Глава «РусГидро» Евгений Дод: «Сейчас нет времени для ругани»

25 Дек 2010, 01:14

Год назад в ОАО «РусГидро» сменилось руководство. С тех пор компания запустила первые агрегаты Саяно-Шушенской ГЭС, возобновила программу международной экспансии и начала консолидацию новых активов. Газета «Коммерсантъ» публикует интервью с предправления «РусГидро» Евгением Додом, который среди прочего рассказал, почему компании удалось помириться с Олегом Дерипаской.

Год назад в крупнейшей российской энергокомпании ОАО «РусГидро» сменилось руководство. С тех пор компания запустила первые агрегаты Саяно-Шушенской ГЭС, возобновила программу международной экспансии и начала консолидацию новых активов. Председатель правления «РусГидро» ЕВГЕНИЙ ДОД рассказал «Ъ», что компания планирует делать в Юго-Восточной Азии, почему ей удалось помириться с Олегом Дерипаской и какие активы она хочет получить от «Интер РАО».

— Недавно вы приобрели 25% Красноярской ГЭС. Есть ли планы по дальнейшей покупке станций в Сибири и как они связаны с возможным обменом активами с «Интер РАО ЕЭС», которое получит от государства интересующие «РусГидро» 40% акций «Иркутскэнерго» (входит в «Евросибэнерго» группы En+ Олега Дерипаски)?

— На эту тему пока рано говорить в подробностях. Но в целом больше половины нашей мощности сосредоточено в Сибири и на Дальнем Востоке, и сама компания зарегистрирована в Красноярске. Понятно, что Сибирь для нас основная точка роста, родное место. Приобретение 25% Красноярской ГЭС — это только первый шаг в задаче, которую перед нами поставили наши акционеры, правительство с точки зрения консолидации гидроэнергетической отрасли. Красноярская ГЭС — одна из лучших, 6 тыс. МВт, вторая в стране, с хорошим менеджментом, с хорошей экономикой. Кроме того, наше сотрудничество с En+ настолько многогранно, что еще один актив, еще один совместный бизнес точно будет полезен как для капитализации «РусГидро», так и для капитализации «Евросибэнерго».

— Консолидация не означает, что вы будете предлагать «Евросибэнерго» купить у них контрольный пакет ГЭС?

— Это называется: съест-то он съест, да кто же ему даст?

— А вы бы купили?

— Мы можем предложить все что угодно, но... Олег Владимирович (Дерипаска.— «Ъ») редко что продает просто так. Обычно все покупает. Пока могу только сказать, что у нас конструктивное сотрудничество, поэтому — как договоримся.

— Есть мнение, что сделка по Красноярской ГЭС была выгодна продавцу в лице СУЭК, а не «РусГидро».

— Так могут говорить только некомпетентные люди, которые не знают всей глубины дальнейших шагов. Сделка, с какой стороны на нее ни смотри, для нас выгодна.

— Вас интересует потенциальный рост самой Красноярской ГЭС или все-таки ее капитализация в составе более крупного актива?

— Конечно, для нас эффект масштаба важен. Поэтому мы видим не просто рост Красноярской ГЭС, а в составе более крупного объединения.

— А что насчет 40% «Иркутскэнерго»?

— Не хочу пока ничего говорить определенно. Эта тема действительно обсуждается.

— У Красноярской ГЭС заключены долгосрочные договоры с Красноярским алюминиевым заводом «Русала». Вы будете пытаться их менять?

— Вопрос прямых договоров интересен для нас. То есть, с одной стороны, мы должны проанализировать достаточно подробно и условия, и стандарты, и параметры, но, с другой стороны, для генерации прямые договоры — это совершенно нормальная выгодная ситуация. У нас полмира работает по прямым договорам, и это выгодно для долгосрочного планирования своих программ как потребителю, так и производителю. Здесь просто нужен нормальный баланс. Так, чтобы это было комфортно обеим сторонам. Любая генерация без потребителя мертва, так что у нас нет желания взять и все сразу менять.

— То есть в ближайшем будущем наконец могут быть подписаны долгосрочные договоры между вашей Саяно-Шушенской ГЭС и Саянским и Хакасским алюминиевыми заводами «Русала»?

— Если это будет выгодно и нас поддержит совет директоров — почему бы нет?

— Потому что долгосрочные договоры обсуждаются долгие годы и до сих пор не заключены.

— Была другая среда. Сейчас у нас есть нормальный рынок, понятная ситуация, установлены правила игры, поэтому возникли новые условия. Я не хочу сказать, что вот, мол, пришла новая команда и она более гибкая. Мне кажется, просто поменялись условия работы и нет жесткого отторжения прямых договоров. Мало того, изменилась ведь и мировая конъюнктура, изменились цены и тренды по алюминию. Поэтому я совершенно не исключаю, что заключение договоров возможно.

— У вас долго была тяжелая спорная ситуация с «Русалом» по проекту Богучанского энергометаллургического объединения (БЭМО). А сейчас складывается впечатление, что, наоборот, все наладилось. Как удалось договориться?

— Проект очень многострадальный. Долгострой с тяжелой корпоративной ситуацией. Модель 50 на 50 вообще плохо управляема, а модель 50 на 50, когда два таких крупных игрока, как «Русал» и «РусГидро», толкаются на одной территории,— это вдвойне сложно. Начинали мы жестко, было очень конфликтное начало, когда мы пришли. Но благодаря тому, что было принято решение лично премьером по поводу выделения средств ВЭБом на этот проект и нас загнали в очень жесткие временные рамки, мы сели и начали договариваться. И договорились. Получили проектное финансирование на очень выгодных условиях, это, кстати, один из самых длинных кредитов в истории российской электроэнергетики.

Проект действительно сложный. Это комплексный проект развития Нижнего Приангарья, там и вопросы выдачи мощности, и зона затопления, и работа с двумя субъектами федерации. Две трагедии случилось. У нас умер директор Богучанской ГЭС Борис Ефимов — и через два месяца погиб наш товарищ, руководитель БЭМО Дима Шерварли. А сейчас такой период времени, когда проект надо запускать. Мы отслеживаем эту стройку фактически в ежедневном режиме. Были проблемы и с подрядчиками, и на кризис все это наложилось, кто-то банкротился, люди уходили-приходили. Сейчас нет времени для ругани, мы в одной упряжке и должны не только станцию, но и алюминиевый завод заканчивать и запускать на полную катушку. Непростой проект, но я уверен, мы его сделаем в те сроки, которые установила правительственная комиссия.

— Как решился вопрос с первым потребителем энергии от Богучанской ГЭС, завод ведь будет запущен позже? Вы будете просто в систему выдавать вырабатываемую электроэнергию?

— Мощность будет фактически разделена между группой «РусГидро» и группой «Русала». Естественно, она будет идти на рынок, на местный, на региональный. Соответственно, «Русал» свою долю может по прямым договорам продать.

— В дальнейшем, когда будет введен в строй Богучанский алюминиевый завод, будут прямые договоры между станцией и заводом?

— Скорее всего да.

<...>

— Государство в ближайшие два года должно продать часть своего пакета в «РусГидро» в ходе приватизации. Насколько нам известно, у вас есть идея приобрести акции компании в ходе ее допэмиссии, объединить их с госпакетом и уже эту крупную долю продать или обменять на какой-то актив. Такой план действительно есть?

— Да. Абсолютно нормальная модель. При этом она интересна и государству, которое запланировало снизить свой пакет до 51%. Если на тот момент будут казначейские акции, мы сможем увеличить продаваемый пакет. Либо предложим его стратегическому инвестору, либо пойдем на публичное размещение, для того чтобы увеличить выручку от приватизации. Для нас это крайне интересно. Это один вариант. Второй вариант — это обмен активами. Мы можем свои акции предлагать для обмена международным компаниям для выхода на другие рынки. Для нас выгоднее пока не IPO, а работа со стратегом по обмену. Потому что нам надо наращивать собственную внутреннюю силу и выгодно иметь грамотного и профильного стратега. Партнера.

— Насколько большим будет пакет?

— Это место в совете директоров.

— Кто может стать таким стратегом?

— На самом деле организации, которые могли бы стать партнером во второй гидрокомпании в мире, можно пересчитать по пальцам одной руки (крупнейшие гидрогенерирующие компании мира — китайская China Yangtze Power Company, канадская Hydro Quebek, швейцарская Wattenfall и бразильская Itapy.— «Ъ»).

— Когда может быть утверждена схема продажи?

— Мы будем предлагать ее совету директоров, будем обсуждать, докладывать и, когда нам ее одобрят, реализуем.

— Как изменилась инвестпрограмма «РусГидро»?

— Наша трехлетняя инвестпрограмма утверждена правительством, затраты составят порядка 100 млрд руб. в год. Из нее выключены, исходя из экономической ситуации, какие-то мегапроекты вроде Эвенкийской ГЭС. Мы фактически ее сейчас замораживаем. Много объектов, которые мы завершаем: Богучанская ГЭС, объекты на Кавказе. Одновременно стартуют новые проекты: Ленинградская гидроаккумулирующая станция, Нижне-Бурейская ГЭС. Кардинально увеличен объем вложений в техперевооружение и реконструкцию. Это сейчас поставлено во главу угла. И задача, которую мы перед собой ставим,— это достичь так называемой нормы износа на уровне 10-15% к 2020 году, а не 40-45%, как сейчас. Надежность, безопасность, рост стоимости для акционеров — это главные задачи. Мы считаем, что объем инвестпрограммы достаточный, освоение мы обеспечиваем, поэтому я совершенно спокоен.

— Что изменилось за время вашей работы в «РусГидро», как вы оцениваете первый год на новом месте?

— Наверное, мне тяжелее это оценивать, это надо спрашивать у людей со стороны или внутри компании. По ощущениям, поменялось очень многое. Компания восстанавливается после аварии на Саяно-Шушенской ГЭС. Естественно, у нас вся деятельность проходит под знаком восстановления, возрождения после той страшной трагедии. Я считаю, что компания стала чувствовать свою мощь, потенциал изменить к лучшему активы, которые нам достались в процессе реформирования РАО ЕЭС и в результате новых сделок. «РусГидро» — не просто производственно-операционная компания. Это целая подотрасль энергетики, и наша задача — вывести на новый уровень не только производство, но и весь инжиниринговый и научный комплекс.

У «РусГидро» появился новый сегмент — международная деятельность, то есть компания растет и эволюционно движется вперед. Мы пытаемся внедрить новые стандарты в строительстве, в инженерии и проектировании, привлекаем международных специалистов. Много внимания уделяется надежности, безопасности как гидротехнических сооружений, так и оборудования, разработана комплексная программа безопасности, утверждена инвестпрограмма. Все это — нормальное, планомерное, стабильное развитие. Как паровоз — мы задали импульс, и он набирает темп, движется вперед.

Интервью взяла Екатерина Гришковец, полная версия интервью опубликована на сайте газеты «Коммерсантъ»