Второй после Эйхе. Как жил поддержавший репрессии в Сибири партийный лидер, которого в итоге расстреляли
Тайга.инфо продолжает рассказывать о судьбах руководителей Сибири после Гражданской войны. Фёдор Грядинский фактически отвечал за всю хозяйственную деятельность в регионе. Он также мог покрывать голод и поддерживать массовые репрессии, одной из жертв которых сам и стал.
Многие советские руководители Сибири были хорошо известны по всей стране. Иван Смирнов, Роберт Эйхе, Михаил Лашевич. Они выступали с самых высоких трибун, их портреты были везде. Но было немало руководителей, которые оставались в тени ярких политиков, хотя занимали в Сибири самые высокие посты. Поэтому о них до сих пор известно не так уж и много. Например, о Фёдоре Грядинском – втором человеке в Сибири во времена правления Эйхе – нет ни то что книги, но даже серьезной статьи, хотя его биография представляет немалый интерес.
Федор Грядинский вышел из рабочей семьи. Его жизнь была связана с Петербургом. Пошел по стопам отца и стал токарем на знаменитом Сестрорецком оружейном заводе. В РСДРП вступил еще до Первой мировой. После революции постепенно продвигался по карьерной лестнице: был комиссаром сначала в красногвардейском отряде, потом и в Красной армии, участвовал в подавлении Кронштадтского мятежа. Дальше перешел на организационную работу председатель райисполкома, стал заведующим Ленинградского облторга. В 1925 году становится секретарем Василеостровского райкома в Ленинграде, а через два года он уже кандидат в члены ЦК ВКП(б).
Грядинский зарекомендовал себя должным образом и пошел на повышение. В 35 лет он становится председателем исполкома Центрально-Черноземной области, а уже через два года поднимается на самый верх: его назначают заместителем наркома внешней и внутренней торговли СССР. Теперь он - член ЦК партии.
В 1930-е карьера многих ответственных советских работников делала крутые виражи. Вряд ли Федор Грядинский когда-либо думал, что поедет работать в Сибирь, да еще и останется там на семь лет! Но партия решила, и 25 августа 1930 года он становится председателем Запсибкрайисполкома, то есть, главным по хозяйству в Сибири. Жил он в Новосибирске на улице Рабочая,8.
Борьба с Эйхе
Почему Грядинский вообще появился в Сибири? Дело в том, что летом 1930 года группа местных высокопоставленных партийных функционеров, включая второго секретаря и председателя Сибирской контрольной комиссии, обратилась к Сталину с письмом. В нем содержалась просьба перевести первого секретаря Сибкрайкома Роберта Эйхе на хозяйственную работу. По тем временам это был настоящий бунт и его участники, устроившие «беспринципную групповщину», получили не только партийные взыскания, но и оставили свои посты.
Потребовались новые кадры, причем – проверенные! Так заместитель народного комиссара внешней и внутренней торговли СССР оказался в Новосибирске.
Градинский от генеральной линии не отклонялся. В 1930 году на юге Сибири произошел голо, и в этой ситуации, как отмечали историки, Грядинский предстал «с наихудшей стороны». Например, обращение руководящих работников Покровского района с Алтая с просьбой помочь «продовольственным хлебом для голодных колхозников» было расценено как искажение фактов и явное преувеличение.
Звездным часом для Грядинского стал XVII съезд ВКП(б). На нем Федор Грядинский произнес большую речь о том, как нужно применительно к Сибири «построить прекрасное огромнейшее здание социализма, переделать сознание людей и экономику всей нашей страны». Как «опытный хозяйственник» он обозначил «болевые точки», которые нужно ликвидировать, чтобы «более быстрыми темпами решить величайшую задачу, поставленную перед нами товарищем Сталиным».
Речь шла о превращении Кузбасса во второй Донбасс, о развитии химической промышленности. Грядинский отмечал: «В первой пятилетке мы провели огромнейшую работу по исследованию Кулундинской степи, где находятся огромнейшие химические богатства». А теперь задача стала еще масштабнее: «Перед нами стоит великая задача в ближайшие год-два развернуть строительство и создать самостоятельную базу своей металлургии, своей химии».
Грядинский сказал и о том, что нужно запроектировать развертывание и построение завода автошин и «огромнейшее автомобильное хозяйство Востока обуть в свои шины». Его волновало, что «мы очень медленно осваиваем огромнейшие лесные массивы в Западной и Восточной Сибири». Он верно поставил вопрос о том, что строительные нормы в городах должны быть изменены в сторону расширения: «Строительство таких конур с очень низкими потолками, где чуть не лбом стукаешься о каждую притолоку, нужно изменить». Волновал его и «вопрос о постройке театров, кино, особенно об обслуживании культурными кадрами, сейчас является острейшим вопросом в новых районах».
Вывод второго отправленного в Сибирь чиновника был понятен: «Мобилизуя массы конкретно на каждой отдельной задаче, мы выполним великий план второй пятилетки и тем самым поставленную нашей партией и товарищем Сталиным перед нашей страной задачу по построению бесклассового социалистического общества, переделав и экономику нашей страны и сознание людей».
От выселения алтайцев до репрессий в семье
Переделка обернулась трагедией. Грядинский во всем был согласен с Робертом Эйхе, которого считают одним из вдохновителей самой идеи «большого террора». В мае 1935 года Эйхе и Грядинский обратили внимание на низкие темпы посевной кампании и обратились в ЦК с просьбой по тем временам стандартной: «Санкционировать применение высылки на север края, в нарымские комендатуры «к наиболее злостным единоличникам, саботирующим сев».
"Враги", по версии властей, занимались не только срывом сева. В шифротелеграмме секретаря Западно-Сибирского крайкома ВКП(б) Эйхе и председателя Западно-Сибирского крайисполкома Грядинского в ЦК ВКП(б) речь шла о выселении из Ойротии «баев и бывших белогвардейцев» (ныне это Республика Алтай).
Строго секретно Грядинский и Эйхе сообщали товарищам Сталину и Молотову, что вскрыта «контрреволюционная националистическая организация» и арестовано в отдельных аймаках до 100 человек. А поскольку «в колхозах Ойротии пролезло много крупных баев», то, нужно выселить 300 семейств «баев и бывших активных организаторов восстания» в карагандинские спецпоселки. А вот на север Западной Сибири высылать нежелательно, так как там нет национальных поселков и «этот контингент на севере будет очень трудно освоить». В результате операция по высылке была проведена органами НКВД в конце марта 1936 года после того, как ее санкционировало Политбюро.
А в ноябре 1936 года Грядинский уже выступал на пленуме ЦК, где рассказал о борьбе с теми, кто мешает строить новую жизнь. Вот его слова: «Самые мерзкие убийцы, агенты фашизма, подлые реставраторы капитализма, диверсанты, террористы, гнусные троцкистско-зиновьевские последыши также пытаются мешать нам, убивая рабочих, как это было в Кемерове, вредительствуя на предприятиях, на новостройках, организуя всякого рода аварии. Часть из них уже разоблачена и уничтожена. Но для того, чтобы смести их с лица советской земли, мы должны всемерно усилить революционную бдительность».
Федор Грядинский не думал, что «революционную бдительность» применят лично к нему. Он был арестован 10 августа 1937 года с санкции Роберта Эйхе, с которым проработал бок о бок семь лет. Колхоз имени Грядинского немедленно был переименован в «Комсомолец». Военная коллегия Верховного суда СССР 8 февраля 1938 года приговорила его к высшей мере наказания за участие в «контрреволюционной террористической организации». Грядинского расстреляли в Москве 10 февраля 1938 года на печально известном спецобъекте НКВД «Коммунарка». Реабилитировали его в марте 1956 года.
Семья Грядинского должна была разделить его судьбу. Его жена Мария, коммунистка с большим партийным стажем и заведующая новосибирским Домом ребенка, была осуждена к восьми годам заключения как член семьи изменника родины, а дочь отправили в детский дом. Освободили Грядинскую в 1945 году, а реабилитировали в 1956 году. Она умерла в 1989 году.
Владимир Кузменкин