Психолог Евгения Дашкова: «Сейчас время, когда помогают социальные связи или посидеть в кипятке»

© Иллюстрация Дианы Днепр

Чувство страха все сильнее ощущается в России, а за ним возникает бессилие. Жизнь в постоянном напряжении меняет психику людей, а чувство вины из-за того, что позволили случиться происходящему, добивает. Новосибирский психолог рассказала, как можно бороться с этим чувством тепла и горячим «Дошираком».

Тайга.инфо поговорила с психологом Евгенией Дашковой о принятии ситуации, «адаптивном страхе», коллективной вине, миграции и о том, как разговаривать с близкими людьми о сложном.

«Делать то, что я могу делать»

Тайга.инфо: Как вы считаете, люди в России привыкли к страху?

— Здесь смотря что понимать под словами «привыкли к страху». Если привыкли, как «человек ко всему привыкает и ему становится хорошо» — ну, разумеется, нет. Нам никому не становится хорошо от того, что боимся постоянно. Когда человек живет в состоянии хронической угрозы (а это то, что с нами происходит долгие годы), происходят изменения в психике. Мы постоянно живем в напряжении, постоянно живем на высоком стрессе. Постоянно живем в ощущении опасности, в поиске опасностей. В этом смысле мы не привыкли. Привыкнуть к этому и чувствовать себя в этом хорошо невозможно. Но привыкли ли в смысле «адаптировались», в смысле «начали это воспринимать как какую-то норму» — да. Потому, что нам нужно адаптироваться.

Мы начинаем жить с включенной предустановкой, что «жить опасненько». И мы все это замечаем. Я сейчас думаю, что мне можно публиковать в соцсети, что мне нельзя, что мне можно говорить, что нельзя говорить. Я удалила несколько своих постов, несколько фраз последних убрала — это угроза, что сейчас задним числом могут стать незаконны все действия. И в этом смысле мы, конечно, изменились. В этом смысле мы привыкли оценивать всё с точки зрения ситуации угрозы. И помести нас сейчас в совершенно свободную среду, где можно говорить — нам понадобится время, чтобы к ней привыкать. Возможно, не все к этому привыкнут. То есть, я скажу так, что внешняя угроза вошла у нас в психику, как ситуация такой внутренней угрозы, на которую мы постоянно рассчитываем.

Тайга.инфо: Получается, чувство этого «адаптивного» страха в нас вызывает такое чувство бессилия? То, что мы публикуем, мы не можем контролировать: «верхние силы» могут всегда «выстрелить» в нас.

— Да. И ты никогда не знаешь, что именно из того, что ты сказала пять лет назад или сделала, «выстрелит» и тебе как-то аукнется. И эта неопределенность… Получается, что большое количество негативного воздействия на нас всех непредсказуемо. Потому что ты никогда не знаешь: ты это сделаешь, и «получишь» или «не получишь». Кто-то публикует что-то, и с ним ничего не происходит. А кто-то публикует что-то, и с ним происходит. Непредсказуемость. Неуправляемость. Потому что ты никогда не знаешь, что завтра признают незаконным и преступным. При этом, постоянно получаем извне посыл, что мы можем, могли и должны это отменить, повлиять на это. Что мы так живем, потому что мы это заслужили. Потому что мы чего-то не сделали или сделали. То есть, мы получаем обвинения. И мы еще к чувству бессилия и адаптивного страха получаем вину, стыд и, разумеется, злость в ответ на это.

Тайга.инфо: А что нам делать? Нам нужно подождать или нам нужно действовать, чтобы очень разные чувства: стыд, агрессия, бессилие, вина — «отпустили» нас?

— Я не думаю, что нас может отпустить, если честно. В этой ситуации испытывать все, что мы испытываем — это нормально. Очень странно, если бы мы этого не испытывали. Это нормальный ответ организма на изменения в окружающей среде. Мы не можем изменить те переживания, которые есть, но мы можем изменить то, что мы делаем. И, мне кажется, сейчас становится для всех взрослых людей самой важной эта «дзенская история»: «Господи, дай сил преодолеть, сделать то, что я могу изменить. Дай мне принять то, что и не могу изменить. И мудрость отличить одно от другого». Разграничить для себя ту историю, на которую я не могу влиять.

Я лично прямо для себя проговариваю это: «Да, мне кажется очень многое несправедливым. Очень многое. Да, у меня много чего болит от этого. И одновременно с этим — у меня есть двое детей, которых я воспитываю одна. И я мирный человек. Я не человек, который может бороться с вооруженной системой: я не революционер». Мне кажется несправедливым требовать от себя того, к чему жизнь нас не готовила. Большинство из нас — мирные жители. И я проговариваю это про себя для того, чтобы делать то, что я могу делать. Вот я могу дать интервью вам. У меня остаются мои жизненные вещи: детей надо кормить, им надо ходить в школу, мне нужно зарабатывать деньги. Кому-то нужна помощь. И мне кажется: то, что мы можем делать — это делать то, на что мы можем влиять. Мы можем продолжать влиять на то, чтобы моя конкретная жизнь меньше разваливалась сейчас. И, возможно, жизнь кого-то из моих близких, но несправедливо требовать от себя каких-то вещей, которых от нас ждут.

Чувство вины и «Доширак»

Тайга.инфо: Мои знакомые, друзья, которые никогда, например, не участвовали в протестах, сейчас чувствуют огромную вину за себя в прошлом: что тогда они пришли к компромиссу, досиделись. И это все накладывается на них, и они не знают, как себя вести в такой ситуации: сидеть они не могут, а выходить для них очень страшно.

— Очень страшно. И не факт, что это поможет. Я думаю про это следующим образом: никакого «если бы» нет. Мы не знаем, что «если бы», «как бы» и так далее. Мне кажется, что чувство вины и стыда — оно, знаете, как оборотная сторона тех ценностей, которые для нас сейчас разрушены. Когда это нарушается, мы неизбежно чувствуем вот это все. То, что я сейчас вижу: я продолжаю общаться с людьми с Украины, в том числе продолжаю общаться с людьми, которые очень активно включены в работу на местах и с беженцами — люди все равно испытывают вину. Даже люди, которые делают все для этого, которые буквально все свое свободное время посвящают всяческой работе — они все равно испытывают вину! Вина — это такой колодец, которому никогда не будет достаточно.

Я бы посоветовала задать себе вопрос: «А что вы сейчас хотите и можете сделать ради этих своих ценностей?» Не «тогда» — «тогда» вы уже ничего не можете сделать — а прямо сейчас. Мне в этом смысле очень нравится приводить в аргументы разные эксперименты над мышами. Понятно, что это не всегда работает, но этот конкретный эксперимент мне очень нравится: как вызывают депрессию мышей и крыс. На них действуют разными непредсказуемыми стрессовыми факторами. Сидит мышка в клетке, ей там температуру включили какую-нибудь холодную, ток пустили по клетке — и все это в разное время и непредсказуемо. Разные стрессы. Она сначала попытается что-то сделать, изменить, а потом она уже не может, истощается. И что она делает? Она забивается в угол.

Забивается в угол, дрожит, писает под себя, ничего не ест. Депрессия

То есть поведенческий ареал сильно сужается: она забивается в угол, сидит, дрожит, писает под себя, ничего не ест. Депрессия. В этот момент у нее начинают происходить изменения на уровне внутренних органов, язвы. По большому счету, мы сейчас все в очень похожей ситуации. Но части из этих крысок во время экспериментов в клетку клали обычную палочку. Просто кусочек деревянной палочки. И крыски могли ее грызть. Они не могли спастись от этих стрессоров, но они могли грызть палочку. И у тех крыс, которые грызли палочку, уровень стресса, уровень негативных изменений в теле был значительно ниже. Они позже впадали в депрессию, некоторые вообще не впадали. Потому что они могли делать хоть что-то. И мы точно так же, как крысы: нам очень важно чувство контроля. Это самая важная для нас штука: чувство, что «я что-то в своей жизни контролирую».

Я сейчас вела курс по питанию, и как раз середина его пришлась на 24 февраля. Мы обсуждали, что мы можем просто готовить горячую еду, например, просто «Доширак» заварить, горячий съесть. И почувствовать, что стало тепло. Нужно «включать тело». Очень многие сейчас «отморожены». Некоторые сейчас начали «отходить», но очень много людей, которые не чувствуют вкусов, не чувствуют вообще ничего. Поможет горячая, острая, с сильными вкусами еда. Горячая ванна. Укутаться в плед с головой: пледиком укрыться, в руки просто горячую кружку чая. Даже если вы не пьете — сидеть вот так держать ее. Приходить в себя, чтоб тело почувствовать.

Тайга.инфо: Это как та шутка: «мне не нужна психотерапия, я лучше два часа посижу в кипятке».

— Это так, потому что сейчас мы все переживаем острое стрессовое расстройство. Сейчас время, когда помогают социальные связи или посидеть в кипятке.

Тайга.инфо: Почему люди выступают сейчас за «спецоперацию»? Почему люди резко расчеловечились?

— Сложный вопрос. Все, что я сейчас буду говорить — это некоторая спекуляция, предположения. Причин много. Первая (не в смысле, что самая главная, а в том смысле, что надо же с чего-то начинать) — это, конечно же, та пропаганда и та информационная, по сути, блокада, которая происходит в стране уже много лет. Мы помним все эти сюжеты «Первого канала» в 2014 году про «распятых мальчиков». Это не может не влиять на людей. Особенно на людей, у которых это единственный канал связи. Это мы с вами молодые и бодрые: у нас есть разные каналы связи, и мы можем каким-то образом вычленять [информацию]. Но возьмите среднестатистическую женщину: она приходит домой, у нее нет времени сидеть, смотреть [уже закрывшиеся] «Дождь»* или «Эхо Москвы» — она включает телевизор и готовит обед/ужин, а там и у нее «Первый канал» и распятые мальчики. Что хочешь делай, но ты начинаешь видеть мир так.

Любая пропаганда расчеловечивает «ту сторону». Мы видим это сейчас: риторика, что есть национал-предатели, спекуляция фактами, эмоции. Риторика того, чтобы вынести кого-то за круг «свои-чужие». В нас это вшито, мы — биологические существа. У нас вшито подозрение и готовность к агрессии к другому виду. Наш вид или наше племя — хорошее, другое племя или другой вид — плохой. И вся эта риторика расчеловечивает другую сторону. Второе — это «выученная беспомощность». Долгие годы протестов, которые в итоге: «И вот к чему они привели». То есть не они привели на самом деле, а просто происходит то, что происходит. У людей в голове за все эти годы очень хорошо закрепилось: все бесполезно. Протестовать, быть несогласным, а зачем? Сиди молчи. Что ты лезешь, если все равно все бесполезно? И сформировалась «выученная беспомощность».

Встать на сторону сильного, в данном случае — это адаптация

Третье — люди, конечно же, адаптируются. Встать на сторону сильного, в данном случае — это адаптация. В природе реакция на угрозу — «бей-беги-замри», но обычно умалчивают еще про две реакции: это реакция избегания (когда тревоги еще нет, но ты стараешься убежать от нее заранее) и реакция покорности (сделай так, как тебе скажут и думай так, как тебе скажут). И это очень часто — реакция на уровне биологии. Она включается, когда угроза уже есть, а сделать ты с ней ничего не можешь. Почему, например, люди, женщины, дети, живущие в ситуации домашнего насилия, — покорны, они не уходят [из дома]? Потому, что так безопаснее. 

И, кроме того, что мы так действуем, мы начинаем так думать, потому что так тоже безопаснее. Как правило, это люди старшего поколения, которые очень много опасностей уже пережили в своей жизни, которых уже травили и которые уже знают, что такое быть уволенным с работы за что-то эмоциональное, быть уволенным за слова и действия. Мама мне рассказывала вчера, как ее выгнали с экзамена за то, что она просто духами была надушена. Это — люди, которые переживали на своей шкуре, и они просто не хотят этого в свои 60−70 лет. У них нет сил. В этом смысле, я бы не требовала много с обычных людей. Это просто люди.

Тайга.инфо: Вообще пропаганда, по вашему мнению, уничтожает в человеке эмпатию?

— Конечно! Она создана для этого: «Смотрите, что они делают с нашими! Смотрите, что эти звери делают с нашими детьми!» При этом умалчивают про то, что происходит с детьми по ту сторону. И с детьми, с людьми — неважно. То есть, играются на таких самых базовых чувствах, которые в момент страха становятся самыми яркими. Конечно, она необычайно убивает эмпатию к другой стороне.

Тайга.ифно: Есть какой-то универсальный план, как человеку общаться с родственниками, которые, например, смотрят телевизор и впитали всю пропаганду? При этом человек понимает, что это его родственники, это его родители, он их любит. И тут возникает такой диссонанс: с одной стороны люди выступают за «спецоперацию», а с другой стороны ты не хочешь прекращать с ними общение, потому что любишь их. Что в этом случае делать, как с ними разговаривать?

— Это мой личный ответ, не как психолога, а как человека. Договориться с людьми и не касаться этого вообще. Либо просто не говорить (потому, что это ухудшит ситуацию). Если вы не можете молчать, то нужно сократить общение, но договориться с собой, что «я не разрываю контакт — я временно (для того, чтобы не ухудшить наши отношения, чтобы наши отношения не пострадали) приостанавливаю общение». Это же разрушает эмпатию и к друг другу тоже. Это работает на вот это расчеловечивание, которое нам не нужно сейчас.

Кто вообще остался, кроме наших близких? Поэтому пытаться для себя как-то… когда я говорю «понимать других», мне уже становится тошно, потому что у очень многих «понималка» барахлит. Но, [нужно] как-то напоминать, что мы все люди, мы абсолютно все сейчас находимся в ситуации, которую не хотели. Даже, если человек оправдывает происходящее, это не значит, что он рад происходящему. Мы все оказались здесь, в огромной боли и, по сути, в крушении наших жизней. По крайней мере, тех надежд и идей о жизни, которые были. И тот человек, который сидит сейчас и кричит, что «это Украина сама виновата», ему точно так же больно и страшно. Он точно так же не хотел, чтобы это было. Просто он реагирует на это вот так, а вы реагируете вот так. Иногда нужно просто взять тайм-аут, разойтись и потом встретиться.

Многим сейчас помогает просмотр каких-то очень старых фильмов, просмотр чего-то, что вообще не связано с настоящим. «Девчата» какие-то, вообще из другой эпохи — немое кино посмотреть с Чарли Чаплином. Что-то максимально возвращающее нас куда-то далеко, где этого еще не было. И, может быть, найти то, что может вас объединить. Что-то безопасное для вас обоих. Забота о животных, дача сейчас у многих начнется, прибраться дома, ремонт — все, что угодно. Это сейчас то, что объединит всех, независимо от взглядов.

Мама у меня приходит вчера и говорит: «Я пять килограмм сахара урвала!» У кассира на кассе выпросила. Не было в магазине, она кассиру сказала: «У вас точно есть на складе». Он принес ей со склада пять килограммов. Она довольная и гордая, что пять килограмм сахара принесла.

Тайга.инфо: Даже этот разговор про сахар, с него же легко перескочить на спор о происходящем, но нужно просто выслушать и не переводить разговор, правильно?

— Да, не переводить в русло «кто виноват». И мне кажется, сейчас навык «остановиться» очень важен для всех.

«Сейчас призвание — выжить»

Тайга.инфо: Мы все что-то потеряли сейчас. Что делать человеку, который потерял дом, работу и просто сейчас сидит во фрустрации? Как ему собраться с мыслями, продолжить жить и не впасть в крайнее состояние?

— У меня нет точного ответа на этот вопрос. Наверно, единственный совет, который можно дать — это активно искать помощи. Могу обратиться к своему опыту и сказать, что в своей жизни я была на грани один раз, когда разводилась. В тот момент меня «вытащили» только люди: друзья, сестра, те, на кого можно было опереться. Хорошая идея сейчас, если есть возможность, пожить с кем-то, кого-то к себе позвать. С людьми, где кто-то будет поддерживать этот быт и рутину. Это единственное, что я могу сказать.

Тайга.инфо: То есть сейчас нужно окружать себя людьми, не быть одному, а что еще?

— Прежде всего обеспечить себе базовые потребности. Не переставать есть! Даже если это будет «Доширак». Пусть это будет три раза в день «Доширак». Огромное количество людей перестают сейчас есть, просто не едят.

Подумать, где вы будете жить. Поискать жилье, возможно, с кем-то. Возможно, сейчас вы не один такой, кому не с кем жить. Снимать квартиру вместе. Любая работа. Абсолютно любая работа, потому что она будет выводить вас из дома. Любая работа будет лучше, нежели сидеть дома и бухать «на остатках прошлой жизни». И сейчас, мне кажется, не время для мысли о том «чего я хочу, какое мое призвание». Сейчас призвание — выжить.

Тайга.инфо: Рефлексию в сторону?

— Вообще сейчас не до нее! Мы не знаем, что будет через год, что будет через пять лет, что будет через час, поэтому обеспечить себе в течение ближайших дней базовое понимание быта: где спать и что кушать. Для этого нужна, если вы потеряли работу, лично мое мнение, — любая работа. Чтобы выходить из дома. Потому что огромное количество людей уходит в игры, уходит в алкоголь, в какие-то способы «убежать». И это все приводит к тому, что через месяц просто негде будет жить и есть.

Тайга.инфо: Всячески взаимодействовать с внешним миром и не позволять себе внутреннею миграцию?

— Да!

Тайга.инфо: Вообще эмиграция — это выход? Особенно спонтанная, на волне всеобщего страха?

— Я приведу личное мнение. Пожалуйста, не воспринимайте это как сеанс психотерапии. Я считаю, что нет. Если вы не готовили миграцию заранее и если вам прямо сейчас не грозит угроза жизни и свободы, если вы не журналист, активист, оппозиционный политик, если 24 февраля у вас не было причин и вы не собирались уезжать, я лично считаю, что это — не выход.

Первое: эта реакция вызвана — этим самым «бей-беги-замри». Это — реакция на стресс. Просто мозг тебе кричит: «Мы умираем!» И ты уезжаешь. Второе: эмиграция — один из самых больших стрессов в жизни любого человека. Это, мне кажется, тяжелее, чем смерть близкого человека, по уровню стресса, потому что разрушается буквально всё. И если здесь мы говорили про стрессоры (цены растут, новости), то там все будет стрессом: другая еда, температура, люди, другой маршрут до работы — все другое. И не все это выдержат.

Если у вас были какие-то уязвимости (ментальная, соматическая), с большой вероятностью там это все усилится. Не говоря уже о том, что многие люди и уезжают без идеи о том, как и чем они будут зарабатывать. Как и где они будут жить. В пустоту. Вот мы сейчас говорили, как быть человеку в России, если ты без работы и без жилья оказался, но здесь у тебя хотя бы есть люди. А там, по сути, ты оказываешься без работы, без жилья, но еще и в пустоте. Другое дело, конечно, если у вас там есть работа, если у вас там есть родственники, если вы представляете, чем будете заниматься, как будут учиться ваши дети. Но у большинства этого нет. Они просто уезжают в пустоту. В этом смысле мне очень жаль людей, которые столкнутся с таким большим количеством сложностей.

Тайга.инфо: Многие испытывают злость к людям, которые уехали. В то время, как мы здесь чувствуем колоссальное давление, рискуем, но не уезжаем, а те, кто не получал угроз, на них не оказывалось общественное и силовое давление, просто берут и уезжают. Справедливо ли, нормально ли эту злость испытывать?

— Сейчас все, что мы испытываем — нормально. Вопрос только в следующем: хотим ли мы на фоне этой злости рвать отношения с этими людьми? Зная, что эта злость есть, но через два года ситуация будет какой-то другой. Моя мысль через всю встречу такая: испытывайте все, но не рвите связи. Конечно, нормально — ты сидишь и думаешь: «Вот это все я сейчас разгребать буду». Особенно, многие, кого я вижу, кто зарабатывают здесь, а уезжают туда. И вот это часто воспринимается как совсем несправедливое: ты там будешь на России наживаться.

Но опять же злиться, покричать в подушку и пообсуждать друг с другом «как это все неправильно и плохо», продолжая делать свое дело и знать, что через месяц что-то изменится, через два еще что-то, через три… Мы никогда не знаем, где и когда мы встретим этих людей. И возможно, кто-то из них дорог нам. Чем ужасна <…> [«спецоперация»]? Вот этим разъединением.

Тайга.инфо: У нас две <…> [«спецоперации»] получается. Та, которую ведет государство, и та, что внутри каждого из нас.

— Каждый из нас может из этой второй <…> [«спецоперации»] сделать шажок назад и не участвовать в сражениях. Это тяжело, потому что нас тянут поучаствовать в сражениях наша злость и обида.

«Прошлое закрывает глаза на реальность»

Тайга.инфо: Как людям перестать читать новости постоянно?

— Никогда вы не будете готовы морально к тому, чтобы не читать новости, не надо ждать готовности. Нужно сделать руками: убрать всё, убрать все каналы в телеграмме. Например, у меня на «Яндексе» убрана новостная лента. Это помогает. Сначала это сделать невероятно трудно, а потом мозг привыкает. Он не получает вот этой порции эмоций определенное время.

Заходить, например, утром — сколько вам нужно посмотреть новости. Рецепт века: убирай телефон на вечер либо в другую комнату, либо подальше от себя. Ложитесь в кровать — телефон на подоконник, куда-нибудь подальше. Вам будет лень встать за ним. А рядом положить что-то: можно книжку почитать, еще какие-то вещи. Это называется «контроль стимулов». Если ты алкоголик, и тебе нужно не пить, то тебе нужно убрать из дома алкоголь. Тут точно так же.

Тайга.инфо: По вашему мнению, это не скажется на том, что человек просто перестанет видеть эту катастрофу и просто свыкнется, нормализует все это?

— Я не прошу совсем от этого отказаться. Если вы будете делать это дозировано, будет сохраняться связь с реальностью, которая, безусловно, важна. Если человек хочет сохранить эту связь — он ее сохранит. Прочитать то, что творится один раз в день — достаточно. При этом мне важно подчеркнуть право людей вообще не читать новости. И даже, возможно, ценой какого-то временного или еще какого-то забывания. Потому что людям жить надо.

Ваша работа — журналист, моя работа — психолог. Наша работа — соприкасаться с этим всем. Ведь огромному количеству людей — воспитателям, продавцам и прочим — на их работе или в их семье не будет лучше от того, что они читают эти новости.

Тайга.инфо: У вас был пост про аллюзии к прошлому, а можете кратко нашим читателям пояснить, почему отсылки к прошлому «сейчас опасны для нашей психики»?

— Прошлое закрывает глаза на реальность, а сейчас очень важен контакт с реальностью: что происходит, что я могу сделать реально, что я хочу сделать, на что у меня есть силы? Потому что это разные вещи: «что хочу» и «на что есть силы». Сейчас от нас требуется решение. Взвешенное решение. Часто от наших решений зависят судьбы других людей. И если мы принимаем эти решения на аллюзиях, то они будут неверными.

Сейчас в любом случае не 1941 год, ни по каким параметрам это не 1937 год, несмотря на всю репрессивную машину. Система информации другая. Система гражданских связей, которая у нас все-таки образовалось за это время, другая. Все другое. И если мы ориентируемся сейчас на уровень «девяностых», то мы бежим покупать гречку. Собственно, что и происходит в панике, а никому сейчас паника не нужна.

Сейчас нужно реально сесть и посмотреть. Экономика плоха, и это огромное место для действия, о чем мы говорили ранее. Ушла IKEA, сейчас можно, например диваны делать, белье шить. Мы можем начать что-то делать, а не сидеть в панике: «О, божечки мои! Нас сейчас репрессируют!» Я не к тому, что все хорошо, я к тому, что сейчас нам нужно сохранить в себе здравого человека, о чем мы говорили уже.

Тайга.инфо: Да. Я понимаю, с одной стороны, но, с другой стороны, я тоже боюсь эту реальность принять, потому что, когда мы начинаем думать о другом, появляется щемящее чувство, что мы все свыклись, согласились.

— Вы попробуйте эту реальность принять сначала! Ее же никто еще не принял, ее никто еще не осознал, потому что люди за криками «Сорок первый! Тридцать седьмой! Девяностые!» еще не отгоревали то, что с ними произошло. Никто еще не осознал (возможно, время не пришло) те реальные потери, которые мы все понесли. Тот ужас, который с нами произошел. Вы попробуйте принять сначала то, что ваши друзья или мои друзья сейчас за границей — это же тоже огромная потеря. Вот как вот это осознать все? Это сложнее. Это намного сложнее.

Тайга.инфо: В общем вместо того, чтобы вечером прочитать новости, полезнее будет сколотить табуретку?

— Если табуретка это, то что нужно, — да. Потому что чтение новостей никому не поможет, а условная табуретка поможет.

Беседовала Диана Днепр

Иллюстрации Дианы Днепр

* (По версии Минюста РФ, является СМИ, выполняющим функции иностранного агента. Мы обязаны указывать это по запретительным законам).