«Любовь сильнее страха». Эволюция томских протестов
Томск – один из городов, жители которого сопротивляются «спецоперации» и мобилизации. Не побоявшиеся выйти на акции рассказали Тайге.инфо о штрафах, увольнениях, новых формах протеста, превращении из консерваторов в либералов и «молчаливой поддержке». А также о том, кто и почему уезжает из Томска за рубеж и кто не намерен покидать родную Сибирь, несмотря на преследования.
Мобилизация как раскулачивание
«Мир для меня перевернулся 24 февраля. Я читала все новости в соцсетях, потом уходила из дома и плакала. Поседела за эти месяцы. Не только из соцсетей получала информацию, но и непосредственно с Украины. Родная сестра моей близкой подруги жила в Харькове во время всех этих бомбежек», — рассказывает неработающая пенсионерка Марина Веретенникова.
6 марта она с плакатом выходила на самую массовую акцию в Томске. После объявления частичной мобилизации еще дважды приходила на Новособорную площадь, где собираются оппозиционеры — 21 и 24 сентября.
«У меня сын призывного возраста. Самое страшное, если его отправят убивать украинцев. Для себя решила, что любовь сильнее страха, и что я обязательно должна выйти. На Новособорной [площади в Томске] стояла девушка с плакатом: „Обними меня, если тебе тоже страшно“, — рассказывает Марина. — Подошла к ней, обнялась. У меня были с собой цветы, но испугалась их доставать. Понимала, что меня могут забрать. Сидела на Новособорной площади возле памятника Татьяне. Подошли полицейские, переписали паспортные данные. Подходили к тем, кто подходил к этой девушке, кто хлопал, когда ее задерживали. Потом ко мне повторно подошли двое сотрудников полиции. Но я поблагодарила их за внимание, и сказала, что меня уже посчитали. Они извинились и отошли».
Памятник Татьяне
По словам женщины, ей выйти проще, чем молодым томичам.
45-летний Сергей (имя по его просьбе изменено) — сотрудник госкорпорации. 6 марта он вышел без плаката. Оштрафован «за молчаливую поддержку». Позже работодатель предупредил его, что в отечественных госкорпорациях «оппозиционерам не место». Кроме того, «на ковёр» вызвали супругу Сергея, которая никакой протестной активности не проявляла. Она преподаёт в одном из томских вузов, и ее попросили образумить мужа, если она и дальше планирует работать в вузе.
Сергей из рода казаков. Вспоминает, что был ортодоксальным православным и националистом, но в последние годы резко изменил взгляды.
«Я теперь либерал. Чем сильнее Путин закручивал гайки, тем важнее для меня становились демократические ценности, гражданские свободы, которых в России уже не осталось. Выходить 6 марта было тяжело, страшно, но когда такое творится, стыдно ничего не делать», — объясняет Сергей.
Всех участников акции 6 марта в Томске штрафовали по одной и той же новой статье о «дискредитации» ВС РФ (ст. 20.3.3 КоАП). И почти всех на одну сумму — 45 тыс. рублей. Столько заплатил и активист томского «Мемориала»* Станислав Кармакских. Он стоял не с плакатом, а с репродукцией картины Верещагина «Апофеоз войны». В протоколе сказано «за молчаливую поддержку», в решении суда — «за дискредитацию».
«Я на апелляции говорю: „Требую лингвистической экспертизы. Пусть мне специалист с образованием докажет, как можно молча кого-то дискредитировать. На репродукции ничего не написано. Как я дискредитировал? Одеждой? Позой?“ Но судью это вообще не волновало. Он спросил: „Кто вам всем апелляции пишет, как под копирку?“. Я говорю: „Это вы пишите, как под копирку, это у вас конвейер. А нас защищают юристы правозащитного проекта ОВД-инфо“**. Судья скривился, ничего на это не сказал, — вспоминает Камарских. — Нам штрафы выписывали в ударном темпе. Судьи в субботу, бедненькие, вышли работать. Боялись, что массовые акции продолжатся, и они потом не справятся. В субботу в суде никакого не было, кроме нас — „экстремистов“, „террористов“ и „врагов народа“».
Станислав Кармакских
Активист считает, что «частичная» мобилизация, объявленная
«Я уже под колпаком. В соцсетях мне угрожали физической расправой. Удалил свои страницы в соцсетях. Зачем помогать на меня уголовку заводить? Действую другими методами — разговариваю с людьми», — добавил Камарских.
После 24 февраля, как заметил активист, обыватели в Томске говорили «Ой, конечно, страшно, но сейчас наши быстренько денацификацию в Украине проведут, и всё станет по-прежнему»: «Убежденных „зетников“ мало, но люди твердят: „Я вне политики“, и при этом бездумно повторяют, что сказал телевизор. Пропагандистские лозунги — они липучие. Когда пошли первые трупы, все скисли. А после мобилизации — сломались. Начали думать».
Активист «Мемориала»* не спешит проводить аналогии между сталинским режимом и сегодняшний российских государством во внешней политике, но во внутренней «абсолютная калька». По его мнению, «мобилизация идёт так же дебильно, как раскулачивание»: «Всё те же имперские замашки и отношение к людям как к расходному материалу».
«Мы решили, что не нужно кормить систему деньгами»
В Томске почти нет милитаристской символики. Огромная «Z» висит только на здании областного драмтеатра на проспекте Ленина, но в нее кто-то стрелял краской, полностью не отмыли.
Военкомат, расположенный в самом начале улицы Фрунзе, выглядит как обычный местный памятник архитектуры. Нет даже традиционных для таких учреждений баннеров, рекламирующих службу по контракту. С торца отдельный вход и вывеска, что здесь записывают в добровольцы. В середине дня около него только трое немолодых мужчин.
Машин с буквами «Z» встретить не удалось. Томичи говорят, что такие всё-таки есть, но, как правило, принадлежат не частным лицам, а «Горсетям».
Алексей Навальный делал расследование о руководителе этой организации — депутате областного парламента Владимире Резникове («Единая Россия»). «Резникову приходится демонстрировать лояльность, „зеты“ рисовать, ему просто деваться некуда», — считают собеседники Тайги.инфо.
Дизайнер Екатерина Иванова, оштрафованная после акции 6 марта, заметила, что после объявления частичной мобилизации в ее дворе из 10 машин с «Z» осталась одна. Другие свои взгляды теперь не афишируют. Тем не менее, большинство томичей, по ее наблюдениям, по крайней мере, не против «спецоперации».
«Что поддерживают те, кому за тридцать, — это понятно. Они вообще за Путина. Но удивляет, что поддерживают и мои ровесники. Дальний родственник говорит: „Вручат повестку — пойду, потому что я должен“. А кому что должен — объяснить не может», — говорит Екатерина.
Томский военкомат
Знакомые томичи, которые работают в «Газпроме», рассказали Екатерине, что некоторым сотрудникам этой корпорации вручили повестки. В том числе тем, кому под 50 лет. И еще — многодетному отцу, но удалось ли последнему остаться с семьей, Екатерина не знает.
«У меня раньше была работа — монтаж роликов. Было много клиентов из США и других стран. Сейчас пришлось эту работу оставить, потому что с оплатой возникли трудности», — рассказывает девушка.
Об эмиграции она задумывалась давно, но прямо сейчас не хочет уезжать. Говорит, что дальше будет только хуже, и в такие времена нужно поддержать родителей. После 6 марта она не выходила на акции.
«Меня напрягает мысль, что снова заплачу немаленькие деньги, и они пойдут на спонсирование армии», — объясняет Екатерина.
«Когда всё это началось, мы с сестрой были в шоке, — вспоминает томская художница Аксинья Сарычева. — Мы, художники, поняли, что сейчас не можем рисовать, как раньше. Написали на холстах тексты, и вышли с ними на главную площадь города. Потом появилось „антифейковое“ законодательство, начали штрафовать. Мы решили, что не нужно кормить систему деньгами, и перешли на другой формат. 8 марта, как и планировалось, в Томске состоялась коллективная выставка молодых художников. Но было понятно, что смыслы, которые вкладывались в нее до „спецоперации“, уже не работают. Выставка стала поводом понять, что делать дальше нам, что делать дальше искусству, и заодно помочь собрать деньги оштрафованным».
Аксинья Сарычева
«Сегодня самое время осмысливать сибирскость и колониальные отношения. Происходящее сейчас — это сугубо кремлевские амбиции. Наша художественная практика очень тесно связана с местом. Сибирь — это для нас Родина. Отсюда сложно уехать, если честно. Это тема прослеживается в нашей выставке, которая работала в апреле этого года в Петербурге. Был какой-то отклик зрителей, а не просто: „О! Какие-то там из Сибири“», — отметила Сарычева.
«Отчаяние — не тот путь»
Томский поэт Игорь Новиков после начала спецоперации был на нескольких протестных акциях и тоже говорит, что такая форма сопротивления не для него.
«В первый вечер спецоперации [24 февраля] и 6 марта я выходил. И до этого во многих подобных акциях участвовал. Когда закрывали томскую телекомпанию ТВ-2, когда была монетизация льгот. По другим поводам. Но всё это бессмысленно, — теперь считает Новиков. — Всегда одно и то же. Ты подпитываешь себя мыслью: „Вот, я что-то делаю“. А на самом деле нифига ты не делаешь! В конечном счете, это эмоциональный выплеск, жест отчаяния. Отчаяние — это не тот путь. Я не могу сказать, какие настроения в городе. Но на митинги в поддержку „спецоперации“ и референдумов в Томске ходят в основном подневольные — радость изображают. Мне кажется, все понимают, что всё рушится. Когда разваливался Советский Союз, уже не оставалось свидетелей того, как он начинался. А нынешней системе гораздо меньше лет. Всё происходило на глазах одного поколения. Это отличный шанс не повторять ошибок. „Весёлое время наступает, братва“, — как пел Летов. „Веселее некуда“».
В этом году Игорь Новиков сделал себе подарок на день рождения — уволился из муниципального зрелищного центра «Аэлита», где работал световиком. Хотел уйти в начале мая, чтобы не освещать (в прямом смысле) патриотические мероприятия, но в День работников культуры директор «Аэлиты» призвала подчиненных сплотиться ради поддержки «спецоперации», и Игорь решил написать заявление незамедлительно.
Игорь Новиков
«Я в тот же вечер у нее спросил: „Вы действительно так думаете, или вам это кто-то навязал?“ Она сказала, что говорила искренне, что впервые после 1991 года расправила крылья. Я просто понял, что разговариваю с человеком зомбированным, которого бесполезно переубеждать», — вспоминает Игорь.
За несколько часов до интервью Игорь вернулся с казахстанской границы — отвёз на личном автомобиле друга до КПП. Готов вывозить и других. Но только тех, кто эмигрирует легально. Говорит, у нелегалов, даже если им удастся пересечь российскую границу, возникнут проблемы с законом в Казахстане. Сам уезжать пока не планирует.
Музыкант и программист Дмитрий Сарычев (однофамилец художницы Аксиньи) пакует чемоданы. Он вместе с семьей покидает Томск и Россию.
«После начала спецоперации мы выходили только один раз — 6 марта. Но до этого много раз выходили, в том числе и в 2014 году, накануне референдума по Крыму. После 6 марта ушли во внутреннюю эмиграцию, занялись бытовыми делами. Уезжаем, потому что не видим перспектив движения России к цивилизации, — говорит Дмитрий. — Кроме того, сложно оставаться в России в связи с отключением от системы Swift и возможным отключением от интернета. У меня работа удаленная. Могу работать везде, где есть интернет. Едем в сторону Казахстана. Возможно, доберемся до США. В Томске мы оставляем большой дом, оставляем родителей. Надеюсь, когда-нибудь мы вернемся».
«Они просто сидели и их забрали»
Другая томская семья, где на протестные акции многие годы выходят оба супруга и старшая дочь, решила остаться. Они попросили не называть фамилию и изменить их имена.
«Я люблю наш дом. Каждое бревнышко нашими руками положено. Люблю деревья в нашем саду. Мне нравится наш город, нравится Сибирь. У нас на руках дети, старики-родители. У нас много животных. Почему мы должны всё бросать и уезжать? — объясняет Татьяна.
На акцию 6 марта Татьяна пришла вместе с мужем Александром и старшей дочерью Ириной. Собравшиеся передавали из рук в руки плакаты, скандировали. Как рассказывает Татьяна, ее супруг начал возмущаться, когда полицейские собрались задерживать ее и Ирину. Стал кричать: «Позор!» На той акции забрали и позже оштрафовали Ирину и Александра. Татьяну не тронули.
Каждое бревнышко нашими руками положено. Люблю деревья в нашем саду. Мне нравится наш город, нравится Сибирь
«Забрали мою дочь, моего мужа, моих друзей. А меня что-то переклинило, и я разревелась», — вспоминает Татьяна.
Она выходит на протестные акции с 2011 года, ее несколько раз задерживали и штрафовали, но Татьяна признается, что до 6 марта такого страха не испытывала. Чтобы преодолеть этот страх, пришла на акцию 24 сентября.
«На акцию 21 сентября я не пошла. Не хотелось выходить за тех, кого „укусила“ только мобилизация, — признается Татьяна. — Но людей задерживали. Мне стало стыдно, и 24 сентября, когда феминистки предложили прийти в черном и с цветами, я решила пойти. У меня с собой было два плаката. Один я нарисовала специально к этой акции: „6. Не убивай“. Шестая заповедь. Я была в черном и с двумя цветками. На площади увидела, как сначала задержали девушку, а потом парня, который просто сидел на скамейке. Я села на скамейку. Бабульки рядом говорят: „Вы зря сюда сели, здесь задерживают“. Говорю: „Ничего, я посижу“. На соседнюю скамейку сел журналист [Александр] Сакалов. Его забрали [полицейские] минуты через три. Я решила не доставать плакат. Думаю: „С плакатом и дурак задержится“. Просто сижу в черном и с двумя цветами в руках. Меня забрали минут через шесть. Бабушки шушукались: „Вот мы говорим: „37-ой год, Сталин“. А вот смотрите: они просто сидели и их забрали“. В тот день, насколько знаю, всех, кого, как и меня, увезли в Советский РОВД, кроме Тимура, который вышел с плакатом на проезжую часть, отпустили с предупреждением без протокола. Но я уверена, что, когда выйдем в следующий раз, предупреждением не отделаемся».
Ирина — педагог дополнительного образования. Когда после невыполнения майских указов Путина, обещавших увеличение зарплаты, она записала и выложила в сеть рассказ, что её заработки не выросли, её вынудили уволиться. Из-за акций после 24 февраля Ирина увольнялась дважды из одного детсада: сначала после 6 марта, но затем ее снова взяли на работу с условием, что не будет участвовать в протестах, а потом, проработав на прежнем месте несколько месяцев, Ирина предпочла снова уволиться, но не молчать.
Особенность последних томских протестов — они проходили параллельно с разгромом последних независимых СМИ и эмиграцией журналистов. Роман Чертовских — бывший журналист ТВ2, который несколько недель назад перебрался в Казахстан. По оценкам Романа, на самую массовую акцию, состоявшуюся 6 марта, вышло около 120 человек, из них около 20 задержали.
«Это было нетипичное для Томска событие. Я в первый раз увидел, как томичи вставали в сцепку. Их очень быстро начали разгонять, задерживать. Насилия не применяли. Единственный раз полицейские несли мужчину, взяв его за руки и за ноги, потому что он отказался идти в автозак и лег. На акциях в поддержку Навального в Томске задерживали, как правило, только организаторов — [независимых депутатов гордумы] Ксению Фадееву и Андрея Фатеева. На последних акциях задержаний было очень много. Мне кажется, это главная причина, по которой томичи перестали выходить. Плюс посыпались штрафы „за молчаливую поддержку“ и возникла опасность при повторном задержании попасть под уголовку», — рассказал Роман.
По его оценкам, 60−70% участников протестов — это студенты. Ему известно как минимум об одном отчислении из томского вуза за участие в акциях после 24 февраля: «По уставу этого вуза отчисляют за три административных правонарушения. Якобы у этого студента было уже третье, но он говорит, что только второе».
После объявления «частичной» мобилизации журналист не заметил среди жителей «патриотического подъема»: «Я знаком с несколькими молодыми, националистически настроенными томичами. Они верят, что русским, живущим в ДНР и ЛНР, нужна помощь, но в добровольцы записываться не спешат. Мой томский приятель — бывший полицейский, которому повестка пришла. Он общался со своими коллегами. Многим из них тоже пришла повестка. И у них такая позиция: „На <…> [спецоперацию] идем, как на плаху, но у нас альтернатива — только тюрьма“. Идут в военкомат».
«Один недавно писал: „Мы отправляемся на фронт. Мы под Екатеринбургом. Я весь день не ел. Привезите мне кто-нибудь, пожалуйся, курочку“. А ещё были такие настроения: „Хоть бы у нас не было, как в ДНР и ЛНР, где мужчин на улицах хватают, и тащат в военкоматы“», — добавил Роман.
Как минимум на двух жителей Томской области заведены уголовные дела за распространение «фейков» о ВС РФ. Поводом стали их публикации в интернете. Суд по одному уголовному делу уже начался.
Тайга.инфо
*Объявлен властями РФ «иностранным агентом» и ликвидирован по решению суда
**По версии Минюста РФ, входит в реестр незарегистрированных общественных объединений, выполняющих функции «иноагента».
Поддержите независимую журналистику, чтобы не остаться наедине с пропагандой