Лесные пожары и политические экстремисты: репортаж «Власти» из Братска

17 Окт 2011, 11:54

12 октября в Братске был отменен особый противопожарный режим, введенный 22 сентября. Городские власти убеждены, что поджоги совершались политическими экстремистами. Корреспондент журнала «Власть» Олеся Герасименко написала репортаж из Братска. Фрагмент его 17 октября перепечатывает Тайга.инфо.

12 октября в Братске был отменен особый противопожарный режим, введенный 22 сентября. Городские власти убеждены, что поджоги совершались политическими экстремистами. Корреспондент журнала «Власть» Олеся Герасименко побывала в Братске и написала репортаж, фрагмент которого Тайга.инфо 17 октября перепечатывает в рубрике «Пресса» (текст полностью опубликован на сайте ИД «Коммерсантъ»).

30 сентября 22-летний Антон Авдошкин вернулся домой с ночной смены на заводе и лег спать. В четыре дня его разбудил звонок приятеля, 16-летнего Алексея Демакова. Тот сказал, что местные собираются идти тушить лес, и предложил пойти с ними.

К сбору у мэрии они опоздали, позвонили дежурному в администрации, и тот отправил их в лес за улицей Муханова. Ни рюкзаков с водой, ни лопат, ни респираторов друзьям не досталось, но лесник выдал им по пятилитровой пластиковой канистре и показал, где стоит водовозка. Часа полтора Авдошкин с Демаковым лили воду на горящую листву, а потом пошли домой. На первой же улице к ним подъехал дежурный патруль. «У нас есть свидетель того, как вы поджигали лес»,— полицейские усадили парней в машину и увезли в первое ОВД Центрального района Братска. Там им объяснили, что жительница дома по улице Муханова с балкона восьмого этажа видела, как они поджигали спичками траву, и позвонила «02». Историю про волонтерство полицейские слушать отказались, развели друзей по разным комнатам и стали допрашивать. Заодно в отделение подтянулись телевизионщики, которые сняли задержанных для вечерних новостей.

— Со мной в комнате сели трое оперов. Взяли пива и говорят: сейчас мы тебе устроим,— рассказывает Авдошкин.— Начали орать, мол, что ты несешь, какие вы волонтеры, говори, сколько вам за это заплатили, кто у вас главный. И начали бить. Били по почкам, спине, в солнечное сплетение один так врезал, что я вообще чуть не отрубился. Я давал номер, по которому мы звонили записываться днем, говорил, что есть лесник, который показывал, где воду брать, но они даже звонить не стали. Все орали: когда ты, сука, правду скажешь? Еще раз избили и отвезли на ночь в спецприемник.

«У меня дома жена с ребенком задыхается, а вы, суки, лес жжете! В школе ребенок умер, вы, суки, понимаете, что вы убийцы?»

Я сижу у Авдошкина в квартире. Антон — неформал: у него несколько татуировок, в ушах пирсинг, 11 сережек, были длинные волосы, но пришлось остричь — мешают работать на заводе. Наверное, из-за нехарактерной для Братска внешности дежурные опера выпытывали у Авдошкина, «как называется его секта». В комнате около дивана стоит террариум с какими-то необыкновенными белоснежными лягушками и тритонами, сверху — контейнер с золотистым ужом. Из коридора приходит кот. К стене придвинут огромный аквариум с мелкими красными и желтыми рыбками. Большие подохли, пока Авдошкин ночевал в спецприемнике: некому было на ночь включить кислородный фильтр.

Утром Авдошкина вернули в ОВД: завели в комнату и сказали «ждать командира». Приехавший начальник выгнал всех из кабинета, приказал Авдошкину раздеться до трусов и спросил: «Ну чего, побоксуемся?» Начал с удара в голову. «У меня дома жена с ребенком задыхается, а вы, суки, лес жжете! В школе ребенок умер, вы, суки, понимаете, что вы убийцы?» — повторял полицейский самый страшный из наводнявших Братск слухов о последствиях смога. Потом приковал Авдошкина наручниками к лестнице в коридоре и ушел.

Из ОВД Авдошкина отпустили под подписку о невыезде, со штрафами в 2 тыс. руб. за сопротивление полиции, в 4 тыс. руб. за неосторожное обращение с огнем, в 500 руб. за ночь в спецприемнике, а главное — с присвоенным статусом подозреваемого в уголовном деле по ст. 262 УК РФ («Нарушение режима особо охраняемых природных территорий и природных объектов»). Максимальное наказание — два года исправительных работ. Теперь Авдошкин платит адвокату, ищет в соцсети «В контакте» свидетелей, которые видели его в группе волонтеров, и говорит, что, если начнется война, он закроется дома и защищать государственные границы не пойдет: «Мне теперь посрать, я себе бункер вырою и буду там сидеть».

За пять прожитых в режиме чрезвычайной ситуации дней местные полицейские задержали 68 человек. Судя по всему, история Авдошкина не единственная в своем роде. Местные жители рассказывают, что такую же статью «впаяли» водителю, который решил остановиться на трассе и затоптать шедший вдоль нее открытый огонь.

Все дело в том, что, пока Шойгу приказывал потушить все пожары «к вечеру пятницы», местный секретариат «Единой России», администрация города и сам губернатор недвусмысленно требовали арестов. «Пожары в лесах около Братска организовали специально, чтобы дестабилизировать обстановку в населенном пункте»,— говорил глава Иркутской области Дмитрий Мезенцев. «Есть подозрения, что лес поджигают люди, которые хотят и дальше дестабилизировать ситуацию в городе,— вторил ему руководитель местного отделения «Единой России» Андрей Чернышев.— Не думаю, что лес изначально поджигался из политических побуждений, но после первой отставки у экстремистов появилось желание добиться дальнейших увольнений». «Пожары в районе Братска, охватившие регион на прошлой неделе, устроили политические конкуренты властей,— заявлял мэр города Константин Климов.— Поджигатели хотели дискредитировать власти города». Он даже объявил награду в 100 тыс. руб. «за достоверную и исчерпывающую информацию, которая поможет установить лиц, подозреваемых в совершении умышленных поджогов».

— Ну и конечно, милиции ставилась задача работать жестко, ведь объявлен режим ЧС. В деле Авдошкина еще надо разобраться. Они не записались в списки администрации, опоздали — так каждый может сказать, что он лес тушил! — объясняет мне Климов.

«Тут нестабильная политическая ситуация, желающих ее расшатать много. Сказывается близость даты федеральных выборов»

Мы встречаемся в администрации через несколько дней после того, как все пожары потушены. По утрам город еще заволакивает дымкой, но запаха гари уже нет. Климов выглядит расстроенным. На вопрос, правда ли он отказался от помощи министра лесного комплекса Иркутской области, отвечает, что тот приезжал после первой волны пожаров, с которой город успешно справился сам. Верит, что слухи об умершем по дороге из школы ребенке, которым поверил и бивший Авдошкина полицейский, распространялись умышленно: «Это осознанная дезинформация, иначе как за один день об этом узнал весь город? Это в SMS рассылали!» Вообще много говорит о «расшатывании ситуации».

— Сначала загорелось в двух местах на Муханова, там правда всегда народ гуляет, мог быть человеческий фактор,— Климов рисует на карте Братска аккуратные кружочки.— Мы это потушили. Но 26 числа появилось пять новых очагов, а на следующий день — еще пять. За два дня стал гореть весь периметр города, мы оказались в кольце огня. Какие уж тут шашлыки?

Подумав, добавляет:

— Фактор раздолбайства на такой большой территории работать не может. У нас никогда пожаров такого масштаба не было. Лето тоже было засушливое, и в лес все ходили, что ж тогда-то не горело? Тут нестабильная политическая ситуация, и желающих ее дестабилизировать, расшатать много. Это и в СМИ проявляется, и на митингах, так что мы не исключаем политическую версию поджогов. Сказывается близость даты федеральных выборов.

Климов не лукавит, говоря о сложной политической ситуации в городе: система управления здесь до сих пор не выстроена, а за власть в крупном промышленном центре Иркутской области борются сразу несколько группировок. Это представители интересов «алюминиевого олигарха» Олега Дерипаски, владельцы группы «Илим» (лидера российской целлюлозно-бумажной промышленности), остепенившиеся братки, которые, по словам местных экспертов, контролируют весь продуктовый рынок города и лесной бизнес, и, наконец, непосредственно «Единая Россия» и КПРФ.

У горожан сильны протестные настроения. Ими местные политологи объясняют и победу на мэрских выборах в январе 2010 года кандидата от КПРФ Александра Серова: не то чтобы в нем видели сильного хозяйственника, жители просто голосовали в пику «партии жуликов и воров». Вообще, терминология Алексея Навального в городе популярна, как и он сам. Когда Серова отправили в СИЗО по обвинению во взяточничестве (как считают его сторонники, сфабрикованному), на митинги выходили сотни человек. После них выборы мэра отменили, для представительских функций в кресло посадили Климова и ввели должность сити-менеджера. Тогда в Братске дошло до акций прямого действия: 30 апреля 2011 года «несогласные» сожгли офис «Единой России». Юрист страховой компании и двое заводских рабочих разбили окна выстрелами из пневматических пистолетов, а потом закинули внутрь шесть бутылок с коктейлями Молотова. Позже на городском форуме они опубликовали сообщение, в котором взяли на себя ответственность за поджог. Они воспользовались анонимным прокси-сервером, но оставили при регистрации местный мобильный телефон. Революционеров задержали, когда они шли жечь типографию, которой владел новый сити-менеджер Александр Туйков.

— Где гарантии, что их было только трое? Никто не знает, сколько на свободе осталось,— Климов отчаянно ищет подозреваемых.

Сотрудники администрации говорят, что Туйков, когда к нему зашли на пятый день пожаров, раскладывал пасьянс «Косынка»

Пока единственной жертвой пожаров стал Туйков. Одна из главных причин его увольнения — расформированный департамент гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций. Тандему Климов–Туйков нужно было сокращать бюджет. Сначала департамент превратили в отдел, потом уволили начальника, в штате остались четыре женщины, и в итоге к ЧП такого уровня, как осенние пожары, город оказался не готов. Кроме того, сотрудники администрации говорят, что усталости от работы Туйков не скрывал и что, когда к нему в кабинет зашли на пятый день пожаров, он раскладывал пасьянс «Косынка». А еще говорят, что у Туйкова вообще было две задачи: не допустить введения экоплатежей для «Русала» и продать «Русалу» же «Водоканал», а остальное его мало интересовало. Многие местные жители вообще не знают такой фамилии, как не знают и того, чем сити-менеджер отличается от мэра, так что по привычке требуют отставки Климова, считая его главным…

Полностью текст Олеси Герасименко можно прочитать в журнале «Коммерсантъ Власть» (№41 (945), 17.10.2011)