Указание Бастрыкина в деле замов Тулеева: «Работайте с собственниками»
На очередном заседании по делу замов Тулеева выяснилось, что документы его многомиллионного благотворительного фонда хранятся сегодня в квартире пожилой женщины, кресло подсудимого замгубернатора Данильченко занял его заместитель Хлебунов, но тоже потерял. Потерпевшего акционера «Разреза Инского» Антона Цыганкова следователи задержали на основании распоряжения главы СК РФ Александра Бастрыкина. Тайга.инфо продолжает следить за ходом процесса.
Дела «Милосердия» чужды администрации Кемеровской области
Президент фонда «Милосердие», по совместительству с 2010 года, Любовь Буза рассказала, что фонд оказывает благотворительную помощь. Средства в фонд поступали от физических и юридических лиц. Свидетель заявила, что с момента создания в 2003 году, когда она ещё работала бухгалтером, деньги в фонде были всегда, он не пустел, напротив, с новыми событиями, например, с приездом украинских беженцев пополнялся всё большими суммами. Буза отчитывается о делах «Милосердия» перед «юстицией Кемеровской области». Фонд не подконтролен и не подчиняется ни администрации, ни госкомимуществу и никому другому, кроме «юстиции». «Руководителя юстиции» Буза не знает, она ходит с отчетами к простым сотрудникам.
Обладминистрация собирала деньги на социально-экономическую программу Кемеровской области и контролировала через комитет по госимуществу только те средства, которые собирала по этой программе. Поступления по ней были значительными, иногда исчислялись миллионами рублей. Фонд «Милосердие» из этих средств производил выплаты на «Разрезе Инском» и закупал коров для многодетных семей.
145174
На «Разрезе Инской» деньги из «Милосердия» выдавались в связи с невыплатой заработной платы и трудным материальным положением коллектива. Письменные указания о выплате благотворительной помощи работающим на шахте людям поступили от кого-то из обладминистрации. На «Разрезе Инском» составлялся список, его передали в банк, а в фонд поступили заявления от работников с указанием сумм, «Милосердие» перечислило эти суммы на спецсчет в банке, а банк распределил их по зарплатным счетам работников. «В заявлениях люди просили деньги за март-апрель, а дело было в июле, — сообщила Буза. — Не помню с кем я общалась из администрации, но меня спросили, перечислил ли фонд деньги, я ответила, что мне еще не поступили документы, и мне сказали, что надо быстрее, иначе Тулеев всех уволит».
На вопрос адвоката Юловой, поступало ли в «Милосердие» накануне выплат «Разрезу Инскому» пожертвование на общую сумму 100 млн рублей крупными траншами (50, 30 и 20 млн рублей) от компаний, которые контролировал Александр Щукин, Буза ответить затруднилась. Свидетель не исключила, что такое могло быть, но жертвователей и взносов было много, а к заседанию суда она не готовилась, поэтому точно ничего не помнит.
131051
Президент «Милосердия» рассказала также, что фонд хоть и зарегистрирован в здании администрации Кемеровской области, но сейчас закрывается, поэтому сотрудники администрации ничего о фонде не знают и корреспонденцию и адвокатские запросы ей не передают. Вся база документации по фонду лежит у Бузы в квартире, и, если ей написать или позвонить домой, она обязательно предоставит всю необходимую информацию.
«Задолженность „Разреза Инского“ составляла 11 миллиардов рублей»
Пенсионер Сергей Гусаков отдал угольной отрасли 35 лет жизни. В июле 2016 года он работал директором «Западно-Сибирской угольной компании», где собственником и председателем совета директоров был Александр Щукин. «ЗапСибУголь» оказывал юридические и технические услуги, а также финансовые консультации предприятиям, которые в него структурно не входили, в том числе это были шахта «Грамотеинская» и шахта «Полосухинская». Принадлежали ли эти шахты Александру Щукину юридически, свидетель сказать затруднился.
В июле 2016 года Щукин поручил Гусакову посетить шахту «Разрез Инской», установить причину, по которой она не работает, и найти пути для нормализации ситуации. Александра Щукина, по мнению Гусакова, попросили о такой консультации собственники шахты, которых свидетель не знает.
144643
В день посещения Гусаковым «Разрез Инской» не работал, комбинат был забит людьми, две трети коллектива находились на поверхности и не спускались в забой, они были заняты получением зарплат. Директор «ЗапСибУгля» знал от работников соседней шахты «Грамотеинской», что «Разрез Инской» около года не добывает уголь, зарплата там не выплачивалась или задерживалась и некоторые сотрудники приходили устраиваться на «Грамотеинскую». Гусаков помнит забастовки шахтеров в 90-е годы и связывает последствия задержек зарплаты с острыми социальными последствиями: «Это было видно даже по тому, что за зарплатами с шахтерами пришли их малолетние дети, родители, там половина Грамотеино собралась, вплоть до бабушек семидесятилетних, которые к предприятию явно никакого отношения не имели. Шум, гам, детский плач — все носятся с какими-то заявлениями, обстановка была нервозная и довольно напряженная».
Гусаков пробился в кабинет к директору шахты, бывшему главному маркшейдеру, они переговорили и пошли переодеваться для спуска в шахту. Переодевшись, пошли в лаву. Гусаков знал, что шахта с проблемами проходит горно-геологическое нарушение, но не знал деталей и конкретики. Через верхнее сопряжение, которое было задавлено, комиссия с трудом прошла в лаву, где четыре-пять трудящихся грузили горную массу на конвейер. Секции лавы по стойки были забиты глиной, управление секциями было затруднено. Цепь лавного привода находилась на уровне метра от почвы и двигалась рывками, скребки ходили выше рештаков и горную массу не убирали. Работавшие там шахтеры рассказали Гусакову, что работают так уже год и привыкли.
145299
«Сразу было видно, что было принято абсолютно неправильное, глупое техническое решение, —
утверждает свидетель. — Сколько я работаю в горной промышленности, я такого вообще не встречал, это нонсенс. В течение года они занимались переходом этого нарушения, которое по вертикали составляло сорок метров, — два девятиэтажных дома нужно было проехать по породе, чтобы выйти на пласт. В таких случаях есть абсолютно апробированный простой способ, который по пять-шесть раз ежегодно производится на каждом предприятии: лава заводится под брус, секция извлекается, переводится на вышележащий пласт и там монтируется в монтажной камере. Весь процесс занимает два месяца, а они этим занимались целый год. Затраты на перемонтаж комплекса по сравнению с годом неработающей лавы — это 1−2%. Оборудование было крайне изношено, лавный привод находился в аварийном состоянии, верхняя и нижняя головка были съедены, сам комплекс был сильно деформирован, потому что данный вид оборудования не предназначен для движения по породе, только по углю. Я не мог найти слов и очень долго объяснял директору, чтобы они прекратили, чтобы перемонтировали комплекс, потому что-то, что они делают противоречит всем горным законам. Директор никак не реагировал, говорил, что решение было принято до него, что оно правильное, поэтому все продолжат делать, как делали. Я доложил об этом Александру Филипповичу и уехал».
На «Разрезе Инском» Гусаков встретил представителя обладминистрации Хлебунова и впервые увидел там же Александра Данильченко, но в забой с Гусаковым они не спускались. Гусаков привлек к аудиту «Инского» главного инженера шахты «Грамотеинской» Максима Сидорова и специалиста энергомеханической службы, главного механика Сергея Исайкина. Директором «Грамотеинской» на тот момент работал нынешний директор «Разреза Инского» Вадим Адонин. На собрании с коллективом Гусаков не присутствовал — попасть в зал было невозможно из-за большого количества людей, потом из прессы свидетель узнал, что коллективу представили Сидорова как и.о. директора шахты.
До июльских событий 2016 года на «Грамотеинскую» приходили устраиваться работники «Разреза Инского». Гусаков, у которого всегда была потребность в хороших специалистах, в ГРОЗах и электрослесарях, присматривался к ним, считая, что после года работы «ни шатко ни валко» лучшие кадры уже поуходили.
146237
Гусаков знал о долгах «Разреза Инского» перед рабочими, по налогам и других, но не знал суммы. Позже ему стало известно, что совокупная задолженность шахты составляла на тот момент около 11 млрд рублей, поэтому «рентабельной она быть не могла априори».
Гусаков, зная Щукина как грамотного горного инженера, сомневается в том, что после его доклада, тот хотел приобрести шахту с долгом в 11 млрд рублей, которая при этом не добывает уголь. Также свидетель сообщил, что Щукин летал в командировку в Москву и рассказывал об обстановке на «Разрезе Инском» то ли его собственнику, то ли его представителю.
В июле 2016 года на шахтах «ЗапСибУгля» «Полосухинская» и «Грамотеинская» неожиданно, без каких-то видимых поводов вроде повышения травматизма или снижения добычи, начались проверки Ростехнадзора. Предприятия останавливались предписаниями этого ведомства и решениями суда десять-одиннадцать раз. В среднем остановка работы отдельных объектов шахты происходит по таким основаниям один раз в месяц. Такая частота остановок даже отдельных механизмов приводит к невозможности добычи угля и снижению выручки всего предприятия. Поскольку приостановки не были длительными (обычно на неделю), шахты решения судов не обжаловали, это было нецелесообразно. «Тогда мне было не совсем понятно, что происходило, — заявил Гусаков, — но сейчас я понимаю, что таким образом оказывалось давление на Щукина, не знаю для чего. Уже в августе 2016 года всё вошло в свое русло, и работа пошла нормальным чередом».
145014
С Александром Щукиным Гусаков работал в 1995 — 1999 и в 2013 — 2018 годах на руководящих должностях. Свидетель высоко оценил способности Щукина как руководителя: «Александр Филиппович прогнозирует развитие ситуации, и я ни разу не видел, чтобы его решения наносили вред бизнесу, даже когда всем казалось, что нужно поступать иначе. Он человек не вспыльчивый, грамотный специалист».
Гусаков повторил в суде показания коллег о том, что в случае невыхода в забой всех шахтеров над шахтой нависает угроза затопления и выхода из строя гидравлических систем, которые препятствуют тому, чтобы лаву задавило грунтом. С такими ситуациями свидетель сталкивался во время забастовок в 1990-х, когда «вообще никто не шел в шахту, и туда, вопреки нормативно-правовым актам, отправляли „надзор“ для обеспечения жизнедеятельности».
«Исключено, что при горно-геологическом прогнозе меняется крепость пород, — заявил горняк
— пенсионер с высшим профильным образованием, — это неверно, это [крепость пород] видно заранее до начала работ». Извлекаемые запасы месторождения обычно составляют 70−80%, остальное идет в потери. Уголь марки «Д», который добывали на «Разрезе Инском» — энергетический, не очень дорогой при высокой себестоимости добычи, идет в основном в котельные, месторождения с этой маркой не отличаются высокой рентабельностью выработки.
В июле 2016 года Гусаков оценил инвестиции в «Разрез Инской», необходимые для возобновления: около 50 млн рублей и полтора-два месяца на перемонтаж камеры.
«Без указания первой приемной Тулеева никто никуда поехать не мог»
Ныне безработный Евгений Хлебунов в 2016 году работал начальником департамента угольной промышленности администрации Кемеровской области. «Разрез Инской» в 2016 году был самым проблемным в области объектом в части стабильной работы, добычи, выплаты зарплаты, налогов, платежей и всего что с этим связано — начал свидетель. — По этому поводу неоднократно проводились финансовые мониторинги под руководством бывшего первого замгубернатора Макина, на которых присутствовали Андрей Месяц и Андрей Гайдин. Неоднократно составлялись графики финансирования и выхода на необходимый уровень добычи шахты, были поручения по контролю за исполнением графиков». Хлебунов лично неоднократно проводил совещания с руководством шахты, но графики не исполнялись, «предприятие не выходило даже в ноль». История «Разреза Инского» в администрации складывалась проблемная.
143661
Хлебунов рассказал об эндогенном пожаре под селом Старопестерево на шахте «Сигнал», где в результате неправильной установки перемычек газ пошел на поверхность и стал скапливаться в домах жителей. «Разрез Инской» являлся правопреемником шахты «Сигнал», занимался вопросом переселения селян и срывал графики из-за отсутствия финансирования.
До июля 2016 года на шахте «Разреза Инской» произошло задымление, которое было локализовано, и несчастный случай. Обращения шахтеров с жалобами о невыплате зарплат в приемную губернатора, в отдел писем, в департамент Хлебунова и ему лично «носили постоянный характер».
8 июля 2016 года первая смена «Разреза Инского» не пошла в шахту, информация об этом прошла от администрации района до администрации области, на место прибыли СМИ, независимые профсоюзы. По указанию губернатора Амана Тулеева на шахту выехали сам Хлебунов и замгубернатора Александр Данильченко. Без указания или уведомления, как минимум, первой приемной губернатора Тулеева, то есть, самого Тулеева лично или через помощника, согласно внутренней дисциплине в областной администрации никто из сотрудников никуда вообще выехать не мог. Поскольку вопрос «Разреза Инского» был важным, губернатор лично был в курсе всех дел.
145396
Хлебунов и Гайдин прибыли на шахту в районе обеда, когда руководство шахты уже составило с активом шахтеров «меморандум о выплате зарплаты не позднее 15 июля». Данильченко, Гайдин и Месяц общались с рабочими. Рабочие возмущались невозможностью оплатить кредиты, тем, что «не на что собрать пайку на работу» и «стыдно появляться перед семьями». Шахтеры требовали выплаты заработной платы и выражали сомнения в способности руководства шахты вывести предприятие из кризиса. Шахтеры поверили Гайдину, обещавшему выплату до 15 числа, но «со скрипом и без улыбок на лицах». От коллектива исходила агрессия, которую легко можно было объяснить: долгое время работа шахтеров была «на лопате — чистить все», физически сложная, да ещё и неоплачиваемая. Люди пошли в забой, «не понимая, куда они идут, и когда все это кончится». Они оставили за собой право остановить работу в случае невыполнения Гайдиным обещания, сам Хлебунов считает, что «это [обещания Гадина] были просто обещания»
Хлебунов говорит, что причиной сложившейся на «Инском» ситуации стало неграмотное, по мнению экспертной группы, инженерное решение проходить горно-геологическое нарушение вместо того, чтобы перемонтировать камеру. Руководство «Инского» не желало вносить изменения в утвержденный проект и проходить дополнительные экспертизы, защиты и геологические изыскания. Шахта, несмотря на нарушение, в течение года продолжала идти по породе в соответствии с ранее утвержденным проектом. Перемонтаж камеры можно было провести за два-три месяца, Хлебунов обсуждал этот вариант со специалистами Ростехнадзора. Но когда шахта вошла в нарушение, пути назад уже не было, надо было проходить до конца: 100 метров под углом 20−25 градусов в сторону конвейерного штрека, что практически невозможно, в частности, результатом прохождения стало то, что в забое похоронили крепь.
«По команде Александра Данильченко я спускался в шахту, общался с людьми, — вспоминает Хлебунов. — Ситуация была патовая, она на деле абсолютно разнилась с теми радужными прогнозами, которые строило руководство предприятия на совещаниях. Монтажная камера была завалена, не знаю, был там метр или не был, но с ИТР шахты мы там ползли. Середина забоя была представлена скаликами с крепостью по шкале Протодьяконова более 12. Проходилось все это очистным комплексом, который абсолютно не предназначен для такого вида работ. Были страшно изношены лотки, цепи, скребки, рештаки, редуктор комбайна, не работали концевики, была завалена вся кабельная продукция. Надо было менять десять скребков, а меняли два — это капля в море. Бег на одном месте. Горное давление уже догнало и зажимало забой из-за отсутствия движения. Проход в сутки должен был составлять не менее трех метров, а шахта проходила метр в месяц».
Состояние оборудования в забое представляло опасность для работавших там шахтеров. «Разрез Инской» не платил взносы ВСГСЧ и обращался в обладминистрацию за содействием, чтобы не потерять лицензию от этой организации, обладминистрация шахте такое содействие оказывала. Спуск Хлебунова в забой, как он считает, несколько снизил социальную напряженность в коллективе, поскольку шахтеры не верили, что кто-то из администрации к ним придет и подключится к ситуации.
Хлебунов собирал на шахте совещания с представителями Научного центра ВостНИИ для составления плана мероприятий по выходу из кризиса и графиков финансирования ремонта оборудования и закупки материалов. Хлебунов подчеркнул, что его задача была объективно оценить ситуацию на месте, а не вмешиваться в руководство шахтой, которое продолжал осуществлять директор Месяц.
145606
Свидетель заявил, что все тогда упиралось в деньги. Для исправления ситуации «Разрезу Инскому» требовались вложения 120−150 млн рублей в месяц. Он проводил совещания на «Инском» ежедневно с 11 по 15 июля. Обо всех своих выводах Хлебунов докладывал Александру Данильченко.
Ни собственников, ни акционеров Хлебунов на шахте не встречал, Антона Цыганкова на тот момент не знал. От коллег свидетель знает, что зарплаты шахтерам были выплачены из фонда «Милосердие». Хлебунов утверждает, что смены руководства с 11 по 15 июля на шахте не происходило, и для него директором все время оставался Андрей Месяц. 11 или 12 июля Месяц сообщил, что «руководитель головной компании ОУК Менеджмент» Андрей Гайдин встречался с Александром Щукиным по вопросам то ли технической, то ли финансовой помощи. Потом на шахте появился технический директор шахты «Грамотеинской» Максим Сидоров, которого представили как грамотного специалиста. По работе Сидоров и Хлебунов не пересекались.
Балансовый запас угля на «Разрезе Инском», по словам Хлебунова, составляет 108−110 млн тонн, из которых извлекаемы — 55−58 млн тонн, из которых часть «зацеличены»,
Шахту «Разрез Инской» Хлебунов рентабельной на 2016 год не считал и объяснил это в цифрах: ежемесячные затраты на содержание шахты — 150 млн рублей, уровень добычи — 100 тыс. тонн угля, себестоимость тонны угля с учетом обогащения — 1800 рублей, рыночная цена в то время — 1200−1300 рублей за тонну. «Как вопросы решались, я сказать не могу», — резюмировал свидетель.
После ситуации на «Разрезе Инском» Хлебунов был назначен заместителем губернатора по угольной промышленности вместо Данильченко.
«Возиться с номинальными директорами» Бастрыкин не велел
Начальник цеха сторожевой охраны Кемеровской областной больницы Павел Муллин в 2016 году был первым заместителем руководителя следственного управления СК РФ по Кемеровской области, контролировал процессуальную деятельность областных отделов Следственного комитета.
Муллин пояснил, что дела о невыплате зарплат на момент его работы являлись приоритетными, был особый порядок возбуждения и расследования. Все решения по возбуждению уголовных дел по ст. 145 УК РФ (необоснованный отказ в приеме на работу или необоснованное увольнение) обсуждались лично с Муллиным. В случае с «Разрезом Инским» основания для возбуждения уголовного дела, безусловно, были. «Разрез Инской» не только не платил своим шахтерам, но и не оплачивал оказанные услуги контрагентам, которые по цепочке задерживали зарплаты своим сотрудникам. На эти компании тоже стали накапливаться материалы. Расследование вел следователь Рыбин из Беловского территориального отдела СК. Сумму задолженности и фамилии фигурантов по контрагентам «Инского» свидетель за прошествием времени не вспомнил, но сообщил, что их можно запросить из архива СК.
144378
Муллин 8 июля 2016 года присутствовал на совместном совещании с представителями администрации Кемеровской области на шахте «Разрез Инской». «Летом, после обеда мне позвонил руководитель Следственного комитета Сергей Николаевич Калинкин, и сказал, что на курируемой мною территории, на шахте „Разрез Инской“, по информации обладминистрации, сложилась предзабастовочная ситуация, — рассказал свидетель. — Калинкин потребовал от меня выехать на место и разобраться и сообщил, что сотрудники администрации уже туда выехали. Я по роду деятельности часто бывал на угольных предприятиях, но на „Разрез Инской“ приехал впервые. Сразу поразила какая-то безнадежность на предприятии. Во-первых, не было охраны, как на серьезном предприятии: заходи, кто хочешь, — бери, что хочешь. Нигде никого».
Следователи Муллин, Рыбин и, кажется, Комиссарова в районе обеда 8 июля побродили по территории шахты, бастующих рабочих не видели, через какое-то время следователей встретили и провели в большой кабинет, где находилось много народу, в том числе, представители прокуратуры Кемеровской области, включая начальника управления общего надзора, прокурор Беловского района, Алексей Иванов, Александр Данильченко, Елена Троицкая. Присутствующие обсуждали, почему шахтеры хотят бастовать.
«Стали выяснять, кто директор предприятия, — вспоминает Муллин, — он оказался в кабинете. Но мне его сейчас покажи — я не вспомню. Он сам плохо понимал, что происходит. Я так понял, что этот директор был чисто номинальный, ничего не решал, был назначен из технических сотрудников или инженеров. Так же я познакомился с Гайдиным из „УК Менеджмент“, по нему сразу было видно, что он матерый человек, понимает, где можно заработать».
146819
В ходе совещания установили, что Гайдин не только управлял по договору шахтой «Разреза Инского», но и распоряжался финансами. При переходе из одной лавы в другую шахта не провела необходимых изысканий и промахнулась, возникли проблемы с выработками и с деньгами. Шахта долго шла по породе.
На общем собрании в актовом зале вечером, около 20:00, пришедшие в ночную смену шахтеры жаловались, что вся техника загублена, они работают лопатами и кирками, устали, и «фактически они, спускаясь в шахту, уже давно проводят сидячую забастовку, то есть не работают». В тот момент задолженность по зарплате составляла 40 млн рублей. Муллин и Данильченко слушали «боли шахтеров о семьях и детях», о неработающем комбайне, о нежелании руководства шахты поговорить.
Гайдин объяснялся: «Промахнулись. Извините. Бывает. К концу 2016 года добыча должна пойти». На вопрос, знает ли собственник об аховой ситуации на предприятии, и о том, что рабочим не выплачиваются деньги, Гайдин «потупил глазки» и ответил: «Вроде знает, но денег не дает. Вроде как ждет добычи». «Но я так понял, что Гайдин эту плачевную ситуацию до собственников и не доводил, — сделал вывод следователь. — Данные собственником деньги он выработал, а дополнительных денег просить побоялся, но это мое умозаключение. Скорее всего, Гайдин кормил собственника обещаниями, что завтра уголь пойдет». Гайдин говорил о какой-то фирме, которая почему-то готова дать ему кредит, но документов, подтверждающих это, не предъявил.
Шахтеры четко заявляли следователям и представителям обладминистрации в зале собрания, что готовы на крайние меры вплоть до перекрытия автомобильных и железных дорог. Чиновники успокаивали шахтеров, как могли, и в тот момент было принято решение о частичном погашении задолженности по зарплате из фонда, который существовал при администрации Кемеровской области. Активность при общении с шахтерами проявляли представители обладминистрации и следователи, остальные «вяло смотрели со стороны на происходящее». В итоге коллектив успокоился.
Муллин «в режиме онлайн подробно докладывал обстановку своему руководителю Сергею Калинкину, что на предприятии назревает серьезная проблема и её нужно гасить, в том числе, и процессуальными методами». Муллин и Калинкин, без сомнений, приняли совместное решение изъять дело из территориального отдела СК, который не справится с такой сложной ситуацией, и передать во второй отдел по расследованию особо важных дел. Муллин лично вечером забрал, отвез и передал дело через канцелярию либо ныне подсудимому, а тогда руководившему вторым отделом следователю Сергею Крюкову, либо исполнявшей обязанности во время его отпуска Светлане Миллер. Второй отдел Муллин не курировал, это было ведомство Алексея Ткача.
146472
«У нас был замечательный руководитель Александр Иванович Бастрыкин, — заявил Муллин. — Честно и откровенно говорю, он на каждом совещании, на каждой коллегии, при любом удобном случае давал руководителям и сотрудникам следственного управления указание по касающимся выплаты заработной платы делам: „Нечего возиться с номинальными директорами — это пустая трата времени. Занимайтесь сразу собственниками предприятия. Возбуждайте дела, позволяющие принимать решения о задержании и мере процессуального принуждения. Работайте с собственниками вплоть до избрания меры пресечения, для того, чтобы был закрыт вопрос о выплате заработной платы“. Мы ни в чем душой не покривили, мы четко исполнили указание нашего руководителя — стали работать с собственником».
В тот же день местонахождение собственника «Разреза Инского» Антона Цыганкова было установлено. На следующее утро на совместном совещании с Калинкиным и главами всех отделов Муллин доложил ситуацию на шахте, свою позицию, и все одобрили решение работать с собственником: найти, задержать и предложить выплатить зарплату. Единственный возможный состав преступления при этом — статья 201 УК РФ (злоупотребление полномочиями). «Это была обычная работа следственного комитета над резонансными делами о невыплате зарплат»,— несколько раз подчеркнул свидетель.
146547
Такие же действия, согласно указанию Бастрыкина, следователи ранее проводили на предприятиях Прокопьевска: ездили в Москву, задерживали собственника Якубука, привозили его в Кемерово. «Если бы мы этого не сделали, прямо на следующий день мы с Сергеем Николаевичем Калинкиным уже бы не работали, — утверждает Муллин. — Мы не сами это придумали, но я бы сделал тоже самое». Процессуально повод и основание для возбуждения уголовного дела, по мнению Муллина, точно присутствовали.
За судьбой и делом Цыганкова Муллин не следил. Прокуратура решение о возбуждении уголовных дел [по невыплате зарплаты и ст. 201 УК РФ] утверждала и признавала законными. В день допроса Цыганкова
Но вопрос адвоката Гречко, что на следовательском сленге означает выражение «засуну паяльник в одно место», Муллин замялся, но пояснил, что это не буквальное действие, а «намерение вывести человека на чистую воду». Свидетелю Гайдину свидетель Муллин «лоб зеленкой мазать» не обещал. Если бы следователям показали какой-то адекватный план выхода из ситуации, то задержания Цыганкова вовсе бы не случилось, потому что «лишняя головная боль никому не нужна».
«Замечательный человек, прекрасный профессионал, только положительные оценки, очень грустно, что наша система с такими расстается на раз-два», — охарактеризовал Муллин своего бывшего руководителя Сергея Калинкина, сидящего в защитной кабине на скамье подсудимых.
Читайте также:
СК допросил Тулеева и завершил дело его заместителей
Дело заместителей Тулеева ушло в суд
Адвокат о деле экс-заместителей Тулеева: «Частичное признание вины Щукина — это не сделка»
Адвокаты рассказали о роли бизнесмена Щукина в уголовном деле замов Тулеева и главы СК
Изменилась стоимость вымогаемых акций разреза «Инской»
Опасные подарки экс-главы кемеровского СК Калинкина
Кемеровский магнат Щукин покупал кареты скорой и BMW для генерала с одного счета
Гражданские жена и теща экс-главы
Свидетель не подтвердил связь между экс-
Следователи не подтвердили заинтересованность Калинкина в деле замов Тулеева
Теща экс-главы
Разрез Инской" нельзя было назвать ликвидным
Белые пришли, красные пришли — шахтеры о смене собственников «Разреза Инского
Мы тут в Кемеровской области ничему не удивляемся
Свидетель: Тулеев надавил на Щукина, чтобы он взял в управление «Разрез Инской» Юшваева
«Эхо Москвы» о деле кузбасского олигарха: «Связь Щукина с отмывом капитала через Молдавию оказалась фейком
Разрез Инской» нес опасность грибникам и лесникам
Судья по делу замов Тулеева: Шахта Разреза Инского была в аварийном состоянии
Рентабельный «Разрез Инской» прихлопнула накопленная задолженность
Акционер Разреза Инского Цыганков не упоминал в показаниях экс-руководителя кемеровского СК Калинкина
Катавасия с директорами на Разрезе Инском в показаниях бастовавших шахтеров
С потерпевшего Цыганкова снимали «поводок», чтобы он подарил акции Разреза Инского
Владелец Разреза Инского не знал, чем владеет
Судья обнаружил 105 статью УК РФ (убийство) в деле замов Тулеева