Дайте денег правоохранителям

Новосибирская журналистка Мария Роговая: "Сегодня сотрудникам ГИБДД и УВД зарабатывать на сбитых пешеходах гораздо проще, чем на спасенных"

Новосибирская журналистка Мария Роговая: "Сегодня сотрудникам ГИБДД и УВД зарабатывать на сбитых пешеходах гораздо проще, чем на спасенных"

В конце декабря в Интерфаксе состоялась конференция с участием начальника ГИБДД НСО Штельмаха и начальника отдела дознания НСО Михаила Сафонова, где в числе прочего обсуждалась тема сбитых пешеходов. Новосибирская журналистка Мария Роговая, полгода занимающаяся этой темой, попыталась выяснить, когда прекратятся «массовые убийства» на дорогах Новосибирска и рассказала о ситуации Тайге-инфо.

– Еще на конференции Штельмах сказал «Проблема серьезная, и мы будем её решать - поставим патрули на пешеходных переходах для обоюдного соблюдения ПДД». Мы видим, что этого не происходит. Вместо обещанных мер появились другие – 500 рублей за непристегнутого ремнём, повышение штрафов за превышение скорости, даже несколько суток за решеткой. Но патрулей на переходах нет, а сбитых пешеходов стало еще больше. Новости «за минувшие сутки на дорогах Новосибирска сбито трое пешеходов» появляются почти ежедневно. Думаю, чтобы прекратить это, нужна легальная финансовая заинтересованность. Штрафы за превышение скорости – до двух с половиной тысяч, а за не пропущенного пешехода – сотня рублей.

– Почему вы так уверены, что дело именно в деньгах?
– А вы пошли бы работать забесплатно? Сегодня дознанию и следователям УВД зарабатывать на сбитых пешеходах гораздо проще, чем на спасенных. Дознаватели продолжают исправно писать отказы от возбуждения уголовных дел, когда пешеход сбит на «зебре» и правила ПДД нарушены водителем. Надо быть наивным, чтобы думать, что это делается бесплатно. После конференции я спросила у Михаила Сафонова, почему дознание не работает. Он объяснил, что не хватает кадров, что нагрузки на инспекторов слишком велики. Но ведь полномочия дознавателя никуда не делись – он имеет право написать отказ от возбуждения уголовного дела, и успешно его использует, не желая вести дознание. Михаил Сафонов пояснил, что в дальнейшем в случаях, когда уголовные дела могут заводиться (тяжкие повреждения, смерть), материалы будут передаваться сразу в следственный отдел УВД, минуя дознание. Для пострадавших это ничего не меняет – следователи УВД «работают» точно так же. Да и на местном уровне такие вопросы не решаются, так что непонятна степень достоверности этих кулуарных обещаний. Дознание работает на водителей, не загружая следователей УВД «лишней» работой, люди гибнут под колесами и уголовные дела либо не возбуждаются вовсе, либо закрываются «за отсутствием вины водителя» уже в УВД.

– В вашем архиве уже много примеров закрытых дел?
– Примеров закрытых дел в нашем городе тысячи, но они в архивах УВД и ГИБДД и получить их на руки, к сожалению, могут только сами потерпевшие, которые так настрадались и отчаялись, что чаще всего уже не хотят бороться. В моем архиве пока десятки таких дел – новых и старых. Я звоню по больницам, прихожу в травматологию к потерпевшим, но что они могут сделать в таком состоянии? Ведь кому-то нужно ездить, писать жалобы в прокуратуру. И за эту работу нужно платить, ведь без жалоб следствие не работает. По закону следствие само должно искать свидетелей, а по факту даже не заставишь их опросить, предоставив номера телефонов. По одному из дел от 2005 года из архива, который я постепенно собираю, следователь Диденко при всех заявил, что никаких контактов свидетелей ему не давали. В обычной жизни человек не сталкивается с такой вопиющей ложью и не понимает, что, общаясь со стражами закона, информацию нужно давать только письменно и оставлять себе копию, иначе ничего не докажешь. А потерпевшие лежат по полгода в больницах, надеясь, что следствие без них накажет виновного, а потом узнают, что дела по их случаю и не заводили.

– Есть ли какие-то конкретные примеры?
8 марта 2007 года сбит мальчик, который до сих пор находится в реанимации на искусственном дыхании и кормлении. У него тяжелые травмы, разрыв печени. Он переходил дорогу на зеленый свет, чему нашлись свидетели. Пьяный водитель несся на угнанной машине. Что ответил дознаватель Кировского района матери мальчика? «Водитель не признается, поэтому дело мы возбуждать не будем»! Мать мальчика ей дает телефоны свидетелей, а та отвечает, что ей звонки на сотовые номера не оплачивают и звонить не будет! Моего отца сбили насмерть на пешеходном переходе, на котором находилось еще два человека. Следствие пришло к выводу, что 75-летний дедушка, который еле двигался, сам кинулся под колеса машины. Расстояние от места наезда до места остановки машины - 31 метр, но, оказывается, это не тормозной путь – ведь «водитель после наезда мог нажать на газ», а тормозной путь у нас определяется только по следу на асфальте. Почти на всех машинах сейчас стоит АБС-система, которая не позволяет резине оставаться на асфальте. В УВД так и объясняют: «из-за АБС теперь вообще невозможно установить тормозной путь, а значит и скорость машины, поэтому скорость фиксируется со слов водителя». Очень удобная ситуация, чтобы сделать виновного генеральным спонсором своей свободы.

– Какую цель вы преследуете, собирая закрытые дела?
– Написать в МВД, в администрацию Президента, во все СМИ, организовать встречу с местными властями, с депутатами Госдумы, – для этого нужны примеры, а не голословные заявления. Нужно сломать эту систему. Мы все привыкли, что если нет правого заработка, то есть левый. Это нормально, но не для всякой профессии. Я не хочу жить в стране, где зарабатывают деньги, списывая вину на мертвых и калек.