Как убивали печатное слово в Красноярске

15 Май 2008, 11:20

В редакцию Тайги.info поступила статья известного красноярского журналиста Максима Глазунова. В письме автор рассуждает о кризисе в красноярских печатных СМИ, слава которых некогда гремела по всей стране. Несмотря на некоторую категоричность текста, мы публикуем его без купюр.

В редакцию Тайги.info поступила статья известного красноярского журналиста Максима Глазунова. В письме автор рассуждает о кризисе в красноярских печатных СМИ, слава которых некогда гремела по всей стране. Несмотря на некоторую категоричность текста, мы публикуем его без купюр.

Я семь лет проработал на руководящих должностях в издании, которое долго держало абсолютный рекорд за Уралом (а то и во всей России) по количеству газетных полос, выпускаемых на одного творческого работника за единицу времени - «Сегодняшней газете». Чем заслуженно гордился и горжусь до сих пор. Когда я приезжал по делам в любой из сибирских городов, как правило, меня хлопали по плечу и говорили: «Красноярск? У вас уровень прессы просто космический. У вас есть… «Комок»!» 

«Комок» был нашим главным конкурентом. Теперь все закончилось. И вместе с «Комком» закончилось все печатное слово в Красноярске.

Справить поминки по «Комку» хотелось давно, да все как-то не представлялось случая. Теперь, когда стало окончательно ясно, что пациент скорее мертв, чем жив, факт этот у меня, ни минуты не проработавшего в «Комке», но всегда находившегося в стане конкурентов, вызывает глубокую печаль.

«Комок» - это была эпоха. Когда-то один неглупый издатель сказал мне, что в миллионном городе профессионально пригодных кадров, природой и генами приспособленных к написанию качественных текстов в русле потребностей издания, - ровно на одну толстую ежедневную газету. Все остальные – люди в профессии случайные, и лучше бы им переучиться на что-нибудь более полезное. Например, щи варить. Так вот, в Красноярске половина, а в некоторые моменты и 2/3 этих профессионалов были сосредоточены в «Комке». Прочим газетам и журналам не оставалось ничего другого, кроме как подбирать остатки.

Происходило это от невероятной коммерческой успешности издания. В конце 90-х один из топ-менеджеров «Комка» с круглыми глазами говорил мне: «Представляешь, мы все расходы по выпуску газеты, включая зарплаты, отбиваем продажей тиража. А вся реклама идет в прибыль!» Для еженедельника печатным объемом под 140 полос формата А3 это не просто блестящий – уникальный финансовый результат.

Заслуга руководства «Комка» и, прежде всего, его владельца Павла Лоскутова, была в том, что немалую часть своих сверхприбылей они всегда расходовали на коллектив. Зарплаты, социальные гарантии, матпомощь. Это одна из причин, почему им удалось продержать столь сильную команду так долго. Другая – атмосфера в редакции, чувство принадлежности к привилегированной касте. Кастовость эта выражалась и в несопоставимых с другими газетчиками доходах, и в неоспоримом творческом лидерстве.

Как же «комковцы» 5-летней давности, уверенные в себе, с гордо поднятой головой, не похожи на себя нынешних – с понурыми плечами и бегающими глазами обивающих пороги убогих изданий-однодневок!

«Комок» - это была наша гордость. Наверное, именно поэтому так больно и обидно теперь встречать лучшие «комковские» кадры в приемных безголосых газет или плохо эпилированного глянца, где раздувающиеся от своей важности младоредактора и младоредакторши заявляют им: «Может быть, из вас и выйдет толк. Только «комковщину» долго вытравливать придется».

По слухам, что-то в этом роде сказали Елене Крупкиной – профессионалу, уникальному для провинции. Именно она 15 лет создавала ту творческую атмосферу, которая сплачивала воедино непростой «комковский» коллектив, была журналистам и мамой, и подругой, и жилеткой, и боссом. Она плюнула, бросила все, включая мужа, и – далеко не двадцатилетней девочкой с горящими глазами – уехала в Москву.

Это был знаковый отъезд. Помимо того, что он поставил жирную точку в истории «Комка», он сигнализировал профессиональному сообществу о том, что самой профессии в Красноярске больше нет. Все, аллес. Пора переквалифицироваться в управдомы.

Народ потихоньку сваливает в столицы. Только за последние пару месяцев уехали лауреат Национальной премии «Искра» этого года в номинации «Дебют» Ольга Луценко, главред журнала «Бизнес-актив» Алесей Непомнящий. Список можно продолжать до бесконечности. Это как раз то самое молодое поколение, которое могло бы составить будущую славу красноярского печатного слова.

Причем едут не только в столицы. Недавно одна моя очень хорошая знакомая вернулась из краевого центра в свой маленький уездный городок. И, что удивительно, абсолютно счастлива там в профессиональном плане. Покусывает кретина-мэра, воюет с дебилами-депутатами. А когда молодые девочки с вожделением во взоре просят ее рассказать, как работа в Красноярске, она крутит пальцем у виска: «Здесь, по крайней мере, есть журналистика. Получайте удовольствие от того, что можете говорить и писать, что вам хочется». И она абсолютно права.

Как вы поняли, пора прекратить добрым словом поминать усопшего. Закроем двери на замок, потому что пришло время пламенных революционных речей. Стоя у гроба лучшего представителя новейшего печатного слова Красноярья, невольно задаешься вопросом: «Как так вышло?»

Нет, почему так произошло с «Комком», понятно. Издание погубили ошибки собственного менеджмента. Непонимание того, что сменилась эпоха. Время комков прошло, настало время супермаркетов. Сегодня уже не получится продавать на одной полке сыр Пармезан, запчасти для газонокосилки и импортное термобелье. Нужна другая логика продаж. Но это – частный вопрос и локальная трагедия. Проблема более общая заключается в том, что, когда окончательно развалился этот грандиозный проект и люди хлынули на рынок, они открыли глаза, посмотрели по сторонам и увидели, что оказались на пепелище.

«Творцы на…й не нужны, нужны криэйтеры». Пелевин говорил несколько о другом, но тенденция схожая. Никому не нужны профессионалы, все издания делаются силами «четырех машеговских девочек». Термин этот пошел гулять по красноярскому интернету с легкой руки Леши Машегова, бывшего редактора «Делового Красноярска». На одном из форумов он до хрипоты доказывал ненужность «звезд» в современной журналистике. Вплоть до того, что брался сделать любое издание с четырьмя девочками с улицы, которым не надо платить, но которые будут пахать как папы карло за идею. В этом, несомненно, есть здравое зерно. Но только вот этих «машеговских девочек» кто-то должен учить писать. А младоредакторов кто-то должен учить тому, о чем нужно писать. Кто-то должен разъяснять им, что такое хорошо, а что плохо в профессии, учить их ответственности. Должна быть традиция – без этого любое неофитство неуклонно скатывается в быдловатый непрофессионализм. Машеговские девочки быстро вырастают, становятся младоредаторами и учат новых машеговских девочек. Серость становится системой и воспроизводит сама себя.

Сейчас в Красноярске пошла новая мода. Вдруг откуда-то появилась масса успешных издателей. Они торчат на гламурных вечеринках, дают интервью глянцевым журналам и учат жить медиасообщество на профильных форумах. Они прекрасно выглядят, у них хорошие автомобили, умные секретарши и по четыре машеговских девочки на каждое издание. Что же они издают, спросите вы?

Представьте себе, что было, скажем, издание про недвижимость, строительство и ремонт. Потом оно разделилось на три – недвижимость отдельно, отдельно строительство и ремонт. Ремонт расплодился на отделочные материалы, работу и комплектующие. Из комплектующих выделились издания про сантехнику, двери, окна. Ну и так далее: газета про унитазы, газета про раковины, газета про трубы. Подоконники, отвесы, стеклопакеты, фурнитура. От всего этого добра к вам приезжают лупоглазые девочки, умело рассказывающие про правильное позиционирование, лучшую логистику распространения и даже – о ужас! – выговаривающие словосочетание «Миссия издания». Вы размещаетесь в них, издания процветают и делятся, издатель покупает себе новую «Субару Трибека».

При этом в огромном городе Красноярск с его сильнейшими традициями печатного слова совершенно нечего читать. Точнее, есть, но читать это совершенно невозможно. Это как если бы вдруг люди, занимающиеся созданием визуальной картинки вокруг нас, вдруг враз совершенно разучились рисовать. И куда ни глянь – мы бы везде видели одно сплошное уродство. Кривые картинки на рекламных баннерах. Косенькие буквы шрифтов вывесок. Отвратительные кричащие цвета…

Почему-то никому не придет в голову доверить расписать стену или сделать витраж слепому безрукому инвалиду. Почему у нас теперь тексты пишут безграмотные девочки, за эталон литературного стиля принимающие «Космо», абсолютно непонятно.

Вернее, нет, понятно.

Как ни странно, причиной нынешнего положения вещей является приход в Красноярский край замечательной команды ультрасовременных менеджеров во главе с баловнем судьбы, обаятельным умницей Александром Хлопониным.

О том, что будет именно так, я писал еще в 2001 году, когда Александр Геннадьевич сидел в своем Таймыре и только в самых смелых помыслах грезил о кресле красноярского губернатора. Смысл в том, что Хлопонин и его ближайшее окружение – это лишь самый авангард, надстройка. Они входят, с улыбкой говоря: «Можно к вам?», а вслед за ними приходит агрессивная серая масса, выращенная в мичуринских оранжереях Корпорации. Именно она и управляет на самом деле краем, в некоторых отраслях больше, чем в других.

Беда в том, что при всем европейском лоске своих топ-менеджеров, подобные корпорации – чистой воды «совок». Причем в самом худшем виде. Ведь сотрудникам Корпорации не надо ни с кем конкурировать вовне, не нужно производить качественный продукт, отвоевывать место на рынке. Все это за них уже сделано. Они получили свое положение и свой статус на блюдечке с голубой каемочкой, просто за то, что сидели с кем нужно на одной студенческой скамье и давали списывать курсовые.

Если нет конкуренции внешней – обостряется внутренняя. Хлопонинские против потанинских, потанинские против прохоровских. Внутри каждого клана – своя отдельная маленькая война. Серость начинает жрать себе подобных. Процесс этот известен и хорошо описан, он носит название негативной кадровой селекции. В результате наверху оказываются… как бы это помягче сказать, люди не с самыми лучшими деловыми и личностными качествами.

Именно они-то и пришли в край вторым, третьим, четвертым эшелоном. С бездонными бюджетами и не менее безграничными комплексами и психологией колонизаторов. Почему-то особенно много их оказалось в итоге на медийном направлении. Что-то просто купили, как «АиФ на Енисее», «Вечерний Красноярск» или «Красноярский комсомолец». Купив, они меняли менеджмент по принципу: «Хоть бы из лесу, лишь бы правильно в рот смотрел». Потому что больше всего на свете они не выносят людей, имеющих хоть какое-то подобие своего мнения. Больше всего боятся тех, кто в силу собственного профессионального понимания может заподозрить их в некомпетентности.

Тем, кого не купили, занесли денег. Заключили договора о том, что будут заносить регулярно. И эти подачки стали тем наркотиком, соскочить с которого никто так и не смог. Я наблюдал это изнутри, на примере двух ведущих изданий города: манипулируя договором на информационное обслуживание, то перекрывая, то приоткрывая финансовый краник, они превращали свободные кусачие газеты в послушную и ручную серость.

И теперь Александр Геннадьевич продолжает мило улыбаться, танцуя со студентками на губернаторском балу. И даже говорит об уровне журналистики как одном из достояний края. В то время как люди, которых он привел, кого допустил до управления отраслью, сделали все, чтобы превратить ее в выжженное безжизненное пространство.

Почему так произошло? Почему при Лебеде, при котором (как считается) было все плохо, с прессой, напротив, было все хорошо? Потому что Лебедь, в отличие от Хлопонина и иже с ним, не имел дурной привычки обижаться по пустякам, а его чувство собственного достоинства ни как не зависело от того, что о нем напишет пресса? Вопросы риторические.

Стоит заметить, что все сказанное относится только к одной сфере – сфере печатного слова. Я никоим образом не берусь оценивать результаты работы губернаторской команды в отраслях. О каждой из них нужно говорить отдельно, и в каждой все может быть по-другому. Здесь же все сложилось так, как есть.

И, как это не печально, предпосылок к изменению нет и не предвидится. Печатные СМИ в Красноярске могут начать возрождаться лишь тогда, когда правящая Корпорация уйдет из края. А вслед за ней серой дымкой растворится и вся размножившаяся руководящая серость. Пока ничего не предвещает такого исхода. Пока уезжают только журналисты.

Максим Глазунов, специально для Тайги.info