Скончался Александр Исаевич Солженицын. Возможно, последний нравственный авторитет в современной России.
Сегодня ночью на 90-м году ушел из жизни Александр Исаевич Солженицын. То, что он делал и писал, редко кого оставляло равнодушным – из тех, кто умел думать и читать.
Сегодня ночью на 90-м году ушел из жизни Александр Исаевич Солженицын. То, что он делал и писал, редко кого оставляло равнодушным – из тех, кто умел думать и читать.
«Один день Ивана Денисовича» потряс в 60-х общественность СССР, обнажив чудовищность «отдельных перегибов культа личности».
«Архипелаг ГУЛАГ» стал поворотной точкой отношения к СССР в мире. За лакированной ширмой «реального социализма» мир увидел чудовищную машину уничтожения и порабощения людей, чьи жернова перемалывали миллионы – в лагерную пыль. Увидел и содрогнулся.
Сегодня всем было бы очень полезно перечитать его эссе «Как нам обустроить Россию?», написанное в конце 80-х. Писатель предупреждал о возможных последствиях необдуманных реформ, указывал на язвы общества, готовые превратиться в кровоточащие раны. Но его слушали и не слышали, хвалили, но не понимали. Всё, от чего предостерегал Солженицын, было реализовано в наихудшем виде. И сегодня не слишком поздно еще перечитать его внимательно, ведь Россия недалеко ушла от своих болезней. Никуда не ушла.
Солженицын – один из немногих, кто осознал всю глубину трагедии, постигшей Россию в 1917-м году. Он «пропустил через себя» революцию 1917-го с её безумием и кровожадной дикостью. Он знал, как глупость одних, романтизм других и злая увлеченность третьих привели страну к самоубийству, как были проиграны и упущены – одна за одной, все возможности спастись и спасти. Именно поэтому, наверно, он так болезненно воспринимал происходящее в 90-х.
Россия понесла в ХХ-м веке страшные потери. «Мы жестоко проиграли ХХ-й век» - писал сам Солженицын. И как наверно ужасно было осознавать, что при этом Россия ничему не научилась! Тот, кто не учится на поражении – обречён на следующее.
Солженицын это хорошо понимал. Он старался выявить и записать квинтэссенцию этого страшного опыта. Не для нынешнего поколения, а кто сегодня способен на понимание? – хотя бы для будущих. Он не останавливался и перед «запретными темами», например – отношением русского и еврейского народов («200 лет вместе»).
Солженицын прожил длинную, полную событий, борьбы и работы жизнь. Он прошёл войну, почти с начала до конца, потом – арест, лагерь. Болел раком. Преподавал в школе. Познал кратковременный успех славы и потом – долгую опалу и изгнание. Радость возвращения была омрачена картиной распада страны, столь болезненно напоминающей хорошо известную ему картину 1917-го года.
Вряд ли Солженицын был приятным человеком, вряд ли он был безгрешен. Тому, кто указывает на чужие язвы, тем более, если это язвы всего общества, – приходится сполна узнать о своих – реальных или вымышленных. Желающих кинуть камень в Солженицына всегда было предостаточно, и будут они еще долго. Потому что если не сам Солженицын, то его книги еще долго не будут никого оставлять равнодушным.
Из тех, кто умеет читать и думать.
Алексей Мазур