Тувинской журналистке не понравился фильм «Монгол»

07 Окт 2007, 13:45

В редакцию Тайги.info поступило разгневанное письмо известной тувинской журналистки Саяны Монгуш. В нем журналистка делится эмоциями от просмотра нового российского фильма «Монгол» о жизни Чингис-Хана – ключевого деятеля мировой истории для любого тувинца и бурята. Публикуем письмо с небольшими цензурными правками.

В редакцию Тайги.info поступило разгневанное письмо известной тувинской журналистки Саяны Монгуш. В нем журналистка делится эмоциями от просмотра нового российского фильма «Монгол» о жизни Чингис-Хана – ключевого деятеля мировой истории для любого тувинца и бурята. Публикуем письмо с небольшими цензурными правками.

«Монгол» меня разочаровал. Я зафиксировала, что зеваю. Раз пять и от всей души. Что-то в этом во всем было неверное. Один главный герой слился с Альбертом Кувезиным (лидер всемирно известной группы «Ят-Ха», - прим. Тайги.info), который в фильме только что-то озвучивал. А могли бы снять без всяких потерь, только выиграли бы – Алик непосредственный настолько, что монументальная советская школа кино утратила бы всю свою тяжелую прорисовку характеров. Никак не могла отделаться от ощущения, что это Кувезин прищуривается sexy и трясет рОковой гривой. А это был, товарищи, Чингис-Хан. Почему-то справедливый и важный как председатель колхоза. По костюмам было видно, что снималось на родном материале, но какое-то дурновкусие советское, какие-то колхозные дела мне замерещились сразу.

Второй герой - брат Чингисхана, отчетливо представленный как злодей (опять лубочность: в советском кино у злодея должны быть усики, тонкие, холеные и они, товарищи, есть!) Правда, Джамуха оттого все больше напоминал не раннесредневекого монгола, степного князя, а Фреда Меркьюри в знаменитую пору переодеваний в женские платья, в клипе с эротичными бананами во рту. Ухоженные усики, бритая голова.

Выйдя, абсолютно рефлекторно родила первую мысль – монгол не на женщине закаляется, а на коне. А нам все про женщину. Она и в избу вошла, и коня на скаку останавливала... Такая неувядающая, вечно (на протяжении 1,5 часов и почти десяти лет, если судить по сыну, рожденному на двадцатой минуте повествования) двадцатилетняя монголка. Но о ней потом.

В жизни кочевника (до сих пор) есть священные вещи: седло (конь это душа, тут и говорить нечего) и лук (замененный позднее на свое производное - струнный музыкальный инструмент. У тувинцев это игил). Это хозяйство всегда рядом с мужчиной, и не абы где, а в изголовье, если он уходит на покой (в том числе на вечный) или под рукой. Я не знаю, какой затейник с каким дипломом монголоведа или чингисофила был в консультантах. Но он не знает о существовании краеугольных, как говорят в тюркских пословицах - ожук, трех камнях, трех опорах очага, которые должны быть в фильме про Степь: Конь, Песня и Дух (Тэнгри в данном случае).

Нет ни первого, ни второго, ни третьего. Мохноногая, низенькая, выносливая кормилица, обозванная позднее «лошадью Пржевальского», вынесла все походы чингисидов и его самого, и еще в Великую Отечественную под тувинцами и украинцами была на фронте. Вместо нее перед камерой работает обученная, арабская или еще какая-то цирковая. В общем, не «тувинка». Чужие и красивые кони. Чужеродные. Дай нам послушать ржанье, дай нам бой не в компьютерной графике, а вживую, чтобы видно было, как от страха хвосты дыбом, а лошадиные каштаны пулями вылетают. Даешь соцреализм! Дай не только морды, а зады. Круп не менее фотогеничен и мог бы еще больше рассказать.

Избыточное количество раз показали (что к концу уже и не захватывало от однообразия картинок) трассирующую в небо кровь. Лязг металла. А здесь нужен другой звук. Сопенье (развернись-ка, попробуй, в таком месиве), ржанье и тяжелое дыхание. ХЭ! ХЭК! а не «блямс». По тувинцам могу сказать, что кричали бы что-нибудь наподобие «шу дэ!». Будь я оператором (он и так вытянул всю эту бессмысленную режиссуру), сняла бы, как взлетает вверх, срезанная на лету, тугая мужская коса и, взвившись, опадает обратно на лицо уже убитого, укрывая его черным, рассыпающимся волосяным погребальным дождем,. Это еще одна сакральная мужская вещь: ну не ходят косматыми мужики-кочевники, коса ухожена всегда, заплетена, и когда в конце фильма ряды покоренных монгольских племен показывают со свалявшимися театральными клоками в поклоне - фигня полнейшая. ТАКИХ в воинах не держали. А с правом поклониться перед Чингис-Ханом на первой линии могли быть только отборные полки.

Или вот старый, ручной волк – компрометирующий образ Тэнгри – отца-прародителя всех тюрок. Выпустили линяющего волка – ну снимите красивую особь! Настоящий тэнгрианец должен был хотя бы для нас, кинозрителей делать что-то, что свидетельствовало бы о его связи с Тэнгри, с Небом, с землей, со всеми духами. Плевать через плечо или моргать левым глазом. Но ничего Бодров не придумал, чтобы обозначить ОТ ЧЕГО, ОТ КОГО сила духа у завоевателя.

Из картинок запомнилась одна: единственная красивая, абсолютно автономная в своем существовании картина, когда Чингис провалился под лед. Ка-ак он красиво погружался, Кусто и не снилось!

В целом, видно, как неровно картина делалась. Есть гениальные куски и совсем безжизненно плоские. А сшито все сухой, нелюбящей и набитой рукой. Правда, матерого советского мастера.

Забыла про забытую режиссером Песню и Дух. Тувинский зал хохотал во время просмотра два раза. Первый - когда мальчик выбирал невесту. Ну, это понятно, голливудская сценка-оживляж. На самом деле ни один, тем более восточный мальчик не стал бы в этом возрасте подходить к девкам. Он бы краснел, упирался, мучался. Лучше бы сняли по-настоящему страдания ребенка, не понимающего, на фига ему выбирать жену, когда палка и веревка гораздо занимательнее. Вот эта борьба интересов, игра чувств на лице была бы гораздо пленительнее, чем голливудский стереотипный дубль). Второй раз зал откровенно хохотал, когда пьяные монголы запели что-то типа «хоомей». Слух настроен и привык к другому горловому пению, настоящему. И его эрзац, непроизвольно вызывает коллективный смех, как фальшиво взятая нота.

Дальше. Зачем буддистский монах попрется (отмечу: в хороших греческих сандалиях) с какой-то косточкой в Монголию, да хоть куда, даже во спасение монастыря? Это просто НЕЛОГИЧНО. Буддисты все делают только в соответствии с формальной буддистской логикой. Раз монастырю суждено погибнуть, то так тому и быть, и никакие неувядающие тетеньки Бортэ тут не помогут, даже если им донесешь косточку с приветом от будущего императора.

Ну что узнает среднестатистический россиянин о Монголии и о «великом и ужасном Чингис-Хане»? Полжизни просидел в тюрьме (причем с раннего детства), трясся в основном на женщине (одной, и это единственный плюс, на коне я его так и не разглядела среди тучи тел), потом с помощью грома и старого волка и жены собрал всех на собрание и сказал, как в послании президента, насколько «будет ужесточена практика наказаний за преступное посягательство на жизнь, и основные гражданские свободы» монгол и их государства. Впрочем, кто никогда не бывал на Алтае, увидит в фильме все его красоты, а кто не видел живых монголов - увидит их, воинов средневековья, в фирменных шапках-малахаях (я такую сама носила в 80-х), со стриженным и крашеным мехом с парной машинной строчкой. Хорошо шли к таким же монгольским дубленкам. Как на головы солдат 12 века перекочевали поточные фабричные изделия 20 века, надо спросить, однако, у режиссера.

Мне не хватало собак, живности, звуков кочевья, смеха детей. Аутентичный фильм о Чингисхане сможет снять только тот, кто залезет на полгода к чабанам в далекий аал, лучше всего на Монгун-Тайгу и там, поразмышляет над историей кочевников, вставая в 4 утра, принимая роды во время окота, отгоняя волков, запуская в юрту совсем дохлых ягнят, укладывая себе под бок, чтобы выходить, выводя на пастбище под градом и дождем, под +45 летом и -55 зимой, развешивая творог на юрте, перегоняя молочную водку и хмелея от нее, под собственную песню. Мертво все, когда от знаний, из книг и от консультантов. А ты, режиссер, поживи этой жизнью хотя бы день, послушай, какие звуки тебя окружают, что крупным планом в глаз лезет само собой, без надуманных сцен, что в окружающем, невидимо окрыляет, вдохновляет. НЕБО, ВОДА и ЗЕМЛЯ. И ты, маленький ничтожный человек.

В конце фильма, специально для тех, кто совсем ничего не знает, написано два предложения, в которые уместились еще 4 серии и два-три века истории. Все очень доходчиво и экономно, как смс: «Завоевал полмира». Собственно и кино снимать с такой помпой и затратами тогда не стоило. Надо было в самом начале вывести эту фразу. И все. Выключить экран.

Злая Саяна Монгуш, специально для Тайги.info