Дмитрий Виноградов: "Медиа-рынок Новосибирска оцениваю как недостойный третьего города страны"

14 Авг 2006, 05:16

ТАЙГА.info публикует вторую часть перекрестного интервью бывших известных новосибирских, а ныне малоизвестных московских журналистов Александра Попова и Дмитрия Виноградова. Первую часть – интервью Александра Попова – можно посмотреть здесь.

Попов: Дмитрий, что ты думаешь о своем реноме в новосибирской журналистике? Считается, что любую джинсу или чернуху лучше всех сделает только Виноградов? Ты согласен с этим?

Виноградов: Эээээ… честно говоря, ты меня шокировал. Я-то думал, что в Новосибирске у меня реноме журналиста, востребованного московской (переработал в куче московских СМИ) и американской прессой (публикуюсь в одном политическом журнале), создавшего неплохой сайт, способного писать о любом сибирском регионе, причем в широком диапазоне жанров – аналитика, репортаж, интервью, новостное сообщение, и о широком спектре тем – от политики до социалки и криминала. С меньшим успехом, но пробовал себя в темах экономики, культуры и светской жизни.

В общем, если кто-то действительно так думает, я бы попросил привести пример хотя бы одной «джинсы», написанной мной.

Попов: Без проблем. Помнишь ли ты пресс-конференцию Владимира Рыжкова в новосибирском «Профиле»? Там ты вроде бы не отказывался от его обвинений в твой адрес – про заказуху против него?

Виноградов: Я не соглашался с его обвинениями, потому что там было не очень уместно их обсуждать – большинство собравшихся все равно было не в теме. А речь шла об информационной кампании, развернутой в 2004-2005 годах на Алтае против Владимира Рыжкова. Причем теперь есть информация, что ее организовал сам Рыжков (возможно, при участии близких Кремлю политтехнологов), чтобы поднять свое реноме в глазах московских либералов. В отличие от большинства ангажированных Рыжковым барнаульских журналистов, которые молятся на своего депутата за регулярные пьянки в Белокурихе и его «звездный», как им кажется, статус в российской политике, я старался писать о тех событиях объективно. Кроме того, ТАЙГА.info цинично использовала тот скандал для собственной раскрутки.

А Рыжков, будучи политиком, так скажем, легкого поведения – вчера он с Кремлем, сегодня с оппозиционными олигархами, завтра опять с Кремлем – рассуждает в меру своей испорченности. Он и его помощники, которые, кстати, во время этого скандала пытались меня ангажировать, делят всех журналистов на «своих» и «чужих», не веря в существование объективной прессы.

Если еще немного поразмышлять на тему своей репутации, то я думаю вот что: чем занимается большинство новосибирских журналистов? Они работают по пресс-релизам администраций, силовых структур и компаний, не пытаясь ни нарыть эксклюзив, ни разобраться в подлинных причинах происходящего, ни просто предложить какую-то неожиданную тему.

Новосибирские журналисты в своей работе руководствуются тремя факторами: ленью, самотеком и «как бы чего не вышло». Помнишь ли ты пример удачного и серьезного журналистского расследования, если не считать «сливы» в «Новой Сибири», «Честном слове» и «МК в Новосибирске»? А аналитических статей? Разве что «Континент Сибирь». Интервью? Пожалуй, только тот же «Континент Сибирь» и местами «Новая Сибирь». Репортажи? Только «Коммерсантъ-Новосибирск» и REGNUM. Авторских колонок, так популярных в Москве, в Новосибирске вообще нет. Прилично представлен только жанр развернутых новостных сообщений – в «Коммерсанте», «Ведомостях» и «Деловом квартале».

Естественно, на этом фоне нормальный журналист вроде меня, который понимает, что «новости – это то, что хотят скрыть, а все остальное – реклама», поневоле слишком выделяется. Ему приписывают не только, вообще-то, нормальные для журналиста безбашенность и азарт, но и прочие инфернальные черты. Конечно, мнение таких людей мне неинтересно, потому что оно 1) ошибочное 2) все равно ни на что не влияет.

К слову, у меня сейчас валяется книжка главного редактора газеты «Стрингер» Елены Токаревой «Кто подставил Ходорковского». Она много анализирует российские медиа и делает интересное наблюдение: сейчас столько много информации, что люди не вдаются в подробности и предпочитают мыслить стереотипами. В Новосибирске информации не так много, но журналисты – люди, которые по идее должны профессионально разбираться в информации – в силу своей лени зачастую тоже вполне обходятся штампами. Иногда проще на ком-то поставить штамп «чернуха», чем признаться самому себе в собственной профимпотенции.

Добавьте сюда немаловажный фактор зависти. Преуспевающий востребованный и удачливый журналист (не имею в виду именно себя) слишком выделяется на общем достаточно убогом фоне. Кстати, я обратил внимание, что для московского профессионального сообщества зависть присуща в гораздо меньшей степени: люди понимают, что очень многое зависит от них самих, плюс, конечно, есть широкие возможности, которых нет в Новосибирске. Но в Новосибирске журналисты не пользуются даже тем потенциалом, который у них в руках. Нет, они лучше будут сидеть все такие недовольные и безденежные, и злиться на тех, кто пытается выделиться.

Попов: В этом я с тобой соглашусь. Но не стал бы красить все в такой уж слишком серый цвет. На самом деле, поведение журналистов в новосибирских СМИ зависит во многом от позиции владельцев СМИ. А у них позиция одна – заработать больше денег. Любым способом. И даже не потому, что они жадные, а потому, что объем рекламы слишком мал, чтобы можно было нормально существовать и развиваться. Вот и трясутся над каждой копейкой. Отсюда – рекламный позитив, боязнь иметь авторское мнение. Например, в «Континенте» это было вообще возведено в абсолют. Даже репортажи не приветствовались. Откуда тут колумнисты возьмутся? Их надо взращивать, лелеять.

Виноградов: Я с твоей оценкой тоже согласен, но человек, как говорится, сам кузнец своего счастья. Любой может изменить свою жизнь, а не только плыть по течению.

Попов: Считаешь ли ты, что писать заказной материал (за который тебе платят деньги) - это прямое нарушение журналисткой этики? Как ты отрабатывал заказы?

Виноградов: По-хорошему, конечно, нарушение. И общая тенденция идет к тому, что журналисты писать рекламные тексты не будут, как это сейчас уже есть во многих московских СМИ, а в Новосибирске это есть в вкладках «Коммерсанта» и «Ведомостей». Хотя пока что этого нет, например, в «Континенте Сибирь», «Новой Сибири» и «Эксперте-Сибирь».

Попов: А знаешь почему? Потому что в Ъ и «Ведомости» очень сложно собрать рекламу.

Виноградов: Не знаю как сейчас ситуация в новосибирских «Ведомостях», а в местном «Коммерсе» рекламы всегда достаточно было…И тестовая реклама, и модульная. Говорю это как бывший бой-френд директора по рекламе новосибирского «Коммерсанта» Сталины Артамоновой.

В общем, с учетом того, что современная российская журналистская мораль заказуху вполне приемлет, то лично я отношусь к этому терпимо – деньги всем нужны, понимаю. Сам за всю свою биографию отрабатывал заказ примерно раза три – и каждый раз это были положительные рекламные статьи, а не отрицательная «чернуха». Один раз для новосибирского «Коммерсанта», помню, писал заказуху про какой-то банк, причем опоздал на прессуху минут на 40, из-за чего ее задержали (всего на прессухе было человек 5). Написал потом текст, пресс-служба банка его раскрикитовала, что не помешало ей разместить этот текст еще в нескольких изданиях, не заплатив мне как автору ни копейки. В общем, мои отношения с рекламой не складываются. Буду бедным, но честным. А на самом деле я думаю, что в журналистике немало и других способов заработать деньги.

Попов: Как ты оцениваешь медиа-рынок Новосибирска? Каковы основные тенденции его развития?

Виноградов: Медиа-рынок Новосибирска оцениваю как недостойный третьего города страны. Две-три хорошие газеты, из которых две – это вкладки в московские, пару журналов… Два метровых телеканала (я имею в виду с собственным информационным продуктом), один из которых – это пресс-релизная «Десятка», а второй – официозные (хотя относительно качественные) «Вести-Новосибирск». В общем, позор.

Плюс еще это странное телевидение в метро… «Метровый» канал, как я его называю. Не понимаю, что должно быть в голове у журналиста, который согласился, чтоб его показывали в метро, где ни хрена не слышно. Там и так шумно, а тут еще этот зомби-ящик! Правда, после того, как их новости стали выходить на дециметре, оказалось, что они неплохие новости делают, и с хорошей картинкой! Скучновато, правда, иногда, но это ничего. Будем надеяться, что за счет дециметра новосибирское телевидение хоть немного сократит отставание от Томска и Красноярка. Кстати, в Екатеринбурге достаточно сильные дециметровые каналы, так что у Новосибирска тоже есть шансы.

В общем, новосибирский медиа-рынок деградировал буквально на наших глазах – за тот небольшой срок, что я занимаюсь журналистикой. Это я не к тому, что он из-за меня деградировал, просто могу сравнивать ситуацию с 1999-2000 годами.

Тому, впрочем, есть несколько объективных предпосылок. Дело, пожалуй, даже не в хроническом отсутствии инвестиций. Дело, прежде всего, в отсутствии традиций, в отсутствии слоя 30-40 летних журналистов, у которых могло бы учиться «подрастающее поколение». Две трети журналистов, кто доживает до этого возраста и не переходит в другую профессию, уезжают в Москву. Даже за те полгода, что я живу в Москве, сюда из Новосибирска переехало еще трое журналистов – ты, Андрей Тихонов из «Вечернего Новосибирска» и Алексей Боровиков с ГТРК. И еще несколько постоянно спрашивают у меня о возможности переезда в Москву.

В Новосибирске, конечно, можно назвать примерно 5-10 действительно очень хороших журналистов этого возраста (30-40 лет), но для большого города это очень мало и погоды они не делают. Как следствие – нет профессиональной планки, нет культуры отношения к журналистике в городе, нет журналистики как фактора политической, деловой и культурной жизни.

В общем, мой прогноз таков: нынешняя вялая и серая ситуация в Новосибирске будет сохраняться неопределенно долго. Кто сможет, будет уезжать, кто не сможет, будет либо соглашаться с этой, в общем-то, страшноватой ситуацией, либо становиться эдаким лучом света в темном царстве. Либо вообще уходить из профессии. Вполне возможно, что лет через пять, при накоплении каких-то факторов – например, неожиданно появится плеяда молодых агрессивных журналистов и/или придут инвесторы, которые создадут пару-тройку профессиональных СМИ, которые изменят общий контекст – что-то и поменяется.

Попов: Есть еще один немаловажный аспект. Многим журналистам – это факт – со временем сильно надоедает бегать с диктофоном по прессухам или редактировать тексты. А куда идти? В регионах выход только один – в пиарщики и пресс-секретари. Но хороших вакансий на этом рынке немного, и большинство уже заняты.

В Москве, например, как я узнал, многие журналисты (особенно из деловой прессы), если не становятся редакторами, уходят в аналитики. Или в те же пиарщики, но тут рынок больше. То есть, поднаторев в газетах и журналах в написании аналитических статей, они переходят работать в специальные центры и объединения настоящими экспертами и аналитиками. И получают там, конечно, намного больше.

В регионах же, из-за отсутствия такой возможности, журналисты часто просто теряют интерес к тому, что делают. А это чревато. Потому что журналистика – это, все-таки, «литература на бегу». Я знаю, о чем говорю. Мне, например, в начале прошлого года очень наскучило штамповать одинаковые тексты в «Континенте». А развиваться творчески там было некуда. Так что большое спасибо Виктору Ивановичу Буланкину, что он замутил этот проект «Профиля-Центра страны». Не важно, что все накрылось медным тазом – опыт, тем более негативный – бесценен.

Еще один вопрос: своими обличительными статьями (например, про газеты «Московский комсомолец» и «Честное слово») что ты хочешь доказать себе и читателям?

Виноградов: Да ничего, в общем-то. По-моему, просто интересная статья получилась, вот и все. Если же попытаться найти какой-то смысл – ну не должна газета «Честное слово» заниматься тем, чем она занимается и при этом воображать, что это никак не волнует тех, у кого она ворует новости и фотки. Не могу сказать, что сам никогда не «мониторю», так скажем, чужие статьи, но не ворую. Меру надо знать!

Попов: Ты вообще думаешь о читателе своих материалов? Кто они? Как они поведут себя после того, как прочитают твои тексты? Будут ли им интересны твои журналистские труды?

Виноградов: Если ты имеешь ввиду читателей ТАЙГИ.info, то по нашим оценкам половина ее аудитории – это те, кто читает ее в силу профессионального интереса, то есть журналисты, пресс-службы, сотрудники администраций и силовых органов, сотрудники московских аналитических центров, занимающихся мониторингом ситуаций в регионах. Благодаря чтению статей о нелегкой судьбе российской журналистики они должны, по замыслу авторов, прийти в ужас и задуматься. Или хотя бы понять, что далеко не всех эта ситуация устраивает.

Вторая половина – это просто средний класс, которому интересны события в Сибири и которому удобно о них узнавать посредством нашего сайта. Наши статьи должны их просто развлечь.

Но на самом деле статьи, как известно, пишутся для себя – лишь бы интересно было писать и затем самому перечитывать. А сколько у статьи читателей и есть ли они вообще – не так уж важно. По крайней мере, можно надеяться, что если статья тебе (автору то есть) нравится, то понравится еще кому-то.

Попов: Вот тут, Дима, я с тобой не соглашусь. Для себя пишутся рассказы, романы, повести и вообще любые литературные произведения. Журналистика – это массовое производство общественного мнения. Поэтому любую свою строчку нужно проецировать на читателя. И отдавать себе отчет в том, для чего ему твое творение, чем оно может ему помочь. И даже – как оно может повлиять на его поведение после прочтения. Это очень важный момент. Журналистика – это не самолюбование в зеркале. Это средство формирования общественного мнения.

Его можно формировать двумя путями. Первый – чистая пропаганда, когда вся работа журналиста фактически превращается в пропаганду каких-либо идей (это мы сегодня поголовно наблюдаем на федеральных телеканалах). Второй путь – интерактивный, когда журналист провоцирует читателя на обдумывание своего труда. За этим путем будущее.

Виноградов: Думаю, в таком будущем найдется место и мне. Надеюсь, никого этим не расстроил.