«Отрыв от народа только накапливается». Придуманная Россия Путина
Итоги недели в программе «Тайга.взгляд»: концептуальный конец прямой линии президента, «картинка» России для Путина, Дзюба и шаурма, когда станет лучше жить, почему нас спасут суды присяжных, а не реформа законов о наркотиках.
Видеоподкаст с участием руководителя аналитического отдела Тайги. инфо Алексея Мазура и редакционного директора сайта Евгения Мездрикова.
Не забывайте подписываться на канал Тайги.инфо в YouTube, так вы будете первыми получать уведомления о новых передачах и роликах. И еще мы отвечаем на ваши вопросы и мнения в комментариях.
Видео Елены Куксовой и Кирилла Канина
Смотрите и слушайте также предыдущий выпуск: Госдума отказалась от теста на наркотики, полицейские вступились за уволенного по делу Голунова
Приводим расшифровку некоторых фрагментов беседы
Растущие зарплаты
Алексей Мазур: «Мне пришло сообщение от одного из читателей, который написал: „Так. В России нет президента. 15 минут посмотрел прямую линию и больше не могу“. Потом, читая отклики на нее, я не встретил ни одного позитивного. Все говорят: „Вот, формат исчерпал себя, сколько можно“. Спектр мнений — от радикальных, тех, кто считает, что нужно менять президента, до тех, кто считает, что менять надо организаторов прямой линии.
Новосибирский микроблогер, известный как @gorizbirkom, написал: „Одно СМИ не поинтересовалось у граждан, что бы они спросили у президента на прямой линии, и его журналистам подбросили наркотики“. То есть, перед прямой линией все СМИ давай писать, о чем россияне спрашивают, а некоторые стали узнавать у людей, считающихся политологами, как они думают, скажет ли президент что-нибудь сенсационное. В том числе и у меня спрашивали — те СМИ, которые считают меня политологом. Я угадал, что нет. Могло быть что-то сенсационное, только если бы он уволил правительство. А он его не уволит. Все остальное — это повторение, разжевывание, демонстрация своей компетентности. Как это „по накатанной“ началось 17 лет назад, так привычки и остаются.
Видно, что сохраняется, накапливается отрыв Путина от народа, извините. Тот же пожарный говорит: „Мне платят зарплату 16 тысяч, а я командир отделения — подчиненным еще меньше“. Некого набрать: леса горят, поля горят. Всё в развале. А после „Зимней вишни“ тема тем более острая с пожарной охранной. Путин говорит: не знаю, средняя зарплата у вас порядка 40 тыс. Как во Владивостоке, где он объяснял людям, какая у них средняя зарплата.
Насчет средней зарплаты тоже было в прямой линии: а почему у нас главы госкорпораций получают так мало. Если их зарплаты сложить с подчиненными и поделить, то, возможно, и получится 43 тысячи.
Мне попались цифры, сколько в России долларовых миллиардеров. Там есть колебания, но общий тренд понятен: начиная с нуля в 1999 году, когда Владимир Владимирович пришел к власти, до, кажется, максимального числа в 117 человек в районе 2015 года. Потом был провал, потому что рубль упал. Но этот тренд быстро изменился, и с 2016–2017 года число долларовых миллиардеров выросло на 29 человек — то есть, с 77 до 106.
А теперь представим, с кем Владимир Владимирович общается. Идет он по коридору, ему навстречу миллиардер. Потом — другой миллиардер. Или руководитель госкорпорации: „Ну, как дела у тебя?“ „Хорошо, зарплату повысили“! „А как средняя зарплата в отрасли?“ „Растет“. То есть вокруг него люди преуспевающие, их бизнес развивается, зарплата развивается, число успешных бизнесменов в России растет. На 26% фактически выросло за год число миллиардеров. Всё растет, всё развивается. И что, пожарный, который жаловался на 16 тыс., его убедит, что в России все как-то не так?
Мы же понимаем, что эти миллиардеры и руководители госкорпораций докладывают Владимиру Владимировичу не о том, что у них там кто-то 10 тыс. получает. Они докладывают, что все хорошо, все растет, у нас огромные планы, прекрасные перспективы. И Владимир Владимирович с чистой совестью занимается любимым делом — внешней политикой».
О правительстве
Алексей Мазур: «Могу сказать, как человек, который наблюдал некоторые бюрократические процедуры. Когда кто-то говорит, что мы должны обратить внимание — это вообще ни о чем. Это не приведет [ни к чему], ни один чиновник не встанет, не пошевелится, не перевернет страницу. Вот когда возникает поручение президента: „Набиуллина, иди сюда! Вот тебе указание“. Вот тогда да. И то, на самом деле… У нас бюрократическая система настолько распухло, настолько стала гипертрофированной, что появление любого распоряжения сверху не означает, что оно дойдет до низу. 2012 года указы про зарплаты врачей… И что? Уже новый президент Путина издал новые указы, а с теми до сих пор не разобрались.
Слова о том, что „мы должны“, — это просто психотерапия для слушателей прямой линии. И как мы видим по количеству просмотров, психотерапия работает все хуже и хуже».
Дело Голунова
Алексей Мазур: «Главное в этой истории — не то, как бороться с наркотиками, нужна либерализация или нет. Это отдельная сложная тема. Главный вопрос в этой истории — контроль над полицией. Если, грубо говоря, мы либерализуем законодательство о наркотиках, будут подбрасывать патроны. Если есть хоть что-то, что запрещено к ношению в кармане…Пакетик с гексогеном — и всё, ты террорист, шел готовить взрыв.
Мы же понимаем, что дело Голунова и многие другие — это не государственная политика, это результат приватизации этой политики отдельными политиками. В этом смысле государственная власть имеет отчасти те же интересы, что и общество — чтобы полковники не приводили к политическим кризисам. И поэтому они вынуждены как-тоих прикручивать. Другое дело, что всё это делают в рамках тех самых „двойных сплошных“. Вот есть „двойная сплошная“, ее не переходи. Можешь воровать, „крышевать“ — главное, делись, с кем надо. Но двойную сплошную не переходи. А где „двойная сплошная“? Ну, вот журналисту нельзя, а блогеру можно».
Картинка для президента
Евгений Мездриков: «Первым это сформулировал, мне кажется, Глеб Павловский несколько лет назад. Когда стало модно ругать государственные каналы, что они формируют сказочные картинки для населения. Павловский сказал: вы ничего не понимаете, каналы формируют эту картину не для населения, а для главного зрителя, который сидит в Кремле и из выпуска новостей узнает, что происходит в стране. И, соответственно, создавая эту картинку для гаранта, они формируют его взгляд на то, что происходит. И прямая линия — это такая же картинка для гаранта, чтобы он думал, что понимает, как все происходит».
Алексей Мазур: «Это обратная связь. До какого-то времени в госаппарате и среди тех, кто обслуживает внутреннюю политику, были люди, которые смотрели „вниз“, а не только на гаранта. Сейчас таких людей не осталось. Все смотрят на него: а это ему понравится или не понравится? А что там, внизу, происходит, уже почти никого не волнует».