Клонированная красота

03 Мар 2009, 11:38

Коллекцию современных балетов Новосибирского оперного в конце февраля пополнило второе творение на нашей сцене Эдварда Льянга – Immortal Beloved. Название балета переводят по-разному – «Бессмертие в любви» или «Бессмертная возлюбленная». В любом случае, звучит претенциозно и концептуально. Имя хореографа в особом представлении в Новосибирске не нуждается. Уроженец Тайваня, танцор знаменитой, созданной Баланчиным труппы New York City Ballet, Льянг пару лет назад дебютировал у нас с балетом «Шёпот в темноте».

Коллекцию современных балетов Новосибирского оперного в конце февраля пополнило второе творение на нашей сцене Эдварда Льянга – Immortal Beloved. Название балета переводят по-разному – «Бессмертие в любви» или «Бессмертная возлюбленная». В любом случае, звучит претенциозно и концептуально. Имя хореографа в особом представлении в Новосибирске не нуждается. Уроженец Тайваня, танцор знаменитой, созданной Баланчиным труппы New York City Ballet, Льянг пару лет назад дебютировал у нас с балетом «Шёпот в темноте».

«Шёпот» тогда произвёл настоящий фурор, закрепился в репертуаре и, будучи номинированным на главную театральную премию страны «Золотая маска», представлял наш театр в Москве. Этот балет - завораживающее зрелище, игра света и тени, танец на грани акробатики, над которым как будто не властны законы земного тяготения. Гипнотическим эффектом балет обязан и современному хореографическому тезаурусу, и ритуальному звучанию музыки Филиппа Гласа (фрагменты сюиты «Воды Амазонии»), которая сама по себе может ввести в транс.

Для Immortal Beloved Льянг вновь выбрал музыку американского минималиста (Концерт для скрипки с оркестром). Этот самоповтор настораживал и, как выяснилось, не зря. Immortal Beloved оказался лишь бледным слепком с «Шёпота». Похоже, хореограф стремился повторить эффект, используя те же, однажды проверенные средства, но они не сработали.

Сценография балета минимальна. Сине-фиолетовый задник, круги огней, расположенных под разными углами в конце сцены (светящие нам через миллионы световых лет звёздные орбиты?), огромная люстра с таким же кругом огней, свисающая с колосников, дым и проекция бегущих облаков. Конечно, всё это было призвано создать атмосферу мистическую и вневременную, может, оно её и создавало, но у постоянного зрителя неизбежно циркулировали мысли: не эти ли облака нагнетали ужас в «Леди Макбет» и «Кате Кабановой», не эта ли люстра висит в сцене бала «Онегина», или, скажем, «Травиаты»?

Конструкция балета складывается из чередования сцен (где на фоне кордебалета солирует Игорь Зеленский) и лирических фрагментов с тремя парами, в очередной раз вызывающих ассоциации с «Шёпотом» (солистки – Анна Жарова, Наталья Ершова, Елена Лыткина). Одной из удачных, зрелищных находок хореографа стал каскад движений, исполняемых солистом, а вслед за ним восемью танцовщиками с секундным опозданием каждого из них. За Зеленским как будто в момент замедления времени тянется шлейф его «копий»: красиво, эффектно, соответствует экспериментаторскому интересу постановщика к категориям «пространство и время». Однако в целом говорить о каких-то хореографических открытиях не приходится: Льянг не просто пользуется однажды изобретённым выразительным языком, он говорит на нём уже прозвучавшие вещи. Потому и возникает ощущение вторичности. «Шёпот» - предельно лаконичен и стилен, Immortal Beloved - многословен и оттого менее внятен. Эта ненужная многословность проявилась и в том, что хореограф предпослал балету программу, смысл которой сводится примерно к следующему: главный герой бессмертен, он проходит сквозь время, неизбежно теряя возлюбленных, и в итоге понимает, что его единственная Бессмертная Возлюбленная, которая всегда будет с ним, – это Время. Весьма впечатляюще, жаль только, что этот сюжет в балете совершенно не читается, а потому воспринимается не более как ещё одна попытка нагнетания таинственности и псевдозначимости.

Приятным сюрпризом стало звучание симфонического оркестра театра (дирижёр Александр Новиков), качественно освоившего партитуру не самой привычной стилистики. Солистке (Инна Прокопьева) хочется пожелать дальнейшего совершенствования: зачастую в её исполнение закрадывалась фальшь.

Можно критиковать художественные достоинства балета, но в целом нельзя не отметить его бесспорную пользу для труппы. Наши танцовщики накапливают всё больший опыт общения с современной хореографией. Согласно замыслу Зеленского, сначала они освоили классические образцы хореографии Жоржа Баланчина, без овладения стилем которого, по мнению экспертов, попытки танцевать современную хореографию обречены. Танцевальный язык Льянга, воспринявшего творческий опыт не только Баланчина, но и многих современных мастеров танца, расширяет горизонты возможностей наших артистов. Согласно мудрой политике театра в области балетных постановок, Immortal Beloved останется в репертуаре и, безусловно, в него впишется: музыка Гласса и свободный, гибкий танец большую часть публики завораживают, а балет при всей псевдоконцептуальности, которую замечают не многие, безусловно, будет пользоваться успехом.

Марина Монахова, специально для ТАЙГИ.info