«Он хочет слышать, как обычные люди»
Четырнадцатилетний Сыргак Асан родился почти без ушей и всю жизнь слышит очень плохо. В Киргизии учительница в школе кричала ему на ухо задания, а мама в это время зарабатывала сыну на операцию в Новосибирске. История слабослышащего подростка родом из Оша, который может обрести в Сибири слух.
Тайга.инфо продолжает серию публикаций, посвященных жизни глухих в Новосибирске, созданных в рамках медиаэкспедиции образовательного проекта Silamedia.
Младший брат Сыргака болтает без умолку. Он любит играть в футбол, но старшие мальчишки во дворе не всегда берут его с собой, потому что маленький. Он ходит в садик, там у него есть друзья и кормят четыре раза в день. Он любит лето, а зиму не любит, и совершенно непонятно, как мы с ним живем в Сибири. У ребенка южная кровь: родители родом из побратима Новосибирска — киргизского Оша. Он говорит и говорит, а Сыргак молчит. Сыргак умеет говорить, но неразборчиво — у него почти нет ушей, и слышит он только если орать ему прямо в ухо.
«Я говорю с ним реже, чем с другими детьми. Все время криком — это тяжело», — мама Сыргака, Зария, больше десяти лет назад переехала в Новосибирск. Здесь работа была, а в Оше — нет. Родители мальчика, оставив его бабушке и дедушке, уехали на заработки.
«Он у меня второй ребенок. УЗИ не показывало, что у него проблемы с ушами будут. Когда он родился, я ничего почему-то ничего не почувствовала. Знаете, когда рождается ребенок, врачи сразу говорят радостно, мальчик или девочка, а мои затихли и через полчаса сказали, что у него порок такой, что такое случается. Уже на следующий день у меня был шок, — вспоминает Зария. — Я держала его на руках и плакала. Потому что у нас в семье такого никогда не было, чтобы глухие».
Повезло, что врачи в роддоме не стали отговаривать молодую мать отказаться от сына, как это часто бывает в России, когда рождается ребенок с какими-нибудь нарушениями здоровья.
«В четыре года мы сделали ему операцию на оба уха в столице, в Бишкеке. Но дети же растут, и у него [слуховые проходы] заросли. Нас предупреждали, что если так случится, то повторную операцию нужно будет делать в подростковом возрасте. Ну, мы так и ходили до 14 лет», — говорит мама Сыргака. Четырнадцать лет, с самого рождения, он в сто раз реже своих братьев и сестер слышал, что мама его любит. Не только потому, что мама зарабатывала деньги на операцию для сына и вдалеке от него, но и потому, что даже когда была рядом, говорила это не часто. Кричать о любви не принято, а скажешь тихо — не услышит.
Как Сыргак воспринимал разлуку? Матери кажется, что нормально. Она поначалу много плакала, а потом перестала — все-таки они уехали, чтобы работать и помогать родне, ничего не попишешь. С сыном, говорит, виделись регулярно — каждый год. А в средней школе и вовсе забрали к себе.
Когда подростка, наконец, посмотрели новосибирские врачи, то ахнули: компенсировать глухоту, по их мнению, можно было гораздо раньше. Сыргак получил в Новосибирске российское гражданство и инвалидность, а главный сурдолог области рекомендовала ему операцию и мощный слуховой аппарат, на который государство денег не дает — пришлось обратиться в Русфонд. «Аппарат дорогой, называется „Альфа“, стоит 660 тысяч. Надо было сразу везти его в Новосибирск, чтобы какой-то аппарат установить или операцию сделать, — вздыхает Зария. — Но нам же сказали, чтоб вырос...».
Сыргак всю жизнь живет с таким слухом, который недодала ему природа. «Когда он вообще не слышит или не понимает, я руками ему показываю, до сих пор думала, что этого достаточно было, — объясняет Зария. — А сейчас он везде ходит сам, с каждым днем ему труднее. Он взрослеет, я не могу с ним постоянно быть. Он и не хочет, чтобы с ним кто-то возился. Ему хочется быть самостоятельным, он же мужчина. И ему хочется слышать, как обычным людям».
В Оше он поначалу ходил в коррекционную школу, но там сказали, что Сыргак немного, но слышит, а «если будет учиться с глухими, то перестанет слышать». А в обычной школе, рассказывает Зария, для него просто делали исключение и ставили по всем предметам тройки: «Он сидел на первой парте, ему как-то объясняли; сначала другим детям, потом ему, учительница кричала на ухо. Еще с ним в классе учился его двоюродный брат, он ему помогал и писать, и понимать».
«Он и не хочет, чтобы с ним кто-то возился. Ему хочется быть самостоятельным, он же мужчина»
Жестового языка Сыргак до поступления в специализированную школу №37 для глухих и слабослышащих в Новосибирске не знал. То есть мальчик почти не различал звучащую речь, а научиться говорить на жестовом — языке не инвалидов, а, как говорят эксперты, лингвистического меньшинства — ему было негде, да никто из близких его бы и не понял все равно. Сейчас он в слабослышащем классе (программа там учитывает особенности здоровья детей, но многие учебники совершенно такие же, как в обычной школе). Сначала был на индивидуальном обучении, потому что не знал русского, а с прошлого сентября стал ходить в школу сам.
«Воспитывать слабослышащего — большая разница, по сравнению с остальными детьми. Им все легко дается, а ему труднее, — качает головой Зария. — Он только-только адаптировался после переезда, хотя два года прошло. Особенно трудно ему на общественном транспорте, он же каждый день с двумя пересадками ездит в школу. Но у него память хорошая и фантазия, только слуха не хватает и ушные раковины отсутствуют».
Но слух ему можно вернуть, уверена мама. Русфонд уже собрал деньги на слуховой аппарат, впереди — операция на одном ухе, потом — на втором и, может быть, пластика.
«Он вообще замкнутый у нас, особо ничего не говорит, только если сильно его растрясти. Занимается борьбой и плаванием, есть успехи, — гордится Зария. — Когда маленьким был, хотел стать футболистом, а сейчас повзрослел и хочет стать автомехаником. Или архитектором. Еще их возили на экскурсию в авиационный колледж, ему понравилось. В будущем, может, туда и пойдет».
Когда спрашиваешь о мечтах и планах самого Сыргака, он смущается, потом пытается что-то объяснить, голосом, неуверенными жестами, но быстро замолкает, замечая, что нам непонятно. «Аппарат нам поможет, я верю, — твердит его мама. — И он будет самостоятельный и счастливый».
Узнать больше о том, как помочь Сыргаку чаще слышать, что мама его любит, можно в бюро Русфонда в Новосибирске.
Текст: Маргарита Логинова
Фото: Наталья Троян
Читайте также интервью с завлабораторией жестового языка Новосибирского государственного технического университета Ольгой Вариновой: «На нас показывали пальцем, называли обезьянами».