О законопослушности в России

© Кирилл Канин

Если и дальше принимать законы с целью «запретить реальность», как декларацию «за все хорошее» или трансляцию очередной благоглупости, то общество продолжит их игнорировать, а плотину терпения где-нибудь прорвет. Новосибирский политик Дмитрий Холявченко о молодежных протестах и невменяемости правовой системы.

Весной 2017-го мы столкнулись с резким ростом протестной активности. Чаще всего эксперты отмечали впервые выплеснувшееся на площади море загадочной современной молодежи. Причем, в отличие от сравнительно цивилизованного Новосибирска, в большинстве других городов России школьники и студенты выходили на несогласованные митинги. Да, определенную роль здесь играет юношеский максимализм и сладость запретного плода, который в знак протеста особенно хочется отведать. Но не стоит недооценивать и системообразующие факторы, которые влияют на российскую правовую культуру. Давайте попробуем посмотреть на них непредвзято.

Во-первых, любой закон должен базироваться на какой-либо общепризнанной традиции или выглядеть органичным для любых общественных интересов до такой степени, чтобы любое лицо, нарушившее закон, автоматически считалось преступником в массовом сознании. Если же человек нарушил закон, а окружающие задают вопросы: «Ну, да, все так делают, а наказывают Васю! — не повезло», «А что — такой закон есть?» или «Ой, ну нашли преступника — люди вон заводами воруют, а полиции заниматься нечем», то восприятие этого закона как органичного, мягко говоря, затруднено. И закон воспринимается как формальная база для произвола властей.

Во-вторых, неотвратимость наказания — это самый важный аспект правоприменения. То есть, если общество и правоохранительные органы признают, что могут тотально воспрепятствовать только убийствам, грабежам, разбоям, кражам и хулиганству, то уровень правосознания будет значительно выше, чем в том случае, когда список уголовных и административных нарушений настолько велик, что значительную часть можно регулировать только ситуативно, путем выхватывания из потока. И в последнем случае мало того, что появляется тот самый Вася, которому не повезло, так еще и возникает подозрение в том, что применяться-то закон будет против тех, кто не нравится лично.

В-третьих, лишь тот закон, который четко и однозначно запрещает конкретное действие или формат действий, будет иметь однозначную трактовку в обществе. У нас же законодательная система раздута до степени полной невменяемости. По умолчанию и при желании правоохранительных органов виноватыми могут оказаться все. Самый яркий пример — налоги на фонд оплаты труда, полная выплата которых практически полностью уничтожит весь малый и значительную часть среднего бизнеса в стране… Ответственность за исполнение закона ложится на тех должностных лиц, которые и являются потенциальными нарушителями по этому закону. Самый яркий пример —законодательство по борьбе с коррупцией, где зачастую сведения о нарушении спускаются для анализа самому нарушителю. И, наконец, законодательная система, которая ставит своей целью не пресечение конкретных деяний, а создание пространства страха среди широкого спектра должностных лиц, будет плодить только бюрократизм, процессы ради процессов и невероятную по масштабам коррупцию.

133346 Дети интернета проснулись

В четвертых, лишь закон, четко вписанный в иерархию законодательства без малейшего шанса на размывание подзаконными актами, может быть воспринят как органичный большинством населения в ситуации, когда оно недовольно своим положением. Так, Конституция Российской Федерации устанавливает право на свободу собраний, митингов и так далее, в то время как законодательство последних лет существенно ограничивает возможность реализации этого права. Более того, ставит возможность реализации этого права в зависимость от власти, которая и является основным адресатом претензий, выражающихся в форме тех же митингов. Значит подобное законодательство абсолютно неадекватно существующей ситуации и базовым представлениям населения о своих органичных правах. И это огромная проблема, потому что при ухудшении социально-экономической ситуации, подобный этому «комментарий» к Конституции будет считаться общественным мнением ничтожным. И это станет уже вопросом не юридическим, а социальным.

Весь этот комплекс проблем создает совершенно иную и очень логичную систему взглядов на процессы, происходящие в России. И дополнительно — теперь, в данной конкретной ситуации — снимает очень важный для претензий к российской либеральной оппозиции вопрос: почему это вы, либералы, не хотите соблюдать законы, если «власть закона» является для вас своеобразной идеологической иконой? Ответ очень прост: потому что настоящий закон —это не единичный акт, создающий оторванный от общественных интересов законодательный хаос с ярко выраженными коррупционными элементами и правоприменительной ситуативностью, а простая общепризнанная интуитивно понятная правовая система, являющаяся основой для свободного труда, нормального бизнеса и достойной жизни.

Как этого добиться? Провести тотальную ревизию действующего законодательства, отменить большую часть действующих (и создающих напряжение) законов, принимать только те нормы, которые можно выполнить физически и финансово и только после того, как будет проведен анализ стоимости их внедрения в экономическую и социальную систему. Если же и дальше одобрять законы с целью «запретить реальность», как декларацию «за все хорошее»или трансляцию очередной благоглупости, то общество просто продолжит их игнорировать, а плотину терпения где-нибудь прорвет. Только уже на площадях. И уже с отрицанием любого закона как такового.

Дмитрий Холявченко, специально для Тайги.инфо