«Ловелас»: театр в театре
Новосибирская премьера «Ловеласа» стала четвертой постановкой в России пьесы Валерия Семеновского. Что хотел сказать опытный критик, редактор журнала «Театр» Валерий Семеновский, создавая инсценировку «Бедных людей» Федора Достоевского? Разбирался корреспондент ТАЙГИ.info.
Новосибирская премьера «Ловеласа» стала четвертой постановкой в России пьесы Валерия Семеновского. Что хотел сказать опытный критик, редактор журнала «Театр» Валерий Семеновский, создавая инсценировку «Бедных людей» Федора Достоевского? Разбирался корреспондент ТАЙГИ.info.
Хотя «Ловелас» драматурга Валерия Семеновского и режиссера Павла Южакова в Новосибирском городском драматическом театре родился из «Бедных людей» Федора Достоевского, пьеса с первой реплики «сдирала» со знакомой истории сентиментально-слезливый налет романа знаменитого классика. С первых минут спектакля стало понятно, что пьеса – не просто инсценировка классического текста или произведение по мотивам его, но рефлексия времени Достоевcкого человеком ХХI века.
Текст в тексте
Прежде, чем понять, что нового привнес Семеновский в известный сюжет об отношениях Вареньки Доброселовой и Макара Девушкина, давайте вспомним первоисточник. В 1845 году Ф.М. Достоевский пишет эпистолярный роман, где автор предоставляет своим героем право голоса, где герои сами в своих письмах рассказывают о себе, читают «Повести Белкина» А.С. Пушкина, рассуждают о литературе и о своем стиле письма. В процессе переписки герои ведут работу над улучшением своего слога, они сами выбирают стиль гиперболизированного сентиментализма (в середине XIX, кстати, уже устаревшего). Первые критики справедливо заметили генетическую связь «Бедных людей» с гоголевской «Шинелью» и пушкинским «Станционным смотрителем». «Бедные люди» , помимо прочего, - это роман-размышление о литературе и о читателях, это литературная рефлексия Достоевского, преломленная в образе маленького человека. Недаром эпиграфом к роману писатель взял слова В. Ф. Одоевского «Ох уж эти мне сказочники! Нет чтобы написать что-нибудь полезное, приятное, усладительное, а то всю подноготную в земле вырывают!.. Вот уж запретил бы им писать!»
Валерий Семеновский использует в качестве эпиграфа слова самого Ф.М. Достоевского: «При намерении извлечь из моего произведения драмы, не стоит бояться искажений и переделок, а, взяв первоначальную мысль, совершенно забыть сюжет». Этим и занялся драматург, соединив в пьесе множество ассоциаций — литературных, театральных, социальных – смешав время и место действия, а также наделив каждого персонажа несколькими ролями. Взяв за основу роман, в пьесе Валерий Семеновский не только нагрузил героев новыми смыслами, но и самого Достоевского он «перечитал», показав в карикатурном виде его интертекстуальность. Кратко это можно описать так: Пушкин создал стиль рассказчика Белкина - герои Достоевского в своих письмах размышляют над стилем Белкина - герои Семеновского размышляют над стилем Достоевского. И это не просто литературная рефлексия, дело в том, что «все уже написано до нас». И это ли не лозунг и главный тезис постмодернистов?
В этом смысле «Ловелас» - наглядный пример постмодернистской пьесы. Включение в текст находок мировой художественной культуры происходит с помощью шутки, тотальной иронии, гротеска, пародии, художественного цитирования, коллажа, повторения, стёба. Постмодернисты могут позволить себе с насмешливой иронией подойти к любому вопросу человеческого бытия. Пьеса представляет собой игровое пространство, в котором происходит свободное движение смыслов, которое наполнено множеством литературных реминисценций и известных цитат вроде: «Любите ли вы театр, как люблю его я?». Итак, подчеркнутая литературность первого романа Достоевского воплотилась в подчеркнутую театральность пьесы Семеновского.
Театр в театре
Однако Валерий Семеновский пошел дальше. В пьесе история Макара Девушкина (Петр Владимиров) и Варвары Доброселовой (Юлия Миллер) появилась в обрамлении истории театральной. Актеры представляют эту историю зрителям, изображают всех второстепенных персонажей и сами же комментируют события на сцене. Нет больше ни Пушкиных, ни Гоголей, ни Достоевских, да и героев нормальных тоже не осталось – одни ловеласы и на сцене, и в жизни, и в романах. Театру в отсутствие героя остается только игра: кодами, стилями, знаками. Этим и занимаются актеры, выдающие блистательные по степени выразительности перевоплощения (Как тут не вспомнить систему двойников, «сопутствующих» главным героям Достоевского!).
Заговорят про Петербург – изобразят Медного всадника, про «Женитьбу» Гоголя – сыграют целый отрывок из пьесы, про театр – вспомнят отрывок из статьи Белинского: «Любите ли вы театр...». Не заходя за кулисы, а лишь надев шапочку, Макар Девушкин (Петр Владимиров) превращается в отца студента Покровского, некудышного старика-пьяницу или, взяв букет цветов, становится мятущимся перед женитьбой Подколесиным. 
Но львиная доля лицедейства приходится на персонаж по имени Некто. Тотальное цитатное, плагиаторское мышление прекрасно передано в образе Некто и великолепно исполнено Павлом Поляковым. Галерея созданных им в «Ловеласе» искрометных образов-шаржей впечатляет. Некто - это человек без лица, но со множеством рож: то он Федора в платке и фартуке, то карикатурный графоман Ратазяев, то балагур Петрушка, то соблазнитель г-н Быков, то чахоточный студент Покровский, то Медный всадник, то некая инфернальная сила в образе дворника или бедняка. Введенный драматургом Некто существует по принципу «вненаходимости», не только изображая нужных по ходу дела разнообразных лиц, но также и оценивая то, что делают, говорят и пишут главные герои истории.
Игра на всех уровнях
На сцене идет игра, тотальная игра смыслами и образами. Примечательно, что в эту игру включилась вся постановочная команда. Свет (Сергей Барсуков), звук (Артем Голишев), декорации (Николай Чернышев) были выстроены так гармонично, что спектакль воспринимается комплексно, зритель почти ощущает его объемность. Налицо слаженная работа всей постановочной группы, что не может не радовать.
Отсутствие занавеса, обусловленное конструкцией сцены НГДТ, сыграло на пользу спектаклю. На стенах - пейзажная живопись с фронтонами старинных домов северной столицы скрыта зеленой сеткой. Герои располагаются на металлических строительных лесах, как в клетках. Процесс реконструкции старого Петербурга, показанный художником Николаем Чернышевым, зрительно дополняет образный строй спектакля. Так выглядит Петербург в XXI веке, именно так, а не как мы привыкли видеть в красочных буклетах и путеводителях. Но даже эти фасады оказываются лишь фикцией, которую обнажает Некто, в финале срывая полотно ткани со стены, и удивленный зритель встречается со своим отражением (Улыбнитесь, вы в программе «Розыгрыш»!).
Кто-то скажет, что смотреть «Ловеласа» не труднее, чем «Бла-бла шоу» или Comedy Club, что искать в нем Достоевского – пустое дело, что вместо выводов зрителю предлагается несколько нехитрых аксиом. Однако, прежде всего надо понимать, для чего писалась пьеса, кем и в какое время, а также, что умение пользоваться приемом постмодернистского стеба, не опускаясь в стеб бытовой – это признак профессионализма. Если второе – это явление массовой культуры, то первое – явление современного искусства.
Алина Хабирова