Дневник попавшего в лавину
В марте 2009 года сборная группа туристов из Новосибирска и Екатеринбурга совершала спортивный горный поход наивысшей (шестой) категории сложности по Верхнеангарскому хребту (Республика Бурятия). 300-километровый маршрут с 13 перевалами и одной вершиной спортсмены должны были преодолеть за 24 дня. Однако в середине похода природа внесла свои коррективы – группа попала в лавину. Протащив участников несколько десятков метров вниз, снежная масса сломала одному из них большую берцовую кость. Пострадавший – кандидат в мастера спорта, новосибирец Юрий Рябцев – написал дневник о том, как выжить в горах и как добраться до цивилизации.
В марте 2009 года сборная группа туристов из Новосибирска и Екатеринбурга совершала спортивный горный поход наивысшей (шестой) категории сложности по Верхнеангарскому хребту (Республика Бурятия). 300-километровый маршрут с 13 перевалами и одной вершиной спортсмены должны были преодолеть за 24 дня. Однако в середине похода природа внесла свои коррективы – группа попала в лавину. Протащив участников несколько десятков метров вниз, снежная масса сломала одному из них большую берцовую кость. Пострадавший – кандидат в мастера спорта, новосибирец Юрий Рябцев – написал дневник о том, как выжить в горах и как добраться до цивилизации.
Запланированный маршрут выглядел так: город Екатеринбург – пос. Новый Уоян (Бурятия) – река Анамакит Ангарский – правый приток Анамакита Ангарского – пер. Литовских туристов (2200м, 1А) – правый приток Асикты – пер. (1Б, 2100м) – река Анамакит Ангарский – река Дылымдык – пер. (1Б, 1890 м) – правый приток Анамакита Мамского – пер. (1Б, 1830 м) – река Асеникта – пер. (н/к, 1820 м) – река Амнунна- пер. Танцорова (2А, 2080 м) – река Акуй – река Правая Мама – правый приток Правой Мамы – вершина 2641 м (2А-2Б) – пер. Осыпной (1Б, 2320 м) – река Нюмняда – пер. (1Б, 2130 м) – пер (1Б, 2180 м) – река Анамакит Ангарский – пер. (1А, 2000 м) – река Асикта – пер. Мартовский (1Б, 2200 м) – река Колдас – река Левая Мама – пер. Эскалатор (1А, 1860 м) – река Кичера – пер. Дзелинда (н/к, 1720 м) – река Дзелинда – горячие источники «Дзелинда» - город Северобайкальск – город Екатеринбург.
19 марта (десятый день похода). День обманутых ожиданий
Сегодня дежурю я. Меня подняли в 6.00, через час я уже внес котлы в палатку и сказал, подражая Косте: «Рабы желудка, спешите набить свои утробы». Сегодня в планах пройти два перевала и холодный обед с чаем из термоса. Температура утром – 26 градусов мороза.
Водопад на реке Аманакит
Вышли в 8.50. Прямо от лагеря по протропленной с вечера лыжне начали подъём по ригелю (выступающий участок дна или склона ледниковой долины) в цирк перевала, который мы хотели назвать «Вещий ежик». Предполагался первопроход, поскольку информации о его прохождении не имелось. Через 35 минут поднялись в цирк, стал виден перевал, еще через 36 минут подошли к перевальному взлету. Предстоял подъем около 200-250 метров до седловины по заснеженному склону, крутизна которого вначале составляла 25-30 градусов. Далее снег стал рыхлым и глубоким, поэтому группа сняла лыжи и взяла их «на поводок». Вскоре крутизна возросла до 40 градусов, тропить стало тяжелее, скорость замедлилась. Ступени осыпались, приходилось опираться на палки, положенные поперек стенок тропы-траншеи. Потом начал применяться способ «первый без рюкзака»: в руках тропящего появились две снеговые лопатки, которыми он зарубался за снег, потом он освобождал тропу, дожидался прохода всей группы и спускался к своему рюкзаку.
Так мы шли примерно 50 минут. Когда до седловины перевала осталось 30-40 метров, то на пути стали попадаться камни размером до полутора метров.
В этот момент я увидел, что справа и слева от тропы движется снежная доска, меня начало сбивать с ног. Первая реакция - упереться в склон (а надо было первым делом скинуть рюкзак!). Потом я покатился вместе с сошедшими массами снега, в довесок ко мне «пристыковало» шедшего передо мной Снегирева (начальника). Довольно скоро я почувствовал резкую боль в правой голени (похоже, от удара о камень). Во время очередного переворота я увидел, что нога ниже колена болтается как-то слишком свободно. Сразу подумал, что сломал. Когда я решил озвучить «традиционным артиклем», как все это плохо, рот сразу забился снегом – я понял, что рот открывать не надо. Потом все остановилось.
Первые мысли были о ноге: я решил, что обе кости голени сломаны. Оказавшиеся рядом Анатолий и Марат начали пересчитывать людей. Одного не хватало. Я крикнул, что сломал ногу. Меня попросили подождать. Не хватало Раиса. Внизу, в конце лавинного конуса, увидели его рюкзак, туда и побежали. Нашли его под рюкзаком. Раис успел сделать в снегу полость около рта. Он был в сознании, только кровью плевался – откусил кусочек языка.
Во время «раскопок» ко мне подошла Катя. Узнав, в чем дело, она отстегнула от меня рюкзак, подсунула хобу (часть коврика), приготовила аптечку. Сидел я на снежном валу, упираясь здоровой ногой и руками придерживая сломанную. Мысли мои были о том, что я надолго «попал», что такое быстро не лечится, ну и что поход закончен – и для меня, и для всех. Временами я громко выражался вслух, а Катя пыталась меня успокоить. Позже ребята ниже по склону сделали и застелили коврами площадку. Одновременно мою оставшуюся лыжу (вторую так и не нашли) распилили на шину. Канты никак ломаться не хотели, их пришлось подпиливать полотном по металлу. Специально подготовленного медика среди нас не было, потому руководствовались здравым смыслом и имеющимися обрывками знаний и навыков. Разрезали бахилу, штанину, увидели кровь. Рана была небольшая, с рублевую монету, кровь уже не текла (что радовало – артерии и вены не задеты), выступила только, когда начали шевелить ногу. Дальнейшие медицинские действия взял на себя Сергей. Выяснилось, что бинтов в аптечке мало, поэтому для перевязки собрали еще и личные бинты. Для обезболивания вкололи «Новокаин» и «Кеторол» (как выяснилось, эти лекарства замерзают внутри иголки, поэтому их приходилось отогревать рукой). Забинтовали рану. Потом пять или шесть человек очень аккуратно переложили меня на уже расстеленные на пенках (туристские коврики) два спальника. Приложили с двух сторон ноги половинки лыжи, подложили мягкие вещи и обмотали кусками основной веревки. В итоге, конструкция для спуска меня по крутому склону состояла из шести или семи пенок, между которыми было положено еще несколько лыж, наверху лежал я - в двух спальниках и обложенный пуховками. И все это было обмотано основной веревкой.
Шесть человек пешком по уже затвердевшему лавинному конусу спустили меня к началу перевального взлета. Здесь снег был рыхлый и глубокий, поэтому конструкцию модернизировали: к четырем лыжам приколотили в передней части дюралевый лист, в крепления засунули сложенную телескопическую палку, на это все положили семь пенок, потом меня, а потом все привязали веревками. Еще веревки были спереди, сзади и по бокам.
Тащить нужно было около километра по ровной поверхности, а потом спускать 180 метров по склону (ригелю) крутизной 20-30 градусов. В 13.30 стартовали и за час прошли ровный участок, затем начали спуск. В 15.50 были на месте ночевки. Поставили палатку, меня занесли и положили в самое теплое место. Теперь мне оставалось только лежать на спине.
Далее предполагалось отправить гонцов за спасателями, непременно с вертолетом, остальная группа должна была ждать на месте, следить за больным и приготовить площадку. Спасработы проводились, по моему мнению, грамотно и разумно, руководу - «пять». Я вообще не представлял, что возможно спустить меня из цирка перевала по ригелю. Вечером определили, кто пойдет за помощью: Марат (он же завхоз), Костя (видеооператор) и Юра (виночерпий).
Ночью я почти не спал, так как ногу «тянуло», она немного побаливала, а обезболивающие таблетки помогали не очень. Чтобы отвлечься, читал книжку или просто лежал, освещая потолок фонарем.
20 Марта. Ждем вертолет
«Гонцы» вышли в 8.20 утра. Им предстояло пройти обратно по следам группы 40 километров до зоны действия сотовой связи – станции Анамакит. Из технически сложного был перевал 1б (категория сложности препятствия, - прим. ТАЙГИ.info), до которого от места ночевки четыре километра и 300 метров набора высоты, а дальше только вниз по своей лыжне. Оставшаяся группа вытаптывала площадку для вертолета и заготавливала дрова. Я читал книгу или спал, есть старался поменьше - учитывал малоподвижный теперь образ жизни и, таким образом, оттягивал неизбежную «разгрузку биореактора от тяжелых продуктов полураспада». Впрочем, этот вопрос мы потом решили, как и с «легкими продуктами». По медицинской части за мной ухаживал Сергей - кормил антибиотиками, мерил температуру, а Катя помогала по всем остальным вопросам: кормила, поила, подушку под голову подкладывала. Впрочем, ел я самостоятельно: ко мне спиной к спине кто-нибудь садился, и я рубал. К вечеру, по нашим расчетам, «гонцы» уже должны были выйти на связь со спасателями.
21 марта. Все еще ждем вертолет
Наш руководитель подумал, что спасатели могут настоять на эвакуации всей группы, и потому с утра все максимально сложили свой скарб. Предполагалось, что со мной полетит Катя. Периодически люди, услышав шум самолета, начинали выбегать из палатки, но быстро понимали – не к нам. Часа в четыре снова послышался звук, он не был похож на самолетный, а вполне соответствовал вертолетному. Поднялся кипиш, но вертолет, пожужжав, затих, и больше его не было.
Вечером решили сделать перевязку - пошли уже третьи сутки. Надо сказать, что в аптечке не оказалось ничего для обработки ран - один только йод, который нельзя лить в рану. Использовали водный раствор «Фурацилина» для отмачивания бинтов и обеззараживания рук, «Хлоргексидин» для обработки раны. Перекись не взяли в поход, потому как «она замерзает», но ее можно получить, бросив таблетки гидроперита в воду, однако их тоже не было. Сергей, Паша и Раис, делавшие перевязку, показали себя профессионалами.
22 марта. Дождались!
Мы не знали, как долго придется ждать спасателей, поэтому при готовке еды начали отсыпать крупу про запас. Но около четырех часов дня наблюдатели увидели идущих к нам людей – шестерых спасателей и Марата. Спасатели рассказали, что это их вертолет вчера пролетал, но из-за плохой погоды не смог долететь, поэтому они высадились в 13 километрах ниже по руслу правого притока реки Анамакит, на которой мы стояли. Вертолет завтра в 10 утра должен прилететь на наледь в 16 километрах от нас, поэтому они хотели немедленно начать эвакуацию.
Сварили еду, поели, обезболили мне ногу, опять уложили в два спальника и поместили в специальную ванну для транспортировки – акью (волокуша из легкого металла в форме лодки, - прим. ТАЙГИ.info).
Группа тропила лыжню, а парни-спасатели на веревках буксировали акью. Потом шли по лесу. На ночевку остановились в 1.30 ночи, пройдя 13 километров и оставив еще три на завтра. Вечером спасатели сказали, что для сопровождения нужны двое мужчин. Вызвался Леонид из Екатеринбурга и Паша из Юрги.
23 марта. День, когда я полетел на вертолете
Мы поднялись в 7.00 утра и быстро прошли три километра до места посадки вертолета по широкой и ровной долине реки Анамакит. Вертолет, правда, пришлось немного подождать. Пока ждали, успели сварить и съесть обед. Один и спасателей, Роман, посоветовал мне не задерживаться в Нижнеангарске, а постараться попасть в Иркутск, потому что там специалистов больше. Потом появилась серебристая машина и подняла винтами тучу снега.
Меня быстренько занесли внутрь. Загрузились также Леня, Паша и спасатели. Мы полетели. В вертолете было еще несколько спасателей. Они отличались от наших поджарых наличием брюшка и более цивильным обмундированием МЧС. Они все снимали на видеокамеру, а позже их материал попал в федеральные новости.
Приземлились в Нижнеангарске, здесь уже ждала Скорая. Немного географии: Северобайкальск и Нижнеангарск находятся на БАМе, Нижнеангарск - восточнее, между ними 25 минут езды на машине. Меня и сопровождающих перегрузили в Скорую. Роман сказал, что завтра утром можно улететь на вертолете в Иркутск.
В районной больнице Нижнеангарска выяснилось, что у меня сломана одна кость – большая берцовая (а не две). Были окончательно дорезаны мои новые штаны из авизента (плотная капроновая ткань, - прим. ТАЙГИ.info). Обмыты самые грязные части тела – лицо и руки, а я сам водворен в палату с двумя коллегами: двенадцатилетним Саней и сорокалетним Володей из одной деревни. Вскоре пришел врач в сопровождении сестры с подносом, на котором лежали хирургические инструменты и дрель, и деловито начал все это раскладывать. На мой вопрос, что сейчас будут делать, он сказал, что вставит спицу в пятку, подвесит гирьку (скелетное вытяжение), а потом будет лечить. «Э-э-э, погодите, я, может, еще в Иркутск полечу или домой на лечение», - возразил я. «Ну, думай час, потом скажешь», - ответил доктор.
Я включил телефон (предыдущие два раза он не находил сеть), позвонил Оле и понял разницу между жуликом и разведчиком в тылу врага, за которым стоит вся страна, описанную в книге Владимира Богомолова «В августе 44-го». Мои друзья уже все знали: и что я в ЦРБ, и мой диагноз, и где меня лечить в Иркутске, и кто встретит. Обсудили варианты: 1. Лететь в Иркутск и там лечиться. 2. Лететь в Новосибирск с пересадкой в Улан-Удэ (напрямик самолеты в Новосибирск не летают). 3. Ехать поездом в Новосибирск. Выбрали последний. В ЦРБ я оставил расписку, что, мол, отказываюсь от лечения.
Вечер в больничной палате прошел в беседах о деревенской жизни. Выяснилось, что среднестатистический двенадцатилетний сельский житель регулярно ездит на нескольких видах тракторов, водит грузовик, владеет в совершенстве мотоциклом и велосипедом «Стелз», промышляет охотой с помощью капканов и ружья (патроны к которому снаряжает сам), ходит на рыбалку, ухаживает за коровами и свиньями, зарабатывает с «другом Колькой» колкой дров, зимой на лыжах бегает 30 километров до зимовья, с медведем на «ты», сидит иногда в интернете, занимается с друзьями паркуром и учится в школе «на четверки». Иногда беседа прерывалась очередным уколом.
24 марта. Поезд в Новосибирск
Мне наложили повязку и гипс, проинструктировали, какие таблетки пить. Скорая отвезла меня, Леню и Пашу за 118 рублей с человека прямо до вокзала (в Новосибирске за такую услугу запросили 5000 рублей). Здесь нас уже ждали спасатели - Саша и Рома. Они заранее сказали, чтобы их позвали, если надо будет помочь с загрузкой. Роман сегодня дежурил и, как я понял, служебную машину он взял вопреки начальству. С помощью профессионалов меня уложили на нижнюю полку купе, где я и провел почти двое суток.
Меня тут кто-то спрашивал: «А не материли ли тебя спасатели за то, что им пришлось за тобой ходить?» Никаких таких разговоров не было, у этих ребят основное правило в их работе: «Главное - это жизнь человека!» Спуская меня по снежным склонам, они постоянно интересовались: «Юра, как ты?» и исправляли малейшие неудобства. Им можно доверить жизнь.
Фото: Екатерина Болдырева, Константин Серафимович