Елизавета Бондарь: «Самое главное для театра — это стресс»

09 Июн 2014, 04:10

Бурятский театр драмы привез на «Ново-Сибирский транзит» «Пышку» по новелле Ги де Мопассана, переписанной Василием Сигаревым. Спектакль на бурятском языке с синхронным переводом показали вне конкурса. Тайга.инфо обсудила с режиссером Елизаветой Бондарь трубадурство, идеальный театр и балаган смерти.

Тайга.инфо: Вы по профессии — режиссёр музыкального театра, а «Пышка» — драматический спектакль, пусть и с живой музыкой. Как вас занесло в драму?

— «Пышка» началась с Лаборатории молодой режиссуры и драматургии Олега Лоевского. Олег Семенович позвал меня в Улан-Удэ, я приехала и увидела национальный театр, а для эскиза мне дали эту пьесу. Но как ставится спектакль обычно? Всё это не совсем быстрая работа. А на лаборатории ты только увидел актёров, — и надо с ними сразу что-то делать. Так сказать, сделать работу на энергии стресса.

Самое важное — почувствовать среду в театре, попробовать за несколько дней понять людей в этом городе, какие настроения витают в воздухе, что именно сейчас необходимо актерам и зрителям. На второй день я поняла, что в этом театре есть музыканты, и решила собрать ансамбль национальных инструментов. Работа с другой культурой очень интересна, поэтому я максимально пыталась, так сказать, «обурячить» бедного Мопассана. Только Прусскому офицеру я оставила русский текст, и конфликт от этого становится острее, проявляется и на языковом уровне.
Тайга.инфо: Чтобы поставить спектакль на бурятском, нужно было самой учить язык, или вы обходились переводом?

— Конечно, нужно. Но дело в том, что на лаборатории мы делали эскизы на русском языке, поэтому, когда я приехала ставить полноценный спектакль на бурятском, материал был уже немного проработанный. Наверное, такие спектакли нужно делать так, чтобы было понятно и без перевода. Идеальный театр — это когда ты смотришь и тебе не важно, на каком языке говорят, пусть хоть на филиппинском. Ты включён, понимаешь историю, смотришь на людей, на их глаза, на их отношения, и всё считываешь. В опере, например, помогает музыкальная драматургия. Если мы слушаем её на языке оригинала, и нам лень смотреть подстрочник, то мы всё равно подсознательно через музыкальную драматургию считываем историю. В «Пышке» как раз важно добиться понимания интонациями. То есть выстроить ту же музыкальную драматургию, только через слова. Это театр, и какая разница, на каком языке актёры разговаривают.

Тайга.инфо: Как вы думаете, почему Сигарев за этот сюжет Мопассана взялся и что туда своего вписал, помимо сифилитика, усатой женщины и сиамских близнецов?

— Сигарев, наверное, увлёкся и посмотрел через свою призму. Мопассан, конечно, несколько по-другому видел всю эту историю. Это такой балаган смерти. У нас тоже балаган, даже фарс, к этому мы пришли через автора.

Тайга.инфо: Чем вас как режиссёра эта пьеса зацепила, что она для вас значит?

— Последние слова Пышки после всей жестокости, которую она почувствовала в полной мере, — «Всё хорошо завтра будет». Она, как инопланетное существо, видит свою реальность и продолжает верить, что случится чудо. Меня в ней это по-человечески трогает. Возможно, такой взгляд на происходящее и есть вакцина против жестокости.

Тайга.инфо: Спектакль показался довольно тенденциозным, но это, скорее, его плюс. Потому что сейчас то ли война, то ли не война, и на периферии войны всё чуть ли не гаже, чем на передовой. Правильно ли «Пышку» так воспринимать или это зря?

— Не зря! Честно сказать, не знаю, что ответить, вы всё верно сказали.

Тайга.инфо: Вы показывали «Пышку» только в Бурятии и вот сейчас на фестивале?

— Только в Бурятии. Понятно, что там на него по-другому реагируют. Зрители знают все эти национальные шутки и песни, которые мы не просто так выбрали. Они создают очень опредёленное настроение и доносят зрителю, о чём в этот момент нужно.Тайга.инфо: Например?

— Ну, например, последняя песня — это такая похабная частушка про гонорею. Её исполняют французы, которые продали Пышку трактирщику. Она звучит именно перед последней сценой, когда героиня остается в одиночестве. И это очень важно — смех зрителей перед пронзительным одиночеством сумасшедшей девчонки. В этот момент у нас наступает катарсис. В бурятском театре это читается, и там в зале стоит смех, а тут, естественно, люди этого не знают. Песни же не переводят синхронно.

Тайга.инфо: Артистам не странно это? Они же понимают, что большой процент смысла просто выпал.

— Мне кажется, артиста важно погружать в такую стрессовую ситуацию. Самое главное для театра — это стресс. Если всё благополучно, всё хорошо, есть деньги, площадка, тогда скучно. Театр — это внутренняя борьба и гигантский стресс для актёров, для режиссёров, музыкантов, для всех цехов. Бурятские артисты давно не ездили на фестивали, они играют в основном у себя на родине, и я очень рада, что они приехали в Новосибирск. Для них это такой толчок, и мне кажется, в будущем это даст им потенциал для дальнейшего развития.

Тайга.инфо: Олег Лоевский — известный театральный миссионер. А вам зачем надо было ввязываться в историю с лабораторией? Никогда же не понятно, будет ли результат.

— В том и смысл, что это бессмысленно! Если эта химия получилась — хорошо, нужно доделать. Не получилось — ну, ладно, забыли как страшный сон. А для актёров, мне кажется, это хороший тренинг.

Тайга.инфо: Вы закончили ГИТИС в 2011 году и сотрудничали с московской «Геликон-оперой». С прошлого года вы главный режиссёр в Северском музыкальном театре и параллельно ставите спектакли в Улан-Удэ и Новосибирске. Это сознательный дауншифтинг или как?

— Сама эта профессия — вообще такое трубадурство. Можно на 50 лет сесть в один театр и сидеть. Но режиссёру важно быть путешественником, важно ездить, общаться с людьми, встречаться с разными актёрами, разными труппами, учиться и учиться. Иначе быстро придет ощущение благополучия, а это самое страшное, что может быть.

Тайга.инфо: На «Ново-Сибирском транзите» представлены премьеры последних двух лет. Как думаете, сколько лет спектакль себя хорошо чувствует на сцене и когда его нужно убирать из репертуара?

— Нужно ставить, ставить и ставить спектакли, особенно в провинциальных городах. Для Северска постоянно нужны новые спектакли. Там нет публики из нескольких миллионов человек, они не будут пять лет ходить на один спектакль. Бюджет у северских спектаклей при этом тоже не миллионный, приходится и за три копейки пытаться что-то сделать.Тайга.инфо: А вы пытаетесь в Северске воспитывать зрителя как-то, объяснять, рассказывать?

— Понемногу. Если одним махом из театра убрать махровые оперетты, которые город обожает, то в эту же секунду и нас не станет в театре. Это очень сложный процесс, потому что город закрытый. Иногда кажется, что здесь даже девяностые ещё не наступили. Есть спектакли, которые зарабатывают деньги, а есть спектакль, который, как ты понимаешь, не будет популярен, но для театра он необходим — чтобы мы поднимали и другие темы, чтобы можно было свозить на фестиваль и показать там, где поймут. Театр всё равно должен зарабатывать — несмотря на год культуры, денег от государства больше не стало. Мне повезло, у меня отличный директор. Светлана Бунакова каждый день делает гигантскую работу для театра.

Тайга.инфо: Вы очень молодо выглядите. Опытные актёры вас слушаются?

— Конечно, чем старше артист, тем он больше задаёт вопросов, сложнее идёт на твои «А давай! А давай!» С артистами надо выстраивать отношения, но это работа режиссера, это нормально. Нужно прислушиваться и к молодым, и к старшим. Режиссёр — это человек, который пытается аккумулировать энергию всех людей, и не важно, сколько им лет.

Беседовала Маргарита Логинова
Фотографии Алины Круглянской