Пытки иркутских заключенных дошли до суда: «Несите крем и пшикалку, будем бак рвать»
Самые массовые дела о пытках заключенных в России дошли до суда в Иркутске. На скамье подсудимых пока только другие осужденные, которые могли применять насилие к людям по указанию силовиков после акции протеста в ангарской колонии №15 в апреле 2020 года.
В Иркутской области до суда дошли крупнейшие дела о массовых изнасилованиях заключенных ангарской колонии №15. В них десятки эпизодов, но, несмотря на это, далеко не всех жертв признали потерпевшими. Обвиняемыми проходят «разработчики» из иркутского СИЗО-1 — те заключенные, которые могли сотрудничать с администрацией изолятора и пытать других осужденных, заставляя их оговорить себя в поджоге промзоны ИК-15 и организации «бунта» в апреле 2020 года.
Силовики торопились и отказывались опрашивать часть важных свидетелей, а некоторых потерпевших кто-то склонил отказаться от показаний из-за «политической ситуации в стране», рассказали правозащитники. Это может быть связано с желанием окончательно развалить дела. Тайга.инфо рассказывает о судах и публикует новые свидетельства насилия, в том числе о том, что могли творить с тувинскими осужденными в изоляторах.
(Текст можно почитать здесь, а можно посмотреть тут в виде спецпроекта).
Глава 1
Пытки в суде
Два дела о пытках в иркутском СИЗО-1 дошло до суда, узнала Тайга.инфо. По одному обвинения предъявлены Алексею Говорину по кличке «Псих» и другим заключенным, которые могли сотрудничать с администрацией изолятора — Николаю Шадрину, Юрию Картопольцеву и Вячеславу Разуму. В деле восемь эпизодов насильственных действий сексуального характера группой лиц (пункт «а» ч. 2 ст. 132 УК). Его рассмотрит Куйбышевский районный суд.
Один из потерпевших — Игорь Колосов. Его вывезли из ангарской ИК-15 в иркутское СИЗО после событий апреля 2020 года. Там его пытали, требуя взять на себя вину в организации «бунта». Колосова, по его словам, избили на приеме в СИЗО и посадили в одиночную камеру. Он слышал, как кричали и звали на помощь другие вывезенные заключенные. Он стучал в дверь и требовал остановить пытки.
«Сотрудники, которые заглядывали в дверной глазок, говорили, что очередь до меня тоже дойдет. В знак протеста я нанес себе повреждения зубами, — говорилось в письме Колосова председателю СК
Когда Колосов снова упал, с него сорвали тюремную робу и голого бросили в камеру к другим заключенным ИК-15. Позже, в камере №127 трое заключенных, которые сотрудничали с СИЗО, связали его простынями и унесли в угол, где били и кидали на пол, требуя взять на себя вину в организации бунта и поджога колонии.
Но Игорь Колосов отказывался что-либо подписывать: «[Разработчик] Говорин мне сказал, что, если я не признаюсь и не возьму на себя вину, он и другие осужденные изнасилуют меня, <…> и что у него для этого имеется разрешение сотрудников СИЗО-1, — говорилось в заявлении заключенного. — Я отказался разговаривать, после чего Говорин ударил меня головой об стену. <…> Избивали меня и на следующие дни. <…> На четвертый день, не добившись от меня признаний, ко мне применили пытку извращенного сексуального характера: осужденные, один из которых Алексей Говорин, начал вводить мне в анальное отверстие предмет, похожий на палку, завернутый в целлофановый пакет».
При этом в обвинительном заключении (частично имеется в распоряжении редакции) утверждается, что «разработчики» каким-то образом сами узнали, что Колосов якобы был «активным участником массовых беспорядков и склонен к нарушению режима». Именно поэтому они захотели «понизить его статус в криминальной среде», уверяет обвинение. Они связали мужчине руки и ноги простыней, завели их за спину, и изнасиловали его «неустановленным следствием» веником.
Из показаний свидетелей следует, что сам Говорин («Псих») называл свой веник «Барсиком»
Но насильники не смогли сломить Игоря Колосова, и его перевели в камеру №128. Там его сходу кинули головой об пол, и он потерял сознание. Когда пришел в себя, его начали пытать другие «разработчики». Затем его избивали в камерах №141 и №120, и он все-таки написал явку с повинной, которую требовали следователи по делу о «бунте».
Из обвинительного заключения по делу Говорина следует, что всех заключенных ИК-15, которых переводили в его камеру, «связывали и забрасывали под кровати, либо перемещали к стене». «Псих» также требовал, чтобы при звуке открывания двери камеры все находившиеся в ней отворачивались и смотрели в стену.
«При „приемке“ осужденных из ИК-15 следственно-арестованные
Еще один потерпевший по этому делу — Максим Галяев. Он уже был в СИЗО-1 до ангарской колонии, и когда после «приемки» из ангарской колонии понял, в какие камеры его тащат, подумал: «Всё, меня ведут в полный ад». Его сначала завели в камеру №128, за которой смотрел «разработчик» Денис Голиков по прозвищу Голик.
Заключенного связали простынями, ударили бутылкой по голове, обозвали «бабой» и заставляли громко кричать «Я приехал в СИЗО ******* [заниматься сексом]». После у Галяева начали спрашивать об обстоятельствах «бунта» в колонии. Он рассказал, что вскрыл себе вены и убежал на промзону, когда в ИК-15 зашел спецназ ФСИН, потому что боялся силовиков. Но «разработчиков» его слова не устроили.
В обвинительном заключении утверждается, что Галяева, как и Колосова, начали пытать «в связи с имеющейся у них информацией о том, что он являлся участником массовых беспорядков, произошедших на территории ФКУ ИК-15». Но он никогда не был подозреваемым или обвиняем по делу о «массовых беспорядках» в ИК-15.
«Принесли шнур от чайника, — вспоминает Галяев. — Вот этим шнуром они отколачивали ступни ног — не только пятки, а полностью ступни. Продолжалось это… — развязали они меня только через 3 или 4 часа».
После этого, Галяеву засовывали в уши ручку, а под ногти — иглу. Издевательства длились всю ночь, рассказал он. Затем в камеру перевели и других заключенных из ИК-15. Их заставляли дать показания на осужденного, который якобы напал на сотрудника ФСИН Александра Парыгина.
Александр Парыгин работал в ИК-15 старшим оперуполномоченным и возглавлял Единое помещение камерного типа (ЕПКТ) в ИК-2. Его называли одним из тех, кто заставил одного из бывших заключенных и его знакомых, задержанных при попытке перебросить телефоны в колонию, нырять в выгребную яму. Процесс попал на видео. ФСИН уверяла, что оно «носит фейковый характер».
Кроме избиений, «разработчики» заставляли заключенных петь «патриотические песни» — до потери голоса. «Они дали нам листки с песнями. Песни это такие: „Катюша“, потом гимн России, потом гимн колонии ИК-15», — вспоминает Галяев.
Через неделю издевательства в камере прекратились, и Галяева перевели в медблок из-за пневмонии. Но потом его бросили в ту самую камеру №127, где «работал» Алексей «Псих» Говорин. На входе он взял Галяева «за шкирку», повалил на пол и снял наручники, а затем просто постучал в дверь и отдал их сотруднику ФСИН, вспоминает заключенный. Мужчину повалили на живот, изнасиловали баллоном из-под пены для бритья и заставили описать «бунт» в ИК-15. Но написанное «разработчику» не понравилось — заключенного ударили по голове замотанной в носок бутылкой и изнасиловали веником. Камеру «Психа» курировал оперативник СИЗО Евгений Верещак, утверждает пострадавший.
Евгений Верещак — это сын Андрея Верещака, который был начальником ИК-15 во время акции протеста. Верещак-старший находится под домашним арестом по делу о махинациях с лесом в промзоне колонии (именно проверки документов по вырубке и обработке леса и могли стать истинной причиной «поджога» промзоны, который пытаются повесить на заключенных, предполагали источники Тайги.инфо). Второй сын бывшего высокопоставленного тюремщика также работает в СИЗО.
Когда Галяев стал потерпевшим, он был на свободе, но скоро вновь оказался в заключении по делу о краже телефона. Он просил суд не отправлять его под арест или выбрать для этого другое СИЗО, но его посадили в тот же изолятор, где работают оперативники, которые и могли «курировать» пытки. Суд признал его виновным.
Особо отметим, что из показаний свидетелей по этому делу о пытках прямо следует, что «разработчики» из камеры №127 (Говорин, Шадрин, Картопольцев и Разум) заранее знали, что к ним кого-то приведут. Им об этом могли сообщить сотрудники СИЗО-1 Евгений Верещак (сын начальника ангарской ИК-15) и Кирилл Федюнин.
«В один из дней апреля 2020 года, в вечернее время, оперативные сотрудники Федюнин и Верещак подозвали к себе Говорина и о чем-то с ним поговорили. После чего Говорин подошел к Шадрину, Картопольцеву и Разуму, и они стали о чем-то разговаривать, связывать простыни в жгуты, которые становились наподобие веревок. После отбоя в ночное время к ним стали заводить осужденных из ИК-15», — сказано в показаниях одного из очевидцев.
По второму уголовному делу перед судом предстанут другие разработчики Николай Курбатов, Антон Оленников, Илья Гагарин и Алексей Славгородский. Им вменили до 16 эпизодов группового сексуального насилия (пункт «а», ч. 2 ст. 132 УК), а также «одиночные» насильственные действия сексуального характера (ч. 1 ст. 132 УК). Сколько именно потерпевших по этому делу, Тайге.инфо уточнить не удалось, потому что во время следствия часть потерпевших лишили такого статуса. Но речь может идти о более чем 10 пострадавших — и это уже самое массовое в истории дело о пытках в российских учреждениях ФСИН.
Более того, те же «разработчики» Курбатов, Оленников, Гагарин и Славгородский, а также Сергей Непомнящих проходят обвиняемыми по уголовному делу о жестоких пытках заключенного Кежика Ондара. Им вменяют ч. 3 ст. 111 (причинение тяжкого вреда здоровью группой лиц), пункт «а» ч. 2 ст. 132 (насильственные действия сексуального характера группой лиц) и ч. 1 ст. 122 УК (заведомое поставление другого лица в опасность заражения ВИЧ-инфекцией). Суд начал слушания еще летом в закрытом режиме.
Параллельно Иркутский областной суд рассматривает дело в отношении экс-начальника оперативного отдела СИЗО-1 Максима Вольфа, старшего оперуполномоченного Андрея Мелентьева, младшего инспектора дежурной группы Максима Данчинова, а также дежурного помощника начальника следственного изолятора Евгения Шадаева и еще одного сотрудника Андрея Москвитина. Их обвиняют в организации пыток Кежика Ондара, по статье о превышении полномочий, повлекшем тяжкие последствия (ч. 3 ст. 286 УК). Им вменяют только один эпизод, несмотря на то, что сотрудники работали в СИЗО именно во время массовых пыток.
Глава 2
Странное следствие
Расследование крупного дела о пытках в Иркутской области началось с заявления заключенного Евгения Юрченко. Его вместе с сотнями других осужденных увезли из ИК-15. Большую часть людей отправили в иркутское СИЗО-1, а Юрченко вместе с десятками других — в ангарское СИЗО-6.
«Каждая проверка, каждая прогулка — нас избивали, избивали, избивали, избивали. Пришел сотрудник, назвал фамилии на этап. И повели в тот этапный бокс, где первый раз нас встречали. Завели, посадили всех на корточки, руки за спину, голову вообще не поднимать. Заходит гадье — человек, наверно, четверо: Анис (Саша), Семендяй (Женя), Лапа (Дима Атаман) вместе с оперативниками. Положили на пол [нескольких], пока нас избивали, прямо реально изнасиловали. [Одного] прямо четыре человека **** [насиловали]. Меня привязали к вешалке рукой и привязали к члену провода, — говорил Юрченко. — Я, наверно, четыре раза обоссался в реальном смысле — потому что меня били прямо так. [Еще одного заключенного] били лежа током с засунутой в жопу шваброй».
Только в феврале 2021 года после заявлений Юрченко и правозащитников удалось возбудить дело по ч. 3 ст. 286 УК (превышение должностных полномочий) и по пункту «д» ч. 2 ст. 117 УК (истязания с применением пыток). Позже, в мае, было возбуждено дело о групповом сексуальном насилии над тремя заключенными (пункт «а» ч. 2 ст. 132 УК). В августе к нему добавились еще 16 потерпевших. В общем деле были и эпизоды насилия на территории ИК-15. Число потерпевших приближалось к 30.
Но затем СК разделил дела по территориальной принадлежности — отдельно по СИЗО-6 и по СИЗО-1. И выделил еще одно производство — по превышению полномочий (ст. 286) в СИЗО-1 и ИК-15, но данных об этих делах по-прежнему практически нет.
Сейчас лишь известно, что одно дело о «превышении полномочий» завершено. По нему проходят подозреваемыми экс-начальник СИЗО-1 Игорь Мокеев и его бывший зам Антон Самара. Им вменяют то, что они переводили заключенных в камеры, где содержались, в том числе подследственные.
На протяжении всего расследования действия СК вызывали вопросы у защиты потерпевших. С февраля по май 2021 года глава следственной группы Корнев и вовсе говорил, что «рассматривается вопрос о возбуждении дела за ложный донос на самого Евгения Юрченко», рассказал правозащитник Петр Курьянов.
Кроме того, адвокатам жертв зачастую приходилось признавать их потерпевшими только через суд, обжалуя отказы следствия.
СИЗО-6 и отказ потерпевших от показаний
Заключенных ангарской колонии пытали не только в иркутском СИЗО-1, но и в ангарском СИЗО-6. В июле 2022 года уголовное дело о насилии в СИЗО-6 неожиданно завершили, не допросив часть свидетелей, рассказал правозащитник Петр Курьянов. Потерпевшими оказались шесть человек, включая Евгения Юрченко и Дениса Покусаева, который особенно запомнил, как в пытках участвовал начальник смены первого режимного корпуса СИЗО-6 Василий Луковский. Тюремщику, которого заключенные называли Василием Васильевичем, на вид больше 50 лет, у него был «дикий и жестокий» взгляд, глаза — «навылупку».
«Ни одна проверка, кроме выходных, не проходила без его присутствия, — рассказал Тайге.инфо Покусаев. — Как только Василий Васильевич [Луковский] заступает на смену, начинается проверка — открывается робот [дверь], и мы во всю пасть должны были кричать доклад. Если кто-то неправильно посмотрел на него или кто-то тихо крикнул — начинается. Он стоит с киянкой, которой обстукивают железные предметы, и начинает ей лупить всех».
«Я почему запомнил его и он меня? Он дал мне прозвище «Покусака», — вспомнил Денис. — Я постоянно говорил: «За что меня бьете, вы видите переломы, ну ударьте по другой руке, ну зачем ты сюда-то меня бьешь?!» «Ты че-то много разговариваешь, Покусака!» Я постоянно в свою защиту говорил, за это получал еще и от разработчиков Аниса и Семендяя, который заходил в продол и кричал: «Покусака, ты еще живая тварь! Только ляпни сегодня что-то!»
Разработчик «Анис» — это, вероятно, Александр Анисимов. «Семендяй» — Евгений Семендяев. Они, по свидетельствам заключенных, принимали участие в массовых пытках.
Проверки заключенных Луковский проводил вместе с начальником медсанчасти по фамилии Мартынов. Но тот не реагировал на кровь, переломы и другие увечья осужденных, рассказал Покусаев. Избиения проходили под песню «Василиса» Ильи Зудина. В ней заключенным особенно запомнился припев: «Василиса очень любит веселиться». Еще там есть строчки: «Василиса любит ездить за границу. Василиса ищет сказочного принца».
Луковский и замначальника отдела режима надзора СИЗО-6 Дмитрий Бароян стали обвиняемыми по делу о превышении полномочий и сексуальном насилии вместе с «разработчиками» — заключенными, которые сотрудничали с администрацией, и пытали осужденных. Срок ознакомления с материалами был продлен до ноября 2022 года. По последним данным, дело пока не передали в суд, а Луковского отпустили из СИЗО под домашний арест.
Потерпевших в этом деле должно быть гораздо больше, уверены правозащитники. Часть жертв, которые давали показания против сотрудников ФСИН, уже отказываются от них. Один из пострадавших прямо на очной ставке с Луковским заявил, что тот якобы не участвовал в пытках.
«Мы, конечно, были удивлены такому повороту, — рассказывал „МК“ адвокат заключенного Прохор Ананьев. — А потом мой подзащитный мне сказал: администрация [СИЗО-6] предложила сделку в обмен на его отказ от показаний. Помимо всяких благ в камеру, ему обещали перевести 100 тысяч рублей (на счет мамы, если не ошибаюсь)».
Денег семья так и не получила. Осужденный написал заявление, что его пытались подкупить, уточнил Ананьев.
«По большому счету, отказавшихся на разных стадиях достаточно много и точную цифру назвать сложно. Там страх, подкуп, обещания УДО, угрозы уже после освобождения уже по месту жительства, да и просто усталость», — поделился с Тайгой.инфо Курьянов.
Осужденные также начали отказываться от услуг бесплатных адвокатов, которые предоставляет организация правозащитника Льва Пономарёва*. Один из них объяснил это «статусом организации и политической ситуацией в стране», рассказал Курьянов. По предположению автора «МК» и члена Совета по правам человека Евы Меркачёвой, потерпевших кто-то убедил, что от помощи правозащитников нужно отказаться, иначе жертв будут считать «врагами государства».
Глава 3
«Громкие дела про пытки в системе исполнения наказаний дошли до федерального уровня. У вас есть объяснение, почему в Иркутской области такая проблема стоит с исполнением системы наказаний? Этими жуткими нарушениями в отношении заключенных. Что не так в регионе? Это менталитет?» — спрашивал корреспондент IrkutskMedia у начальника СК РФ по Иркутской области Анатолия Ситникова в июле 2022 года.
«Это мировоззрение. Это сложившееся непонимание того, что тех же самых целей можно достигать другими, более цивилизованными методами. Это в большой степени менталитет сотрудников в том числе», — утверждает Ситников, которого перевели в Приангарье из Мордовии в 2021 году уже.
Ситников также утверждал, что руководители СИЗО «не только уходят, а привлекаются к уголовной ответственности». Напомним, что «привлечение» к уголовной ответственности не равно справедливой каре за преступления, и даже не означает, что кто-то вообще будет осужден.
Кроме крупных уголовных дел, были и поменьше, которые уже в суде, но они не столько публичные. Например, одного из заключенных ангарской колонии из Тувы с апреля по конец мая пытали в иркутском СИЗО-1. В камере №138 его повалили на живот, ему связали руки простыней за спиной, а потом трое нападавших принесли косметический крем и флакон с лекарством от боли в горле.
«Несите крем и пшикалку, будем бак рвать», — сказал один из «разработчиков» Степан Марченко (сказано в обвинительном заключении, которое имеется в распоряжении Тайги.инфо). В итоге заключенного изнасиловали баллоном, а затем тот же Марченко, по версии следствия, дал указание своему подручному Геннадию Дударику по кличке «Крокодил» «совершить мужеложство» в отношении жертвы — так называют в СК фактическое изнасилование. Но из-за сопротивления заключенного, у Дударика не получилось ввести член в анальное отверстие, сказано в обвинительном заключении.
Также в распоряжении редакции оказались опросы некоторых заключенных из Тувы, попавших в ангарскую колонию. Они тоже подверглись жестоким пыткам, несмотря на то, что не принимали участия в акции протеста и добровольно сдались спецназу ФСИН (их показания ранее не публиковали, редакция пока не может назвать их имена). Один из них так вспоминает ту страшную ночь с 10 на 11 апреля:
«Увидев пожар [на промзоне], я сразу побежал спасать лошадей, выпустил их из конюшни. Затем я сразу же сдался спецназу. Несмотря на то, что я не принимал никакого участия в бунте, меня, как и всех осужденных, облили водой из шланга пожарной машины. Когда я добровольно пошел с группой других мирных осужденных сдаться, был очень жестоко избит спецназом. [Затем] меня и других осужденных, которые пришли добровольно, положили в мокрой одежде на плац, лицом вниз, руками за голову, и в таком положении мы пролежали примерно до 05:00 11 апреля. Сотрудники ИК-15 бегали по нашим телам и избивали нас дубинками. <…> Температура на улице в тот день была около минус 10 градусов.
<…> 11 апреля около 07:00 меня и остальных осужденных раздели до трусов, а на некоторых не оставив даже трусов, загнали в автозаки, отвезли в СИЗО-1 Иркутска. По приезду нас ожидал живой коридор из сотрудников учреждения, тянувшийся от автозака до здания СИЗО. Сотрудники били по всем частям тела, куда попадут: дубинками, отрезками твердых шлангов, молотками, штакетниками и кусками труб".
Заключенного не только пытались заставить оговорить себя в участии в «бунте», но и в поджоге здания некой школы. В перерывах между пытками его вызывали к себе оперативники ФСИН, причем, с его слов, некоторые были именно из ГУФСИН, а не из СИЗО — в том числе «мужчина тувинской национальности в возрасте около 30−35 лет». Мужчину пытали в камере №138.
На основании этого и других опросов, касавшихся других «пресс-хат», мы составили список пыток в иркутском СИЗО-1 (помимо сексуализированного насилия):
— Уложили на голый пол, связали ноги, руки связали за спиной, вставали ему ногами на спину, а руки выворачивали к голове. Заключенных держали связанными целыми днями
— Обливали холодной водой, а затем сотрудники СИЗО-1 выводили мокрых заключенных на улицу в согнутом состоянии с вывернутыми вверх руками и головой в пол
— Заливали в уши воду
— Засовывали иголки под ногти
— Пинали между ног
— Надевали на голову целлофановый пакет, стягивая его на шее так, чтобы не поступал воздух
— Били по пяткам палкой
— Били по голове пятилитровой бутылкой с водой
— Тушили о голое тело сигареты
— Выворачивали пальцы наружу таким образом, что их кончики касались наружной части руки.
— Заставляли стоять на коленях с поднятыми руками круглые сутки, били по ребрам и лицу
— Подвешивали и растягивали на веревках между кроватями на четыре стороны лицом вниз, прыгали на спину. Заключенные рассказывают, что чувствовали, как их связки рвались. Пинали по пенису, от чего кожа на нем в некоторых случаях лопалась.
— Испражнялись на лицо.
— Истязали психологически, заставляя каждый день учить разные песни, тексты которых выдавали сотрудники ФСИН со словами: «Если не выучит, то ему ***** [конец]»
— После тяжких повреждений некоторых отводили к врачу, но, когда тот узнавал, что пострадавшие из ИК-15, говорил, что ничем не может помочь и возвращал обратно в пыточные камеры.
Заключенные получили не только страшные физические увечья, но и психологические травмы. Некоторые из них уже на своде рассказали адвокатам о спонтанных приступах беспокойства и страха.
Наконец, отметим еще один важный момент. Из адвокатских опросов, оказавшихся в распоряжении редакции, следует, что 11 апреля с территории ИК-15 вывезли не всех заключенных — часть спецназ согнал в барак (предварительно избив и прогнав через живой коридор с дубинками). Но затем их опять выстроили на плацу и приказали всем осужденным тувинцам выйти из строя.
«И нас начал избивать спецназ. Били по всем частям тела, голове, руками, одетыми в перчатки с защитными накладками, дубинками и ногами. Когда я и другие осужденные тувинской национальности были уже в состоянии встать самостоятельно, избиения прекратились и всем сказали идти по баракам. Почему избивали именно осужденных тувинской национальности мне не известно, - отметил бывший заключенный. — Такие жестокие избиения сотрудниками спецназа, оставшимися в ИК-15, и самими сотрудниками ИК-15 продолжались на каждом утреннем построении до 18 апреля. <…> 19 апреля меня, потому что я был настолько избит (мои ноги не могли больше ходить, колени распухли, что больше не могли сгибаться), поместили в закрытый барак, откуда я больше никуда не выходил вплоть до освобождения».
Смотрите спецпроект Тайги.инфо, подготовленный Дианой Днепр
*(по версии Минюста РФ, является «иностранным агентом»)