GQ о новосибирском крематории: «Добро пожаловать на ВДНХ смерти»

05 Авг 2014, 11:08

В августовском номере GQ вышел текст журналиста Егора Мостовщикова «Царь смерти» о новосибирском крематории и его основателе Сергее Якушине. 5 августа он появился на сайте журнала. Тайга.инфо перепечатывает фрагмент.

Родители всегда говорили всем, что Сергей у них «не такой, как все»: старший брат такой, сестра старшая такая, а он другой. В четыре года он стал заикой: семья поехала купаться на реку; Сергей помнит, как он лежал на песке и видел родителей, которые махали ему руками и бежали к нему из воды, потом над ним нависла огромная голова. Пришел лось, облизал Якушину лицо и ушел, а Якушин с тех пор в основном мычал. «Как сказать? — вспоминает он сегодня. — Я был худшим элементом общества, когда все знал и тянул руку в классе, меня вызывали, а я ничего не мог сказать. Все смеялись. И моя любимая девочка, Ольга Дребышевская, от смеха падала под парту. Меня унижали через заикание, меня так усмиряли. Значит, для чего-то это было дано». С заиканием Якушин справился с помощью английского — старшая сестра оканчивала иняз, и он повторял за ней изо дня в день английскую орфоэпию.

После открытия крематория Сергей Якушин отправил щепотку праха отца-фронтовика в космос: папа всегда хотел там побывать. В прошлом году в той же комнате, где умер папа, от рака умер старший брат. В этом году — мама

Двенадцать лет проработал гидом-переводчиком, «прославлял страну и советский образ жизни». Когда ему было двадцать пять, в Санкт-Петербурге (был в гостях у старшего брата) от рака легких умер его отец. Якушин полетел в Санкт-Петербург, кремировал отца, прах привез в Новосибирск. Сегодня урна хранится в семейном склепе Якушиных. В 2004-м, через год после открытия крематория, он отправил щепотку праха отца-фронтовика в космос: папа всегда хотел там побывать. В прошлом году в той же комнате, где умер папа, от рака умер старший брат. В этом году — мама.

Работал на местном телевизионном канале, был собкором «РИА Новости» в Сибири. В середине 1980-х из журналистов ушел в обком партии в отдел пропаганды, курировал местное телевидение, радио и социологию. Организовал успешную социологическую группу в парт-ячейке накануне перестройки. «Никто же нас не учил перестраивать общество, как жить по-капиталистически. Все просто боялись этого, а обществу что-то было нужно. И вот социология давала ключи», — объясняет Якушин. Тогда же он написал свою первую диссертацию на тему «Формирование методологических установок в пропаганде».

Кабинетная работа быстро надоела. В конце 1980-х Якушин наткнулся на объявление, что «Ассоциация сибирских и дальневосточных городов ищет генерального директора Сибирской ярмарки». Якушин вспомнил, как жена брата научила его повышать температуру, чтобы получить больничный: берешь градусник, задерживаешь дыхание, не дышишь сколько можно, потом вздыхаешь — и снова не дышишь, пока можешь. Тридцать семь с небольшим гарантированы. Якушин получил больничный и неделю писал в библиотеке концепцию будущего промышленных выставок, которые тогда назывались ярмарками. Заявку у него не приняли — сказали, обкомовский чиновник ничего путного придумать не может. Якушин не стал спорить и предложил просто отдать концепцию, чтобы труд зря не пропадал. Ночью того же дня ему позвонили домой и поздравили: он без конкурса получил должность.

Нужно было делать ярмарки, потому что производство в регионе было, а информации не было. Правда, денег на проведение ярмарок тоже особо не было, поэтому приходилось вертеться, как получалось. Первую ярмарку провели на стадионе «Сибирь» — собрали больше тысячи участников. Павильоны сделали из заказанных на авиационном заводе дюралюминиевых трубок и ситца, материала, которым обивают самые дешевенькие гробы. «Это было нечто грандиозное», — вспоминает Сергей Якушин. Приехали сибирские градоначальники, был хор, танцы, деревянные статуи медведей откуда-то приволокли. Сцена провалилась, но Якушин увидел в этом благое предзнаменование. А медведи сегодня стоят на территории крематория.

«Я понимал, что нельзя относиться к смерти пренебрежительно, так, как к ней у нас относились. Людей хоронили как попало»

Сибирская ярмарка отпочковалась от ассоциации и стала самостоятельным предприятием. Якушин разбогател. Это была дикая гонка — чуть ли не каждую неделю новая выставка: медицинские, учебные, бытовые, химические, строительные, геологические, геофизические, авиационные. Якушин захватывал все больше сфер, потому что такая была логика дела. В 1993-м в Германии он попал в похоронный дом и понял, что делать дальше. Похоронная индустрия, или, как ее называют Якушин и его коллеги, похоронка, была в плачевном состоянии, и он хотел ей помочь. «Я уважал смерть, потому что боялся ее. Но когда я обратил на эту сферу внимание, я ушел от страха. Я понимал, что со смертью нельзя заигрывать, что нельзя относиться к смерти пренебрежительно, так, как к ней у нас относились, — рассказывает Якушин. — Людей хоронили как попало». Якушину хотелось, чтобы смерть была такой же красивой, как рождение ребенка, хотелось нарушить общественное табу, привнести в нее культуру, успокаивать людей: погребение, считает он, основа культуры человеческой памяти, а не нечто постыдное. Коллеги Якушина сказали ему, что он сошел с ума: «Ни один депутат во время предвыборной кампании не получил столько пинков, сколько я тогда». Выставка «Некрополь» на третий год существования переехала из Новосибирска и Санкт-Петербурга и обосновалась в Москве. Лет восемь выставка была неприбыльная, жила за счет других мероприятий Сибирской ярмарки. «Некрополь» до сих пор проходит каждую осень в павильоне №20 на ВДНХ. <...>

Сергей Якушин вообще никогда не планировал строить крематорий. Все получилось само собой, чистая мистика. На первом же «Некрополе» он познакомился с предпринимателем из Чехии Зденеком Лехнером, который хотел продавать кремационные печи. Девять лет Якушин возил Лехнера по стране, знакомил с мэрами, губернаторами, чиновниками, политиками и предлагал им купить крематорий, но то ли денег, то ли желания ни у кого так и не нашлось. В 2000 году на очередном «Некрополе» Зденек подошел к Якушину в туалете, хлопнул его по плечу и сказал: «Сергей, я решу твою проблему».

Якушин ответил: «У меня нет проблемы». А Зденек ему возразил: «Я хочу дать тебе крематорий. Оплатишь потом когда-нибудь». Это был жест отчаяния, и те печи до сих пор так и работают в новосибирском крематории. Уже много позже того разговора в туалете Якушин пообщался с астрологом, и она сказала, что печи спасли ему жизнь: согласно Плутону и Марсу, не возьми он их, его убило бы либо током из розетки, либо молнией.

Якушин общался с астрологом, и она сказала, что кремационные печи Зденека спасли ему жизнь: согласно Плутону и Марсу, не возьми он их, его убило бы либо током из розетки, либо молнией

Якушин подумал и решил, что Новосибирску нужен крематорий. У него уже была земля бывшей военной базы, где он собирался запустить производство сайдинга, но вместо этого начал строительство некрополя. Крематорий могли открыть еще в 2002 году, но запуск постоянно оттягивали протест общественности, шум в прессе и восемнадцать судебных исков против строительства. Якушин в результате всех победил и доказал, что крематорий никакого вреда окружающей среде не принесет. Двенадцатого июля 2003 года провели первую кремацию — кремировали Наталью Ландышеву 1915 года рождения. Она узнала о строительстве крематория из газет, сказала родным, что решила не умирать до тех пор, пока его не достроят, и попросила ее кремировать. Последними ее словами были: «Живите дружно».

Полностью текст опубликован на сайте GQ.ru
Фото Сергея Якушина — Андрей Шапран для GQ