«Люди ощущают, что денег все время не хватает». Как изменилась Россия после «Зимней вишни»
Итоги недели в подкасте «Тайга.взгляд»: арест Абызова и силовики на старте смены власти; техника побед оппозиционных мэров и соблазны для них; год после «Зимней вишни» и рост потребительского отчаяния.
Подкаст с участием руководителя аналитического отдела Тайги.инфо Алексея Мазура и редакционного директора сайта Евгения Мездрикова. Приносим извинения за качество звука: это форс-мажор, мы обещаем исправиться.
Ниже приводим расшифровку некоторых фрагментов программы, комментарии Алексея Мазура:
Арест Абызова
Я не вижу политических катаклизмов или сдвигов в системе после ареста Михаила Абызова, какой-то особенной знаковости этого события, особенно после дела Улюкаева и, тем более, дела «ЮКОСа». Разгром «ЮКОСа», действительно, был эпохальным событием — но не в рамках борьбы свободы и несвободы. В этот момент решилось, кто в России главный: олигархи или силовики. И этот вопрос решился в пользу силовиков, и с тех пор все остается примерно в том же состоянии. Это был настоящий перелом, правда, в рамках неофеодальной системы, выстроенной еще при Ельцине. Просто одна псевдознать сменила другую.
Сейчас идет другой процесс в этой верхушке, он связан с двумя вещами. Одна — это замаячивший на горизонте транзит власти так называемый. Вопрос в том, как система переконфигурируется. Понятно, что там все больше и больше начнут друг друга пожирать. Вторая — это объективное уменьшение кормовой базы. И в этом смысле Абызов думал, что уже «вышел» из элиты — он же все продал, избавился от активов, уехал. Но, как говорится, ты можешь увезти девушку из квартала, но уведешь квартал из девушки.
Победа на выборах мэра Усть-Илимска домохозяйки Анны Щекиной из ЛДПР
Усть-Илимск — это город революционной славы. Еще в 2010 году они избрали мэра-оппозиционера из «Справедливой России», хотя мы понимаем, насколько это условно. Ну, в общем, единоросса они «прокатили». Правда, после визита в Кремль, к Владиславу Суркову, новый мэр вернулся сторонником «Единой России». Но это не спасло. Через пять лет его арестовали и осудили, по моему, на 11 лет колонии строго режима за взяточничество.
Вообще статистика по оппозиционным мэрам не очень. Мэр Усть-Илимска сел, мэр Братска, коммунист, отсидел, мэр Бердска Илья Потапов, тоже коммунист, сел. Мы помним прекрасное видео, на котором он брал пакетик с деньгами, а потом с ним же упал на пол. Мэр Ярославля Урлашов сел. Я до конца не разобрался, насколько справедливо его обвинение. Но, судя по тому, что сильно никто не вступается, он не «по беспределу» сидит. Такая печальная статистика.
Очевидно, что если ты честный оппозиционный мэр, ты не должен оказаться в ситуации, когда берешь деньги у предпринимателя наличными. Во-первых, это говорит о том, что ты не очень честный, во-вторых, что довольно тупой.
Вернемся к Усть-Илимску. Там что было? Среди желающих баллотироваться был Анатолий Дубас — местный тяжеловес, бывший мэр. Его поддерживает губернатор Левченко и КПРФ. Он наверняка победил бы на выборах. Но его не регистрирует избирком. Тогда он поддерживает некоего независимого кандидата. Но его снимают с выборов. В последние два дня он говорит: я поддерживаю Щёкину. И они выпускают плакат: «Щёкину — в мэры, Дубаса — в заместители». И это привело к тому, что весь протестный электорат «схлопнулся» на Щёкиной. Кроме нее было еще два кандидата. И если бы не было вот этой консолидации вокруг нее, то электорат бы размылся, победил бы единоросс, который, кстати, набрал не так уж мало — 37%.
Мы видим довольно удачную технологию — снятие кандидатов обращается против самой власти. Снимают сильных кандидатов, чтобы они не победили, но в результате они консолидируют оппозиционный электорат вокруг оставшихся. Как только у оппозиции появляется простая мысль, что если тебя сняли, ты сразу агитируешь за кого-то из товарищей по оппозиции, схема снятия начинает ломаться.
Но есть, конечно, и проблема. Что они будут делать, эти новые избранные мэры и губернаторы? Понятно, что у них нет никакого представления о том, что делать с их городами и регионами. Это большая проблема всей оппозиции. Дело же не только в том, чтобы свалить «Единую Россию», но и в том, чтобы привести людей лучше. А пока мы видим, что люди приходят, скажем так, такие же. Большая часть неприязни к «ЕР» связана, на мой взгляд, не с тем, что там собрались плохие люди, а в том, что власть из людей выжимает самое плохое. Это огромные соблазны — и власти, и денег. К тебе приходят уважаемые люди с богатыми подарками. Начинается, обычно, с мелочей, а потом — машина, квартира и так далее.
И люди, особенно, если они оппозиционеры, особенно, если были до этого какими-нибудь системными администраторами, домохозяйками, в какой-то момент видят перед собой пещеру Аладдина. И эти люди — не результат отбора, они формируются уже во власти. И когда мы туда забрасываем средних оппозиционеров, с ними в среднем будет происходить то же самое.
Годовщина пожара в ТРЦ «Зимняя вишня»
«Зимняя вишня» — это символическое событие. Яркий образ гибнущих в огне людей, детей — при равнодушном молчании федеральных телеканалов, да и не только телеканалов. Предыдущее событие, которое людей так же возмутило, — это гибель подлодки «Курск». И «Зимняя вишня», конечно, стала символом наступившего года. Люди стали гореть в этом социальном огне — то пенсионный возраст поднимут, то цены на бензин, то НДС, то еще что-то.
Люди замечают, что денег все время не хватает. Конечно, к любому бюджету можно привыкнуть. Можно перейти на крупы, перестать покупать молоко — есть очень большой резерв, мы по-прежнему живем гораздо богаче, чем 20 лет назад. Но, когда каждый день потихоньку у тебя сокращается покупательная способность, ты не успеваешь перестроиться. И ты это ощущаешь каждую неделю. Неделю назад тебе на это еще хватало, а сегодня уже не хватает. А в следующую — еще и на вот это не хватает. И так день за днем, месяц за месяцем. И при этом нам рассказывают, что растет производство, что мы переходим к покорению новых высот. И этот разрыв — между тем, что люди чувствуют сами, и тем, что происходит на экранах телевизоров, — он, конечно, сильно напрягает.