«Фильмы о криминале нужны, чтобы испытать катарсис»

19 Мар 2015, 06:49

Режиссер Эдоардо Де Анджелис представил на фестивале «Из Венеции в Новосибирск» в «Победе» фильм-нуар о неополитанских мафиози и рассказал зрителям об ОПГ как о культурном пласте, «предательской глупости» дубляжа и «глубокой связи» между итальянцами и русскими. Тайга.инфо публикует фрагменты беседы.

— Итальянцы действительно так несчастны, как в вашем фильме «Перес»?

— Нет, конечно. Это фильм о людях, которые многое дают, но взамен не получают по справедливости. Конкретно в персонаже Переса (главный герой фильма общественный адвокат Деметрио Перес — прим. Тайги.инфо) меня интересовала не его слабость, а его возможности — способен ли он вернуть себе силу, преодолеть себя. Такие люди есть всюду. По сюжету лучший друг главного героя оказывается не в состоянии дальше жить в сложившихся обстоятельствах, он оказывается не способен справиться с потерей сына и выбрасывается из окна. Это знак Пересу: если он не начнет делать что-то со своей жизнью, то это и есть его судьба — самоубийство.

— Почему фоном для фильма стал Неаполь?

— Неаполь — город парадоксов. Кроме того, не секрет, что это город с организованной преступностью. Почти каждый человек там сталкивается с этим явлением и ему приходится решать, на чьей он стороне. В этом городе есть особая серая зона, где преступные кланы сталкиваются — это здание суда. Я это знаю по своему прежнему опыту журналиста. Такой фон был нужен, чтобы поместить главного героя — адвоката — в экстремальные жизненные обстоятельства, которые в свою очередь человеку необходимы, чтобы он начал действовать, искать выходы, менять свою судьбу.

— Фильм рассчитан на то, чтобы дать Неаполю позитивный импульс к переменам?

— Это не реклама Неаполя, а меня не заботит позитивный импульс. Я рассказываю истории боли и радости. Я люблю этот город. Даже эти темные истории люблю. Ведь они говорят и о нас самих. В каждом из нас есть и светлая, и темная сторона. В кино мы можем это прожить, дойти до высшей эмоциональной точки, остро сопереживать, и таким образом испытать катарсис. В этом смысле, я уверен, такие фильмы на криминальные темы нужны.
— Очень здорово, что фильм шел с субтитрами, как и положено фестивальному кино. Чего, увы, не скажешь о широком прокате картин на иностранном языке. Интересно узнать ваше отношение к дубляжу. Вам известны случаи, когда режиссеры требовали показывать свои фильмы заграницей только на языке оригинала — с субтитрами или наложенным переводом?

— Мне кажется, что дубляж, на самом деле — это такая большая глупость. В результате ты слышишь других актеров и смотришь совершенно другой фильм. Теряется огромная часть смыслов. В Италии это большая проблема, потому что большинство иностранных фильмов у нас дублированы. Я считаю дубляж большим предательством по отношению к фильму. Ты получаешь ошибочное восприятие. Если я, например, буду идти по сибирской тундре и услышу итальянскую речь, это будет странно и неорганично.

Но я вижу и у вас, и в своей стране, что потихоньку появляется привычка показывать фильмы с субтитрами. При этом все-таки важно, чтобы у людей всё-таки был выбор. Если у режиссера есть права на фильм, то он может ставить условия по поводу субтитров. Но не всегда у режиссера есть это права, потому что есть продюсеры и их задача продать фильм, чтобы хотя бы отработать потраченные деньги. Современные итальянские фильмы в принципе сложно продать заграницей, так что такие условия только все бы усложнили. Если такое и случается, то оно расценивается как авторское кино и уже идёт с готовыми субтитрами.
— У вас есть картина «Истории Моцареллы». Одно его название в силу известных политических причин теперь в России вызывает ностальгию. Купить настоящую итальянскую моцареллу сейчас невозможно, так итальянцы сами сюда приезжают, делятся рецептурой. А если вдруг так сложится, и итальянское кино тоже попадёт под российские санкции, по какому рецепту нам снять его самим?

— Достаточно сделать хороший русский фильм, потому что они очень похожи. Есть очень глубокая связь между итальянцами и русскими. Если меня спросят, я даже не смогу объяснить, что это такое, но я это чувствую очень сильно. Как бы это парадоксально ни звучало, но мы говорим на одном языке. В конце концов эти все санкции делают плохо не только вам или нам, но и тем и другим. Как можно быстрее это всё должно закончиться.
— Какие хорошие русские фильмы вам удалось посмотреть?

— «Возвращение» Звягинцева. «Левиафана» я еще не видел, но мне очень интересно. Потому что тема, поднятая в этом фильме, мне очень любопытна и важна для меня. Я как любой режиссер в любой части мира могу сказать, что я учился на картинах Эйзенштейна. Есть настоящие бриллианты мировой кинематографической культуры, одним из них без сомнений является Эйзенштейн. В Италии нет большой дистрибуции русских фильмов, но есть фильмы-победители на важных фестивалях, которые дают возможность увидеть это кино. Чтобы русский фильм появился на маленьком итальянском рынке, он должен быть официально представлен на каком-то фестивале.
— «Левиафан», кстати, получил очень плохую критику от официальных лиц у себя на родине, хотя и был снят при поддержке Министерства культуры РФ: мол, денег дали, а политической лояльности в итоге не увидели. Ваш «Перес» с не менее острым сюжетом тоже снят при поддержке министерства культуры. В чем эта поддержка выражалась и как его оценили «наверху»?

— Министерство культуры дало небольшую часть денег. Ещё есть некоторые государственные структуры, которые помогают с дистрибуцией. Но, к сожалению, эти инструменты не способны вывести на широкого зрителя, на мировой охват. То есть нужно очень постараться самим, чтобы большая часть зрителей все-таки смогла увидеть фильм. Тема фильма была обозначена как важная, представляющая культурный интерес для страны, поэтому тут обошлось без проблем. Большое спасибо, до свидания, товарищ!

Подготовила Татьяна Ломакина