Экс-начальник УМВД Новосибирска Олег Кудинов: «Все авторитеты преступного мира у нас на постоянном контроле»

15 Июл 2013, 11:31

Полковник полиции Олег Кудинов, назначенный в феврале заместителем начальника ГУМВД по Иркутской области, с 2000 года работал в Новосибирске, последние три года возглавлял городское управление МВД. Тайга.инфо перепечатывает фрагменты интервью с Кудиновым из свежего номера местной газеты «Конкурент».

— За пять месяцев в новой должности вы ознакомились, наверное, с ситуацией в регионе. Как здесь организована борьба с преступностью, какую оценку даёте коллегам?

— Наверное, это будет некорректно: приехал и сразу даю оценку. Были здесь определённые наработки до меня, много положительного. Другое дело, что каждый руководитель при назначении вносит что-то своё, я тоже стараюсь внести личный вклад в дело борьбы с преступностью в Приангарье. Сейчас используется тактика по противодействию уличной преступности, которая была разработана мною и хорошо себя зарекомендовала в Новосибирске в течение пяти лет. В 2012 году в целом по России наблюдался рост уличной преступности, а в полуторамиллионном городе отмечалось снижение.

Суть этой тактики в том, что по жалобам и заявлениям граждан, информации участковых уполномоченных мы определили в регионе 1230 мест особого внимания. Это те самые места, где обычно концентрируются лица с противоправным поведением, в нетрезвом состоянии, нарушающие региональные законы о соблюдении тишины и покоя на улицах, о комендантском часе. По вечерам наружные наряды активно отрабатывают эти места, доставляют нарушителей в отделы полиции, где не только составляют протоколы об административных правонарушениях, но и ставят задержанных на видеоучёт, дактилоскопируют. Потом с ними беседуют участковые и сыщики, получают значимую информацию, позволяющую раскрывать ранее совершённые преступления, в том числе прошлых лет. За сутки задерживаем теперь по 5-6 человек, находящихся в розыске.

Применение новой тактики уже даёт результат: если в январе отмечался рост преступности на 18%, то сегодня мы имеем снижение 0,2%. Рост прекратился, это важно. Но мы, естественно, не успокаиваемся, работаем, чтобы не допустить новых всплесков. Уверен, что динамика будет и впредь улучшаться.

— Назовите самое слабое место в работе полиции Приангарья.

— Раскрываемость краж автотранспорта. Она хотя и стала выше по сравнению с прошлым годом на 4%, но составляет всего 12% по итогам шести месяцев. Это самый сложный состав преступлений. Не только в Иркутской области, но и в целом по стране, хотя среднероссийский показатель раскрываемости всё же выше, чем у нас.

Сейчас в Иркутской области используется тактика по противодействию уличной преступности, которая была разработана мною и хорошо себя зарекомендовала в Новосибирске в течение пяти лет

Мы ежемесячно задерживаем организованные преступные группировки, специализирующиеся на кражах автотранспорта, в том числе дорогих машин. В июне задержали группу угонщиков, за которыми числится порядка 15 эпизодов. Есть оперативные разработки, которые мы сейчас реализовываем. Но одних преступников мы задерживаем, им на смену идут другие группировки, освобождаются «специалисты» из мест лишения свободы. Это бесконечный процесс. Ежедневно на совещании у начальника главного управления буквально каждое преступление такого типа разбирается, даётся оценка мерам поискового характера. Выставляем группы скрытого патрулирования в местах, где кражи автотранспорта совершаются особенно часто, в первую очередь возле торговых центров. Это также работает на результат.

В регионе действует программа по предупреждению краж автотранспорта. Много внимания уделяется оборудованию видеонаблюдения в местах скопления машин. Дорогие автомобили, конечно, из разных мест угоняют, но больше всего автокраж регистрируется возле торговых центров. Владельцы некоторых из них устанавливают видеокамеры, и это помогает нам. Но пока это делается не везде, добиться от собственника помощи порой очень сложно. Сказать, что у нас в Иркутской области есть территории, где перестали регистрироваться кражи автотранспорта благодаря профилактическим мероприятиям, не могу, к сожалению. Недавно вопрос по предупреждению автоугонов в Иркутске обсуждался на заседании правительства региона. Говорили как раз о необходимости установить системы видеонаблюдения на сложных, наиболее напряжённых участках.

Нами принимаются меры к тому, чтобы граждане сами бережнее относились к своим вещам, не оставляли их без присмотра. С марта этого года на всём муниципальном транспорте транслируется для пассажиров информация, призывающая их заботиться о сохранности личных вещей: кошельков, сотовых телефонов.

— Раскрываемость краж в регионе, как всегда, около 30%?

— В этом году 31,9, в прошлом была 31,6%. Процент у нас, конечно, небольшой, если сравнивать со средними показателями по России и по главным управлениям МВД такой же категории в Красноярском крае и Кемеровской области.

<...> За шесть месяцев 118 преступлений совершено с применением оружия, в том числе газового, огнестрельного, холодного, зачастую в разбойных нападениях используется травматическое оружие. Это на 27,8% меньше, чем в прошлом году. Раскрываемость таких преступлений 87% (79,9% — в прошлом году).

На 18% нам удалось снизить количество убийств, на 5% улучшить их раскрываемость. На 20% сократилось число разбойных нападений, на 5% больше их раскрыто. Такая же позитивная динамика и по большинству других составов преступлений.

— Но преступность и в целом по России сейчас снижается.

— Снижение тоже ведь разное бывает. Я считаю, что благодаря дополнительным мерам превентивного характера этот процесс идёт в регионе хорошими темпами. Сегодня активно проводится работа по удалению с дворовых территорий, площадей, других общественных мест той категории граждан, которая реально влияет на оперативную обстановку. Эта тактика очень многогранна. Она позволяет, например, сотрудникам быстрее учиться профессиональному мастерству, приобретать опыт. Ведь некоторые участковые и оперативники не умеют пока выстроить диалог с задержанным так, чтобы получить нужную информацию, заставить человека отказаться от дальнейших противоправных действий.

— Какой сейчас средний стаж у сыщиков?

— От трёх до пяти лет. Ветеранов очень мало. Это тоже сказывается на результатах. Работаем сейчас над укреплением профессионального ядра.

— Разве реформирование органов внутренних дел и повышение зарплаты полицейским не закрыло кадровую проблему?

— Сейчас 5% некомплекта по линии УР, такая же ситуация с участковыми. Не у многих молодых людей возникает желание идти на службу в органы. Все знают, что работать придётся по субботам, воскресеньям, командировок много. Такой ритм не каждого устраивает. К тому же требования выросли, спрос. Доходим теперь до каждого участкового и оперативника, одних привлекаем к дисциплинарной ответственности за слабые результаты, других поощряем за высокие показатели. Спокойной жизни полицейскому мы обещать не можем. Было время, когда я сам пять лет в отпуск не ходил. Понимаю, что ничего хорошего в этом нет, такой распорядок в ущерб семье. Но когда себя посвящаешь работе в полиции, такие издержки, к сожалению, возможны. <...>

Спокойной жизни полицейскому мы обещать не можем. Было время, когда я сам пять лет в отпуск не ходил. Когда посвящаешь себя работе в полиции, такие издержки, к сожалению, возможны

— А организованную преступность вы уже победили?

— Это направление тоже на ежедневном контроле. Почти на 19% в регионе по итогам полугодия выросла этническая преступность. Большую профилактическую работу проводим в диаспорах, есть лица, которых мы постоянно контролируем. Этому направлению сейчас по всей России уделяется самое пристальное внимание.

— В последние годы много лидеров организованной преступности отправилось за колючую проволоку, среди них руководители Братского преступного сообщества.

— И тем не менее определённое влияние на оперативную обстановку организованная преступность оказывает. Кражи автотранспорта, разбойные нападения, хищения из квартир, сбыт наркотиков, мошенничество в кредитно-финансовой сфере — это основные составы, по которым специализируются организованные группы. Мы задерживаем такие группы ежемесячно. На днях задержана очередная ОПГ, занимавшаяся в Слюдянском районе наркосбытом. В криминальных лидерах сегодня числятся как лица славянской национальности, так и представители этнических групп. В целом ситуацию по организованной преступности мы в регионе контролируем.

— Ведёте учёты таких организаций и знаете, сколько в области криминальных лидеров?

— Безусловно, но количество не буду называть. Скажу только, что все авторитеты преступного мира у нас на постоянном контроле.

— Есть сейчас смотрящий по региону, глава теневого правительства?

— В городах и районах есть так называемые положенцы и смотрящие, назначенные криминалитетом, на них имеются дела оперативного учёта. Но лидера оргпреступности, который бы единолично влиял на оперативную обстановку, сейчас нет. Такого криминального сообщества, как раньше, на территории области сегодня не существует. Имеются лишь организованные группировки, которые действуют локально. Между ними, как правило, нет взаимопонимания, и мы это используем в оперативно-служебных целях.

— По горячим следам много раскрывается преступлений?

— Порядка 30%. Ежедневно анализируются все меры, которые принимаются для раскрытия тяжких, особо тяжких преступлений. Практически все руководители в восьмом часу утра приходят на работу и раньше десяти вечера никто не уходит. Обстановка постоянно меняется, требуются управленческие решения, выезды на места происшествий с оказанием практической помощи. <...>

— Над какими громкими преступлениями вы сегодня работаете?

— Эти убийства ежедневные на бытовой почве — я не могу сказать, что они громкие. Нечем мне взбудоражить читателей. Совместно со следственным комитетом мы ежемесячно проводим оперативные совещания по раскрытию преступлений против личности, за мной — контроль выполнения всех намеченных оперативно-розыскных мероприятий.

— За то время, которое вы отсутствовали в регионе, работая в Новосибирске, сильно изменился здесь коллектив?

— Раньше в подразделениях было больше опытных сотрудников, профессиональное ядро было более крепким, большинство оперативников имели значительный стаж в органах. Было у кого учиться, чему учиться. Прошло 13 лет, криминогенная обстановка особо не изменилась за это время. Сегодня перед нами стоит задача максимально снизить уровень преступности, чтобы это почувствовало население области.

— Почему вы пошли работать в милицию?

— Я на фильмах и книжках воспитывался, как и большинство людей моего поколения. К тому же папа работал в областной прокуратуре, был первым заместителем прокурора Иркутской области, но рано ушёл из жизни. Я в то время служил рядовым инспектором в линейном отделе милиции на севере, в Братске. Было огромное желание работать именно в уголовном розыске. И хотя я получил распределение в инспекцию Госпожнадзора, но убедил начальника Усть-Илимского ГОВД взять меня сыщиком. А сейчас и книжек таких нет, на которых мы воспитывались. Те, что есть, далеки, мягко говоря, от нашей повседневной служебной деятельности.

— Вы смотрите сериалы про ментов?

— Фрагментарно. У меня ощущение: на студиях консультантов нет, которые могли бы сценаристам объяснить, что такого не бывает. Всё в этих глупых фильмах не так, как в жизни.

— В свободное время чем занимаетесь?

— Свободного времени у меня практически нет. В субботу и первую половину воскресенья я, как и большинство руководителей, на работе. Даже когда уходишь с работы, всё равно не можешь отвлечься — обдумываешь организационные вопросы, раскрытие преступлений, голова загружена до предела. Но я здесь один, мне легче в некотором смысле. Служебное жильё получил. А если всё-таки выпадают свободные часы, могу встретиться с друзьями, их у меня здесь много.

Ничего не заработал за эти годы. Ни квартиры, ни дачи. В Новосибирске мне эти же вопросы задавали, и детектор лжи подтвердил: у меня ничего нет

— Дети не собираются пойти по вашим стопам?

— Я не видел в своих детях наклонностей к работе в полиции и не советовал им. Сын трудится в предпринимательской сфере, живёт в Новосибирске. Дочь в Москве, она помощник одного из депутатов Госдумы. У меня растут внук и внучка.

— Добра много нажили на службе у государства?

— Нет, ничего не заработал за эти годы. Ни квартиры, ни дачи, ничего нет своего. Полиграф прошёл первым в Новосибирске, мне эти же вопросы там задавали. И детектор лжи подтвердил: у меня ничего нет.

— О чём вы сегодня мечтаете, каким видите итог своей многолетней службы?

— Я свою миссию вижу в том, чтобы мои управленческие решения помогли создать в регионе более чёткую систему предупреждения противоправных действий. Чтобы мои земляки чувствовали себя в большей безопасности, а коллеги видели в работе реальный смысл, ощущали собственную востребованность. Иркутск — это ведь моя родина, я стремился вернуться в этот регион и здесь применить накопленный профессиональный опыт.

Людмила БЕГАГОИНА,
еженедельник «Конкурент»,
15 июля 2013 года