Владимир Калужский: мы сознательно идем на то, чтобы расширить представления наших зрителей о музыкальной культуре мира
По завершении музыкальной части VII Международного рождественского фестиваля искусств художественный руководитель Новосибирской государственной филармонии Владимир Калужский рассказал Тайге.инфо через что пришлось пройти организаторам, чтобы фестиваль состоялся.
По завершении музыкальной части VII Международного рождественского фестиваля искусств художественный руководитель Новосибирской государственной филармонии Владимир Калужский рассказал Тайге.инфо через что пришлось пройти организаторам, чтобы фестиваль состоялся.
Музыкальная часть фестиваля, длившаяся с 20 ноября по 17 декабря, включала 10 концертов. За это время Новосибирск посетили гости из Японии, Финляндии, Израиля, Франции, Италии, Австрии, Нидерландов, Германии. Наверное, непросто организовать приезд таких участников. Сколько времени и сил занял подготовительный период к фестивалю?
Во всем мире концертные деятели планируют программу на два-три года вперед. К сожалению, в этот раз филармонии дали на подготовку международного фестиваля всего полгода − это крайне мало, и мы этим крайне недовольны. Филармония, проводя этот фестиваль по поручению оргкомитета – департамента культуры и других губернаторских структур, – зависит от финансирования областной администрации. А для того, чтобы договариваться с людьми, приглашать музыкантов, мы должны знать, сколько нам дадут денег на это. Ведь надо не просто списаться с человеком, договориться о датах, но и обговорить репертуар, - все это, а также массу других технологических вещей, вплоть до рейсов самолетов, изменения цен на авиабилеты можно грамотно сделать, когда знаешь, что располагаешь n –ой суммой денег. В это раз нам сообщили ее во втором квартале текущего года. Это очень поздно! В результате, это породило целый ряд организационных проблем, а иногда даже проколов. Например, с Френсисом Гойя, концерт которого пришлось отменить. Раньше нас оповещали о количестве выделенных средств за год или даже немножко раньше. И то мы были недовольны. Сейчас эти сроки, к сожалению, еще больше сократились.
По какому принципу формировался репертуар фестиваля? Ориентировались ли на жанры, страны?
Конечно, жанровая составляющая являлась приоритетной. Иными словами, мы представляем себе, что на таком фестивале публика должна услышать симфонического дирижера, нескольких певцов, скрипачей, пианистов и т.д. Должны прозвучать академические образцы, а также джаз, этно-музыка. Это достаточно широкий спектр, в котором мы работаем, исходя из собственных предпочтений (кого мы знаем, кого не знаем) и ориентируясь на ситуацию рынка. В отличие от драматической составляющей фестиваля, где катают каждый год Льва Додина, Табакова и других великих режиссеров, чьи только имена и названия пьес вызывают дрожь и желание увидеть их работы, у нас все по-другому. Надо сказать, наши представления о музыкальной жизни мира крайне скудны: мы не знаем имен, не знаем мировой рынок. На Западе и Востоке, как и у нас в стране, существует невероятное количество великолепных музыкантов. Но если попросить обычного человека назвать великих певцов, дирижеров, он назовет три-четыре фамилии. Это будут Казарновская, Паваротти, Кабалье… и собственно все. Еще в меньшей степени знают дирижеров. Еще меньше пианистов и скрипачей. Конечно, это порождается исключительно воздействием ящика. То, что нам показывают по телевидению, нам известно. Все знают имя Хворостовского. И, казалось бы, привезти Хворостовского – вот это да! Полный зал гарантирован. Но, во-первых, на Дмитрия Хворостовского, Хосе Каррераса, Пласидо Доминго, Клаудио Аббадо претендует огромное количество людей, поэтому их график расписан на пять лет вперед. Во-вторых, если начинать битву за такое имя с конкурентами, мы должны учитывать, что мы можем реально предложить таким гостям. В первую очередь, это гонорар. Например, он заломит 3 000 евро, - и тут мы обречены. Ничего не поделаешь - он действительно столько стоит, это его рыночная стоимость. Как роллс-ройс на автомобильной барахолке вы не найдете, так и великого дирижера или певца за гроши вы никуда не заманите. Некоторые вспомнят, что на первых фестивалях у нас выступала Образцова, Архипова, - певицы, которые уже не пели, но которые представляли собой священные фигуры в мире музыки. Однако это была уже не та Архипова и Образцова! Та Архипова или Соткилава никогда в Новосибирск не поехали бы. Это ж совершенно ясно: когда они вышли в тираж, они начали ездить по России, хотя до этого они ездили по миру. Сейчас же загнать же сюда певицу типа Бородиной или Нетребко нереально: у них на 10 лет вперед все расписано.
Далее, сценическая площадка. Если звездного гостя к нам везти, мы должны знать, что он будет выступать при огромном количестве народа. Вот тут начинаются наши новосибирские реалии – у нас нет таких залов, в которых можно было бы показывать без потерь великих музыкантов. И то, что мы имели с Бурчулазде, с моей точки зрения, мягко говоря, это компромисс, а по большому счету, позор. В зале с такой акустикой такого певца показывать неприлично, нельзя! Он надрывает глотку, но его не слышно, оркестр его давит. Это дурное бетонное здание, - и мы все это знаем.
Следующий пункт - проживание. У нас негде разместить зарубежного гостя. Где он будет спать, что он будет есть, на чем его возить? Никаких средств, выделяемых губернией на музыкальную часть фестиваля, не хватит на обеспечение всем необходимым таких звезд.
Конечно, есть и такая точка зрения, что лучше привезти что-то одно, но великое и знаменитое. Бабахнули бы все бюджетные деньги на концерт, на который попали бы полторы тысячи человек от силы, получили бы удовольствие. Остальные жили бы с чувством гордости, что «а у нас был такой-то, посетил наши запущенные, заросшие тайгой места». Однако если мы пойдем по линии проката величин сакрального масштаба, мы ничего не добьемся: их и так все знают. Мы же сознательно идем другим путем. Когда мы кого-то отбираем, мы нацелены на то, чтобы расширить представления наших зрителей о музыкальной культуре мира. Мы должны создать разнообразную программу, гарантировать высокое профессиональное качество исполнителей, а также предоставить широкую панораму события. Например, Мари Кобаяши - это европейская, мировая певица поет вещи, которые для нас являются настоящим открытием! Николай Петров, который «прописался» в Париже, узнав о том, что у нас пела Кобаяши (из Франции, - прим. Тайги.инфо), говорит: «А как вам удалось ее заполучить?» Для него это экзотика, это высший класс – ее голыми руками, как говориться, не возьмешь. А она сюда спустилась как бабочка на парашюте!
Получается, финансовые трудности – основные в процессе организации фестиваля?
Получается так. Мы можем изображать из себя очень бедных и несчастных перед партнерами. Однако наши зарубежные коллеги понимают, что Россия не такая уж бедная страна. Наши нефтяные и газовые успехи у всех на виду. Другое дело, как мы тратим эти деньги. У нас выходит так, что люди на пиво деньги тратят, а на культуру нет.
Сейчас мы являемся заложниками тяжелейшего наследия советского времени, когда государственный патронаж над культурой приводил к тому, что в глазах всего населения культурные ценности обесценивались, они ничего не стоили. Бесплатные концерты, профсоюзные скидки и прочее. Вследствие этой протекционистской политики государства (которая, кстати, известна со времен древних Афин, когда населению платили за то, чтобы они ходили в театр), когда государство тратило колоссальные деньги на культурный сектор, театры получали дотаций, а зрители - дешевые билеты, народ попросту развратился. «Подумаешь, артист на скрипочке поиграет немножко. Это ж одно удовольствие для него, ему же это ничего не стоит», - это расхожее мнение существует до сих пор. Культурная сфера считалась обязательной для государства, поэтому она ничего не должна была стоить для населения. Стоимость культурных услуг поэтому у нас была занижена, как и заработная плата артиста, и учителя, и врача. Сейчас же резко менять ценовую политику тоже невозможно. У нас кто ходит на концерты? Трудящийся интеллигентский люд, те же самые учителя, врачи и т.д. Поэтому музыкальные концерты полностью не окупаются.
В этот раз новосибирцы познакомились с новыми именами: Мари Кобаяши, Ааарт Бергверф, Жорж и Ева Кисс и т.д. Насколько вероятно дальнейшее сотрудничество с ними?
В музыкальной части Рождественского фестиваля, в отличие от театральной, есть такая негласная традиция: каждый там бывает один раз. Сделано это специально, чтобы не зацикливаться на одном каком-то имени. Принцип «у нас повторов не бывает» позволяет нам быть свободными: мы никому ничего не обещаем. Например, Николай Петров был на фестивале. Это не значит, что мы не сможем увидеть его на нашей сцене еще раз. Просто именно на Рождественский фестиваль он больше не приедет.
В двух словах, фестиваль получился каким?
У меня было ощущение гордости за фестиваль, за Новосибирск, за филармонию. Мне кажется, он получился с точки зрения художественного разнообразия имен, программ, направлений отличным.
Я понимаю, что Вас уже трудно чем-то удивить, но, может быть, что-то Вам особенно понравилось? Какой концерт Вам запомнится надолго?
Больше всего мне понравилось, так сказать, разнообразие меню. Разные программы создают разные эмоции. Например, на меня произвела впечатление та музыка, которую исполняла Мари Кобаяши. Я о ней много читал, но не слышал. Это было настоящее открытие. У G-strings я еще раз убедился в том, насколько плодотворно влияние смешения разных творческих идей: струнного квинтета с джазом, фолком и т.д. Это то, над чем немцы сейчас активно работают и чего у нас мало. Наши предпочтения более традиционны: или академический жанр или неакадемический. Была единственная собственная программа «Вечер в опере», к которой я отношусь с нежностью, как к собственному ребенку. При этом я вижу и некоторые проблемы, которые мы устраним, когда будем ее повторять. По откликам людей, для них это был откровение. Я тоже узнал нечто новое. Например, как чудесно Яна Мамонова спела арию Терпсихоры из оперы Ж. Ф. Рамо «Плате». И, наконец, мне очень понравилась идея выступления симфонического оркестра не как самодовлеющего коллектива, а в качестве аккомпанирующей группы вместе с замечательным певцом, певцом высшего класса. А на выступление Пташки и Gwendal я, к сожалению, не попал.
А что можно сказать о публике? Какие выступления вызвали особый отклик у новосибирцев?
Вызвало отклик то, что вызвало интерес. А интерес порождается двумя противоположными факторами: или знанием, или незнанием. Поэтому и тенденции две. Есть любопытная часть публики, которая думает: я этого не слышал, но обязательно послушаю. А есть такая, которая считает: я не знаю, что это такое, поэтому не пойду. В музыке наиболее устойчива консервативная часть публики. Она любит слушать то, что она знает. Поэтому на Бурчуладзе был полный зал, и относительно скромное наполнение зала было на Кобаяши. Вообще у нас не принято слушать камерную музыку. Я не помню, чтобы у нас проходил концерт вокальной музыки. Публика и артисты к этому не привыкли. С G-strings получилось так, что зрители не поняли, что это такое. Джазовые программы прошли хорошо. Но, надо сказать, джаза у нас достаточно много, публика уже подготовлена. С супругами Кисс была неправильная ориентация слушателей. Сначала предполагалось, что это будет концерт клавесинной музыки, а потом выяснилось, что это будет концерт «Insula Magica» с Киссами. А ведь это совсем другое зрелище. Поэтому была некая неопределенность, хотя атмосфера на концерте получилась совершенно чудесная.
Фестиваль называется Рождественским. Но, как ни странно, Рождественской тематики не было совсем. В чем причина?
Да, ваше замечание правомерно. Если мы называем фестиваль Рождественским, он должен быть приурочен к Рождеству. Пусть к старому русскому или западному, но у него должен быть праздничный облик. Как когда-то у Марии Ревякиной, тогдашнего директора «Глобуса», было записано: «Фестиваль Рождественский, потому что это радость для всех людей». Действительно, это время, когда происходят чудеса. Помните, в повести Гоголя черт прячет месяц? Ведь такое возможно только в это чудесное время.
Кстати о времени. Несколько лет назад Мария Ревякина написала декларацию о намерениях и сроках этого фестиваля. Он начинался с 7-8 декабря и продолжался до старого православного Рождества – 24-25 декабря. Музыкальная программа заканчивалась 21 декабря, чтобы зарубежные гости могли вернуться домой к празднику. Если у нас фестиваль международный, то надо понимать, что в западной христианской традиции рождественский праздник более масштабный, чем у нас. У нас Рождество более скромно отмечается, потому что этот праздник исковеркан по ряду исторических причин. После революции, изменения календаря Рождество стало чем-то вторым после Нового года. И когда наши дети смотрят балет «Щелкунчик», они, бедняги, не понимают, что там происходит.
Конечно, сроки в этом году были сдвинуты. И сделано это было на потребу частным событиям, связанным с политическими делами – это юбилей области, выборы. Все это привело к тому, что фестиваль не вовремя начался и закончился черт знает когда. Это, с моей точки зрения, совершенно анормально. Раньше, насколько это было возможно, мы планировали исполнение музыки, которая приурочена к этому празднику: «Мессию» Г. Генделя, «Рождественскую ораторию» И. С. Баха, «Рождественскую ораторию» К. Сен Санса. В этот раз ничего этого не было, потому что мы были лишены возможности нормально готовить фестиваль. В этом году все было безнадежно испорчено.
Может, в будущем будет лучше? Есть ли какие-то радужные перспективы?
Не знаю. Это настолько неотлаженная система. Кажется, в прошлом году мы хотели вообще отказаться от участия в этом фестивале. Нас не устраивали ни деньги, ни сроки, ни система организации. Потому что условия, в которые нас ставила администрация, настолько были некорректными, шли без понимания специфики концертного мирового процесса. Ведь любое невовремя отвеченное письмо нашим партнерам, любая сорванная договоренность настолько бьет по престижу страны, города, филармонии. Нам это трудно представить, потому что нам, по большому счету, все равно, что о нас думают. К тому же мы не успеваем за скоростью обмена информации. Наша скорость уступает не потому, что плохо техника работает, а потому что у нас не выработалось еще оперативное мышление, мы не можем быстро принять решение. Например, мы звоним учредителям и спрашиваем, можно ли что-то провести, с кем-то поговорить. А нам отвечают, что у них праздник урожая, 70-летие области или что-то еще. А ведь нам уже сегодня надо знать точную сумму, которой можем распоряжаться даже при обесценивании денег, уже сегодня надо договариваться с партнерами, надо знать все программы и спокойно готовиться, устраивать, может быть, рекламную компанию, а через год уже продавать билеты и т.д. Тогда можно приглашать и мегазвезду, и талантливых, но в России неизвестных европейских музыкантов, и раскручивать их так, что город будет потрясен.
Спасибо за интервью. Будем надеяться, нас ждут перемены к лучшему.
Пожалуйста. Вы надейтесь, а мы работать будем. Сейчас мы с Игорем Тюваевым готовимся к следующему фестивалю и хотим, чтобы он начинался с «Рождественской оратории» И. С. Баха и завершился какой-нибудь ораторией Ф. Мендельсона, поскольку будет отмечаться 200-летие со дня его рождения.