Горящий воздух: чем живет Хакасия спустя месяц после пожаров

© Анастасия Кораблёва

С тех пор, как природные пожары пришли в села Хакасии, прошел месяц. Тайга.инфо побывала в республике, вспомнила вместе с пострадавшими и волонтерами, как огонь уничтожал всё на своем пути, и узнала, почему для погорельцев борьба за жилье только начинается.

Мы едем по Бейскому району в мае, весенняя степь радует своей безмятежностью, той идиллической картинкой, из-за которой хочется сюда возвращаться вновь и вновь: молодая трава ласкает глаз зеленью, по обочинам мирно пасутся лошади. Солнце играет тенями на склонах, прячется за облака, дождь. Ничего не напоминает о разрушительной стихии 12 апреля. Почти ничего.

Огненная птица

В Новокурске на пустой дороге нас обгоняет лишь трактор с лесоматериалами. Строиться тут придется многим. Вдоль дороги — земельные участки, разделенные табличками с именами людей и номерами телефонов, части обгоревших стен, черные деревья без листвы и магазин «Надежда», одиноко стоящий и закрытый.

«Вот этот ручей был нашим спасением», — Клавдия Видайкина показывает на небольшой водоем, тонкой лентой преграждающий путь. Его можно перешагнуть, но переходим аккуратно, по досточке, вслед за женщиной. Из этого ручья местные жители раньше поливали огороды, из него же 12 апреля пожарные брали воду.

«Они отсюда качали воду, ключ прям сухой был. Вода не бежала, — говорит Видайкина. — Ни водопровода в деревне путем нет, им даже заправиться было негде».

Старый водопровод, который есть в селе, разрушается. Новый начали строить пару-тройку лет назад по программе «Чистая вода», вспоминает женщина. Последний раз бригаду она видела прошлой осенью, из земли торчат колонки, но водопровода так и нет. Люди берут воду из колодцев.

12 апреля Клавдия Видайкина пришла к невестке Наталье в соседний дом. Дым со степи чувствовали, но огня не было. Обстановка для этих мест привычная — степь здесь горит каждый год, деревню огонь обходил всегда.

«На второй этаж к ним залезла, посмотрела — тянется цепочка дымка, ну и спустилась вниз. Телевизор работал, минут 10-15 мы просидели, не больше, — рассказывает Видайкина. — Невестка около окошка сидела и кричит: „Мама, огонь за огородами“. Мы выскочили, а такой ветер шквальный. И его переносило за огородами: как дунет, и прям как птица какая-то. Ну и что мы с метелками? У нас в руках больше ничего не было. Какое там... Не подступиться было».

Пожарных вызывали и соседи, и Наталья. Никто не приехал. Самостоятельно тушили, сколько могли. В итоге 12 апреля у семьи Клавдии Видайкиной сгорели два дома, надворные постройки, инструменты, транспорт, пчелы. Невестка Наталья при пожаре получила ожог 75% тела, была госпитализирована в ожоговый центр в Красноярск.

«У меня на усадьбе осталось два столбика по углам, больше ничего. Деревянный колодец — 3,5 метра до воды — не сгорело 7 см выше воды. Остальное все выгорело полностью», — рассказывает сотрудник СШГЭС Алексей Дементьев.

В тот теплый, но очень ветреный, пасхальный день Дементьев и его родственники готовились к праздничному обеду в своем деревенском доме в Сабинке. Сначала загорелся забор у соседа, тушили его. Потом вспыхнул сеновал у другого односельчанина — тогда и самих Дементьевых накрыло огненной травой. Усадьба горела очагами, но вся. Буквально за час пожар стер с лица земли всё, что построили три поколения за 55 лет.

Свое они тушили сами, даже тогда, когда приехала пожарная машина, одна на четыре села, все пришлось делать самим. Потом пожарных из Беи останавливали, ложась под колеса, — те ехали к кому-то вверх по улице. Но было поздно. Местные говорят, что часам к пяти в село еще подтянули машины с Таштыпа.

«Когда начали гореть надворные постройки, мы — Бог с ними — смирились. Техника была, все было, потому что жили там постоянно. Хотели отстоять дом, были пожарные машины, но, буквально пока вода в пожарной машине есть, мы дом поливаем, он вроде стоит, только пожарная машина отъезжает, он сразу вспыхивает с новой силой», — вспоминает Дементьев.

Дома в Сабинке, по слова мужчины, горели секциями — от переулка к переулку. В селе есть заправка, она была опахана, и только благодаря этому, считает Дементьев, уцелела часть рядом находившихся домов: «Огонь дошел до заправки, обошел ее с другой стороны, и снес нижестоящую улицу».

В том пожаре Дементьев потерял дома деда и прадеда, вместе с отцом получил ожоги, оба были госпитализированы. 

Николай Филиппов уехал из Хакасии после армии — в Читинскую область, а 20 лет назад его потянуло на Родину — вернулся. При пожаре у его семьи сгорело все, что нажили за эти два десятилетия и даже кое-что из того, что он привез еще из Забайкалья и смог сохранить до наших дней.

Филипповы производят впечатление крепко стоящей на ногах семьи, сами говорят, что нажить успели многое — в общей сложности у них в Сабинке сгорели три дома, три машины, трактор, станки, телеги...

«Фермером был, потом — наше государство же умное, все давит и давит — я бросил. Стал пчелами заниматься, — рассказывает Филиппов, по-мужски стыдясь упрямо накатывающих слез. — Все погибли, 23 семьи, кролики погибли — только маток у меня было 100 голов. Начал только разводить, третий год». 

12 апреля, по словам его супруги Агнии Филипповой, сначала загорелась трава на заброшенных огородах, стоящих рядом, а потом и их усадьба: «С такой скоростью шел огонь, мы не успели ничего вытащить. Только убегали, за нами — огонь, он как-то летел сверху. Верховой огонь был. Мне кажется, уже ничего бы не спасло, никакая опашка. Какой-то страшный, впечатление, что горел сам воздух. Вот он летит-летит, раз на дом напал, дом загорелся, прямо с верхушки».

Перед нами груды металла — какие-то механизмы, утратившие навсегда жизнь, замершие остовы автомобилей. Рядом с участком — вагончик, в нем, как говорят Филипповы, они теперь и живут. 

Скорая помощь

Директору Саяно-Шушенского филиала ОАО «Транспортная компания РусГидро» Александру Попову о тяжелой ситуации, сложившейся в республике, сообщили 12 апреля, в 11:37. Власти запросили технику.

«Все, что у нас было — а мы располагали водовозками — отправили в Сабинку. Техника работала круглосуточно, по восемь часов, смену возили, меняли, — говорит Попов. — На месте действовали под руководством МЧС».

На вывоз сгоревшего имущества компания направила тяжелый 30-тонный бульдозер, экскаватор и три 20-тонных КамАЗа. Машины работали безвозмездно около шести дней, пока в них была потребность.

В самой Сабинке в течение дня люди тушили пожары, а к вечеру организовали штаб в местной школе. Вообще-то штаб на случай ЧС должны были создать на базе местного ДК, однако оптимальным местом оказалась школа, ее подключили к генератору, пока все остальное село было обесточено.

«В любое время жители могли обращаться, мы могли их разместить на ночевку, покормить горячим, чаем напоить, — рассказывает замдиректора школы Ольга Павлушкина. — Люди приходили, но они только пили чай, все уставшие, кушать в принципе не хотели. И обращались за медицинской помощью — закапать глаза, потому что у всех по селу были ожоги глаз. Эту помощь мы оказывали. Медработники оставили препараты, а сами дежурили на местах пожаров по необходимости».

Руководил всей операцией глава администрации Олег Сафронов, он, по словам Павлушкиной, организовывал подвоз продуктов, солярки для генератора. 

В это же время в соседнем селе Новокурск в школе регистрировал пострадавших Сергей Медведев. 12 апреля сотрудник СШГЭС вернулся с дачи и зашел на саяногорский сайт — на форуме писали о горящих деревнях. 

«Я равнодушным не могу оставаться, там же, в первую очередь, дети, — поясняет Медведев. — И кто-то из участников форума предложил собраться около администрации. Я заехал в гараж, взял спецодежду — чтобы кому-то дать, если нужно переодеться, кое-какие детские вещи в багажник забросил и поехал».

Добровольцев набралось около 20 человек, они разбились на команды и отправились в те деревни, которые, как им стало известно, находились в беде. Сергей Медведев приехал в Новокурск, где бушевал верховой пожар. 

«Отдал спецодежду, в местной школе директор организовал питание, регистрацию пострадавших, я записывать остался — кто что потерял, кто физически пострадал, кто погиб. Уехал под утро», — говорит мужчина.

По его наблюдениям, волонтеры прибыли в село раньше МЧС. Впрочем, справиться со стихией мог разве что самолет Бе-200, который потом и тушил огонь. 

По мнению Медведева, работа сельского штаба и добровольцев в тот день — все было организовано настолько хорошо, насколько это было возможно. Был налажен контакт с администрацией, в село приехали психологи, саяногорский депутат Екатерина Медюк, которая также участвовала в сборе волонтеров, передала в Новокурск список мест, где готовы принять погорельцев. 

«Люди не остались равнодушными — это самое главное. Самая оперативная и хорошая помощь была именно от местного населения», — уверен Медведев.

Благодаря общению на форуме организовать добровольческую мини-дружину и выехать в места пожаров людям удалось в считанные часы. На этом Медведев не остановился и попросил помощи у Олега Клименкова, председателя Молодежного совета СШГЭС.

«Я посредством соцсетей, больше 80 человек включив в чат, разослал сообщение: „Ребят, кто может, помогайте, отправляйтесь туда, в администрации будет уже ясно, вас куда-то направят“, — вспоминает тот день Клименков. — Это были еще рабочие часы, люди стали узнавать, чем помочь. Мы решили, что завтра начнем сбор вещей».

В сборе помощи были задействованы десять человек, пункт был передвижной — машина ездила по Черемушкам. Набрали несколько машин. Председатель Молодежного совета ГЭС созванивался с соцслужбой, а уже она направляла волонтеров по деревням — вещи они доставляли прямо на место происшествия.

«Как и в любом деле, здесь нужен какой-то координатор. Мне помогала соцслужба, я уже здесь на месте народ организовывал. Хотелось бы каких-то более четких действий со стороны администрации, хотя сейчас невозможно оценить, правильно ли они поступали или нет. Нам казалось, что немного не хватало от них обратной связи, их понимания дел и проблем», — отмечает Олег Клименков.

Помимо работы передвижного пункта, в деревнях, кстати, действительно оценили такую помощь и очень благодарны людям, приславшим вещи, на предприятиях «РусГидро» был организован сбор средств. По словам замдиректора по общим вопросам СШГЭС Николая Финашкина, филиалы «РусГидро» перечислили зарплату одного дня в фонд «Сопричастность». «Когда сбор средств закончится, они будут переведены на специальный счет, который предоставила республика. Потом уже будет определено, на какие конкретно цели пойдут эти деньги», — пояснил он.

Бездомные

Когда мы ехали в Хакасию, еще не знали, с кем из местных жителей нам удастся поговорить. Но так уж случилось, что все встретившиеся на нашем пути люди, столкнулись с одной и той же проблемой — возможно, потерянный ими дом не построят не только до сентября, как было обещано, но и вообще никогда. 

По словам Алексея Дементьева, на их улице из 25-28 сгоревших домов обещают заново построить только четыре — для тех семей, у кого документы в порядке. В его семье с документами тоже все нормально, но у отца есть квартира в городе. 

«Отец как получил эту квартиру, так мы все там и прописаны, а квартира его. Сейчас получается, что в связи с тем, что у родителей еще есть собственность в регионе, нам ничего не положено. Ни 10, ни 100 обещанных тысяч. Единственное, что отцу за вред здоровью может быть какие-то социальные выплаты сделают. Дом, нам сразу сказали, строить не будут», — говорит мужчина.

Сдаваться Дементьевы не собираются, напротив, намерены идти в суд — а там уже что будет, то будет.

Похожая ситуация в семье Филипповых, у них два сына и дочь. На одном участке, по их словам, у них было два дома — на один нет документов, а хозяин другого — Николай Филиппов — имеет квартиру в городе, там, правда, живет его сын. Дочери, также потерявшей жилье, обещают построить новое. 

Семье выдали компенсацию в 300 тыс. рублей, сейчас они закупают стройматериалы и надеются, что ситуация все-таки как-то изменится в их пользу. 

«Пусть у нас в собственности есть дом — я нисколько не против, у кого-то вообще негде жить, и нам фактически негде. Ну, хоть бы какую-то компенсацию дали на строительство. Вот сейчас мы, старики, остались голые», — сокрушается Агния Филиппова.

Не оформлен и один из домов у Клавдии Видайкиной. «Мои дети строили этот дом шесть лет, наверное, больше. Строили помаленьку, строили и не сдали, ну недострой, — поясняет она ситуацию. — И прописаны в городе были, потому что дом не сдан, а старый, который они покупали, снесен. А сейчас говорят: „Документов нет, под большим вопросом вам строительство“. А столько затрат!»

В Новокурске, по словам женщины, сейчас провели межевание, однако чтобы кто-то строил дома для погорельцев — такого нет.

Возмущенная Наталья Поминова останавливает журналистов рядом со школой в Сабинке. По ее словам, в районной администрации их «кидают из кабинета в кабинет» и никаких ответов, попадает ли их участок под строительство, не дают. Ее семья тоже пострадала от огня. Но у ее родителей есть свидетельство на землю, а на дом — нет, только домовая книга. Нанятый Поминовой адвокат считает, что этого достаточно для включения их семьи в списки на строительство дома.

Но тут женщина ошарашивает нас другим: «Мне сказали специалисты бейской администрации, что списки на строительство пока не формируются, потому что им некогда».

Наталья Поминова готова идти в суд, но, говорит, что ей нужен письменный ответ-отказ от чиновников. Сообщает, что на администрацию за бездействие она уже написала заявление в прокуратуру.

По словам Поминовой, чиновники негласно советуют нанимать адвокатов — «якобы, есть указание как можно больше отшить людей, чтобы не строиться, чтобы экономить на этом».

Но погорельцам на вопрос про строительство дома нужен просто ответ — «да» или «нет». Зима через полгода, она никого ждать не будет. 

Текст Яны Долганиной

Фото Анастасии Кораблёвой, пресс-службы СШГЭС