Байкал: Между бизнесом и экологией
Мегапроект «Байкал – великое озеро великой страны» получается не столько «про экологию», сколько «про бизнес и туризм».
Пока в Бурятии готовятся к общественным слушаниям по монгольским ГЭС, в Иркутской области обсуждают структуру мегапроекта «Байкал – великое озеро великой страны». 13 марта состоялся круглый стол «О ходе разработки приоритетного проекта в части Байкальской природной территории и озера Байкал», организованный комитетом Госдумы РФ по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям. Сам проект должен поступить на рассмотрение правительства РФ к середине апреля уже в готовом виде. Пока никто – кроме депутатов и чиновников – не видел программу и не может судить о ней с полной уверенностью. Однако из тех заявлений, что в интервью ИА Regnum сделал председатель комитета Николай Николаев (избран по списку партии «Единая Россия» от Иркутской области, Республики Бурятия и Забайкальского края), становится ясно, что мегапроект может еще больше осложнить жизнь в прибрежных муниципальных образованиях.
Рабочая группа по созданию проекта «Великое озеро великой страны» была создана 9 февраля 2017 года при Минприроды РФ. Основная роль по подготовке и сбору предложений для включения в проект отводилась региональным властям – правительствам Иркутской области и Республики Бурятия. Министр природных ресурсов РФ Сергей Донской поставил губернатору области Сергею Левченко и врио главы Бурятии Алексею Цыденову жесткие рамки: до 1 марта собрать предложения, сформировать «портфель» проекта и к 25 апреля передать готовый документ в правительство РФ. Обсуждение с участием глав двух регионов состоялось 21 февраля в Иркутске, причем заместитель председателя правительства области Антон Логашов представил участникам совещания 128 мероприятий по нескольким приоритетным направлениям. У Бурятии проектов в разы меньше, основное внимание уделено строительству очистных сооружений на реке Селенга.
Первое и основное, что вызвало недовольство Николая Николаева, это распределение мероприятий и показателей по направлениям:«Например, сохранение водной среды и биоразнообразия —3 целевых показателя, 9 мероприятий. Модернизация систем жизнеобеспечения и ликвидация накопленного ущерба —3 целевых показателя и 8 мероприятий. Зато туризм — 9 целевых показателей и 11 мероприятий. Бизнес-среда и инфраструктура — 4 целевых показателя и 11 мероприятий». Однако в данном случае приведенные цифры ни о чем конкретном не говорят.На три мероприятия можно выделить в десятки раз больше средств (пропорционально серьезности поставленной задачи сохранения водной среды) – и лишь тогда станет понятно, что на самом деле важно для разработчиков программы и государства.
Кроме того, вполне ведь можно сделать так, чтобы каждое мероприятие по туризму, инфраструктуре и бизнес-среде работали на главные задачи – сохранения воды и биоразнообразия. Собственно, об этом и говорил в Иркутске Антон Логашов: правительство области предлагает включить в проект строительство канализационно-очистных сооружений, создание обслуживающего флота для сбора с судов подсланевых вод, развитие товарного рыбоводства и пополнение биоресурсов, создание лесопитомников и восстановление лесных массивов после пожаров. Если к этим задачам подойти с должным рвением и необходимыми ресурсами, большая часть нынешних проблем Байкала будет успешно решена.
Николаев же, по данным ИА Regnum, считает, что документ вышел со значительным перекосом в сторону развития туризма и других бизнесов. «На наш взгляд та программа, которая формируется, в большей степени имеет перекос в сторону развития туризма и бизнес-направлений, нежели защита, как это сказано в поручении президента, сохранение и предотвращение загрязнения Центральной экологической зоны Байкальской природной территории и озера Байкал», — заявил Николаев.
Директор НИИ биологии Иркутского государственного университета Максим Тимофеев разделяет обеспокоенность депутата. На своей странице в социальной сети Facebook Тимофеев написал: «То, что программа «Великое озеро, Великой страны» не столько «про экологию», сколько «про бизнес и туризм», было очевидно с самого начала. Однако теплилась надежда на то, что под эту программу все-таки сделается что-то реально полезное для Байкальской природной территории, а это в первую очередь модернизация существующих очистных сооружений и строительство новых, организация нормальных пунктов приема отходов с байкальского флота. Судя по всему, эта иллюзия рассыпается прямо на наших глазах».
Тимофеев отмечает, что Николаев акцентировал внимание на туризме и критике авторов проекта. А авторы, если вспомнить сказанное чуть выше, планировали именно строительство очистных и сбор отходов байкальского флота. При этом, критикуя других,сам Николай Николаев – во всяком случае, на словах – демонстрирует максимальное рвение к защите Байкала от всех посягательств и делает решительные заявления: «На наш взгляд, любые посягательства на земли лесного фонда, на земли особо охраняемых природных территорий, особенно если мы говорим о Байкале, недопустимы».
В переводе на сложившуюся практику это, видимо, означает очередной виток тех самых проблем, с которыми Иркутская область и Бурятия столкнулись в последние три-четыре года: экологическая экспертиза на строительство жилых домов и детских садов, запрет практически на любую экономическую деятельность, на расширение кладбищ и заготовку дров. Это кажется абсурдом, но именно такие рамки установил действующий федеральный закон об охране озера Байкал: местным жителям запрещено практически все, чем они занимались испокон веков – вплоть до банальной рыбной ловли, поскольку федеральные законодатели решили бороться за сохранения поголовья омуля не с помощью строительства рыбозаводов, а путем запретов на вылов.
Огромные мусорные свалки в Ольхонском районе – одно из следствий решений, принятых прошлым составом Госдумы.Тогда границы Байкальской природной территории были определены так широко, а условия утилизация мусора прописаны так жестко, что ни утилизировать отходы на месте, ни вывезти их за пределы БПТ вот уже четыре года практически невозможно – первое просто запрещено, а второе слишком дорого для муниципалитетов. Депутата Николаева эта проблема не смущает: «Хотя с одной стороны это является очень серьезной причиной, и сложности возникают для местных жителей, тем не менее мы считаем, что это обязанность региональных и муниципальных властей — обеспечить одновременно и утилизацию отходов вне Байкальской природной территории, и сохранение экологической ситуации».
Максим Тимофеев прокомментировал это заявление депутата именно так, как это сделал бы любой житель прибайкальских регионов, знакомый с положением дел на местах: «Думаю, не требует особого перевода и пояснений, что из уст федерального чиновника подобное высказывание очевидно говорит о том, что механизмы решения самой главной проблемы Байкала (!) в программу либо не включат, либо спустят ответственность за ее исполнение на уровень местных властей и муниципалитетов. У которых, к слову, нет ни особого желания, ни достаточной квалификации, ни, наконец, финансирования для решения этой важнейшей задачи. Это все очень и очень прискорбно».
О том, что происходит, когда региональные и муниципальные власти пытаются пройти между Сциллой требования «обеспечить утилизацию отходов» и Харибдой «сохранение экологической ситуации», в Иркутской области давно и хорошо известно. Мэр Ольхонского района Сергей Копылов, например, пытался решить задачу строительства нормальной автомобильной дороги и связать свой район с областным центром – а в результате был арестован 29 января 2016 года за «нанесение ущерба почве, растениям и беспозвоночным» (то есть насекомым) на 24 млн рублей. Камнем преткновения стал спор между федеральными властями, которые полагали, что мэр дал разрешение на разработку строительных материалов (попросту говоря – карьера для добычи щебня) на территории Прибайкальского национального парка, а сам Копылов был уверен, что участок относится к землям поселений. И судьба теперь уже бывшего мэра служит наглядным примером того, что на местном уровне нельзя решить проблему, созданную в федеральном законодательстве.
Константин Зверев (Иркутск)