! (смеется) Ну, потребуют извиниться, я извинюсь. Пока никто не требует. Я вообще сомневаюсь, что эти люди смотрят мое кино. А что со мной сделают? Убьют, и что? За себя я не боюсь, если боишься, то какой смысл что-то делать. Это как идти в тренажерный зал и бояться поднять 50 кг.