«Они его как собачонку бросили»: как становятся сиротой дважды и кто с этим борется в Новосибирске
Почему приемных подростков возвращают обратно в детские дома даже после многих лет в семье? Могут ли новые родители сами победить кошмар переходного возраста, творящийся с некровным ребенком, и кто им в этом помогает? Тайга.инфо изучила вторичное сиротство в Новосибирской области.
«Найдутся приемные мамы посильнее меня»
«Ребенку двенадцать лет. Семь лет в семье. Здоровье отменное, но учится на индивидуальном обучении по причине расстройства эмоциональной сферы. Все семь лет ворует. Периодами, не постоянно. Мальчик одарен талантами: хороший голос, способности к рисованию, атлет и руки на месте. Стоит в очереди на жилье. Скорей всего, буду оформлять возврат — не выдерживаю воровства. Не хотелось бы в ДД. Может, найдутся приемные мамы посильней меня?» — этим сообщением на популярном родительском форуме «Сибмама» пользователь Сквиб открыла в ноябре 2015 года тему «Предполагаемый возврат» в разделе «Приемные дети. Усыновление. Опека. Патронат».
«У меня сейчас сын после возврата, как же тяжело он переживает это предательство, для него бывшая приемная мама, несмотря ни на что, навсегда, наверное, останется матерью, которая бросила, а кровная вообще ушла на второй план, — ответила ей iva1221. — Подумайте хорошо, пожалуйста». В соседней теме она же повторяет: «Разусыновить, к сожалению, очень легко. Мой сын появился у меня после 7 лет проживания в другой семье, он им просто надоел, и они его как собачонку бросили».
По данным минсоцразвития региона, в 2015 году факт «вторичного сиротства» — когда ребенок из замещающей семьи снова попадает в детский дом — был установлен в отношении 96 несовершеннолетних. 18 детей сами отказались от новых родителей, в 17 случаях опекуна отстранили от обязанностей, еще 61 возврат произошел по инициативе семьи. За первый квартал
Российское усыновление начало «подниматься с колен» после принятия «закона подлецов»
«Статистически это не очень много, но понятно, что даже если есть даже один ребенок, для которого это стало трагедией, то это уже нехорошо, — комментирует цифры психолог Людмила Петрановская. — С другой стороны, если мы ставим целью устраивать всех детей, в том числе, детей постарше и с непростым поведением, то процент неудавшихся устройств будет, это неизбежно. Вопрос в том, что можно сделать, чтобы он был меньше».
Российское усыновление начало «подниматься с колен» после принятия госдумой «закона подлецов» №
Через год детский омбудсмен Павел Астахов отрапортовал Путину, что детей, устраиваемых в приемные семьи, становится больше, а выявленных сирот и детских домов — меньше. Другое дело, что детей по семьям буквально «распихивали», а меры поддержки для родителей продуманы не были. Общественники, занимающиеся сиротами, оценивали нововведение скептически, особенно в части постинтернатного сопровождения детей и семей.
«Раньше детские дома эту функцию не выполняли. Нужно обучать персонал, — отмечала директор новосибирского фонда „Солнечный город“ Марина Аксенова. — Должны получиться мегаспециалисты по работе с детьми старшего возраста, имеющими очень нехороший опыт предыдущей жизни».
Сегодня, говорят в новосибирском минсоцразвития, «уходит первая волна замещающих семей, оказавшихся без профессионального сопровождения, которое сейчас уже имеет место быть». Но пока с поддержкой замещающих семей и, соответственно, со вторичным сиротством не справлялось государство, его функции взяли на себя общество и бизнес.
«Возвраты есть и будут — вопрос в количестве»
«Наша история — это не чистая благотворительность, это
В своем желании «делать последовательные, системные проекты, которые меняют общественное сознание в позитивном ключе» Amway остановилась на проблеме вторичного сиротства, а именно учредила гранты организациям, профилактирующим это явление.
«Общим голосованием попечительского совета мы решили, что тема нам близка. С одной стороны, это эмоциональная история, с другой — тенденция: очень много семей стали брать детей, но вместе с этим начались волны возвратов, — вспоминает собеседница Тайги.инфо. — Каждый десятый ребенок возвращается обратно в учреждение, это реалии жизни, иногда у замещающих родителей просто нет ресурсов. Поэтому возвраты есть и будут — вопрос в количестве. И мы видим, что в семьях, с которыми работают организации, которые мы поддерживаем, возвратов в разы меньше».
Сошинская — сама мать четырех детей. «Интересно, что чтобы водить машину, нужно получить права, чтобы в бассейне плавать, нужна справка, а чтобы детей воспитывать — вообще ничего не нужно, сегодня ты никто, а завтра ты мама, и делай с этим что хочешь», — смеется она, а потом говорит, что компетенции русских родителей, что кровных, что замещающих, «очень низкие», и школы приемных родителей было бы неплохо проходить всем, а не только замещающим, мамам и папам.
«Я, чтобы понимать, как это устроено, прошла такую школу и осознала, что со старшими вообще все неправильно делала, — утверждает Сошинская. — С ними я уже ничего не могу сделать, что выросло, то выросло, но даже небольшой курс в полтора месяца помогает мне более эффективно взаимодействовать с младшим».
Это сегодня школы усыновителей, на которых будущим родителям рассказывают о том, с какими сложностями они столкнутся, взяв ребенка из детского дома, кажутся само собой разумеющимися и стали обязательными. А еще несколько лет назад эту лямку тянули практически только общественные организации.
(1).jpg)
(Визит Павла Астахова в Новосибирск)
Тот же Астахов говорил про Новосибирск: «Местные власти вместо того, чтобы устраивать детей в семьи, просто проводят оптимизацию, переселяя ребят в один детдом. Однако количество приемных семей все же растет благодаря усилиям общественности. Например, организация усыновителей „День аиста“ практически заменяет всю службу опеки в городе, службу сопровождения приемных детей и подготовки родителей!»
«День Аиста» получил грант Amway в 2014–2015 году и на выигранные средства провел выездные тренинги для семей с приемными детьми. Основными темами тренинга, по словам представительницы Amway, были привязанность и ее нарушения, потребности приемных и кровных детей в семье — без понимания этих вещей трудно стать
«В этом году у нас другой грантополучатель из Новосибирска — государственный Центр семейных форм устройства детей. Они работают с профессиональными приемными семьями из области. Сельские районы — это очень важно, там у людей часто иная мотивация, чем в городе, — объясняет Сошинская. — Особенно сложно, когда дети достигают подросткового возраста 13–17 лет и когда их много — родители выгорают, каждым ребенком индивидуально заниматься нет сил, а проблемы у всех свои. Если им не помогать, будут возвраты, а каждый возвращенный ребенок — это трагедия не только для ребенка, но и для всей семьи, которая никогда не станет прежней».
«Если все будет плохо, я могу ребенка вернуть»
«Пиковый период, на который приходится подавляющее количество возвратов, наступает после 12 лет, когда начинается „фестиваль“ практически в любой семье, — говорит директор Центра семейных форм устройства детей Евгений Цурпал. — Оно бывает, конечно, и в кровных семьях, но это все благополучно переживается и забывается. Кровная семья, если она не в группе риска, какой бы „плохой“ ребенок ни был, его не бросит. В приемных же семьях,
Ребенок, вырастая в подростка, в принципе становится «противным» — это заложено природой, чтобы родитель «отпустил» его от себя, объясняет Цурпал. В случае с некровными детьми ситуацию усугубляют травмы, полученные
«Багаж предыдущей жизни сказывается, ребенок депривирован, в свое время он недополучил
Распространенные проблемы приемных детей — неумение налаживать отношения с другими людьми и делать осознанный выбор, нежелание брать на себя ответственность, частенько воровство — все это копится и копится, пока однажды доведенный до отчаяния родитель не приходит к мысли, что это «генетика поперла», не желая видеть свои ошибки в воспитании.
«Даже алкоголизм не является наследственным, потому что в нем много социального»
«Ой, гены — моя любимая тема. На лекциях для кандидатов в родители я говорю: „Давайте сразу закроем тему генетики“. Последние исследования доказали: 90% личности — это воспитание, 10% — гены, и в эти 10% входят внешние данные, темперамент (не характер) и наследственные заболевания. Даже алкоголизм не является наследственным, потому что в нем много социального», — похоже, что в сотый раз рассказывает начальник отдела психологического сопровождения центра Любовь Сиренко.
Сиренко руководит тренингом, который Центр семейных форм устройства детей проводит на грант от Amway. Несколько семей с приемными детьми из Искитима и Сузуна на неделю приехали в детский лагерь им. Володи Дубинина, чтобы поработать как раз с ответственностью. Разбившись на группы по
.jpg)
«Навыки ответственного отношения к жизни не формируются в детском доме, в семье для этого гораздо больше предпосылок. Чтобы знать, что именно прорабатывать, родителей надо тренировать, и мы им специально в тренинге создаем такие ситуации, чтобы они сами учились выстраивать целенаправленную работу, — объясняет Цурпал. — Подростки столкнутся с выбором: начать курить или не начинать, употреблять наркотики или нет. Предложили легкие деньги заработать, но есть риски — буду я это делать или нет? Надо, чтобы ребенок понимал, что у его решения есть ближние последствия, а есть дальние, и это понимание во многом зависит от родителей».
«Там предали и здесь предали»
Почти у всех мам на этом тренинге было или есть по 3–4 ребенка и даже больше. Оксана приехала сюда
.jpg)
Вместе с Вовкой Оксане предложили забрать еще одного парня 13 лет. «У него очень тяжелая жизнь, мама пьянствовала, гуляла, и этот ребенок ей был не нужен, ходил голодный в одних калошах, — вспоминает рассказы опеки Оксана. — Он мне говорит: „Я набирал железа, сдавал его и покупал лапшу быстрого приготовления“. Я спрашиваю
Еще две девочки появились у нее также из «расформированной», как она говорит, семьи. Сейчас одна учится в школе, вторая — в техникуме. Оксана шутит: «У нас все прекрасно, беременных нет», — и кажется, что действительно все прекрасно. Но даже если в этой конкретной семье все именно так, психолог Любовь Сиренко считает, что в зоне риска по возвратам — любая приемная семья по умолчанию.
«Воспитывать своего и чужого ребенка — это разные затраты и разный старт. Эти дети, как правило, с травмами: эмоциональными, физическими, сексуальными, — перечисляет Сиренко. — У них нет доверия к взрослым. Замещающие родители часто этого не понимают, и наша задача — рассказать, в чем разница между своими и чужими. Да, наш лозунг „чужих детей не бывает“. но почему я тогда говорю „чужие“? Потому что это ответственность и колоссальная».
И в этом плане показательнее история еще одной мамы из Сузуна: «У меня пятеро своих детей и трое приемных. Свои дети в психологе не нуждаются, а вот приемные… Сын даже говорит им: „Хватит мою маму терроризировать, ведите себя достойно“ — вздыхает она. — Первые полгода они были шелковые, а потом начались страшные вещи: воровство, обман. Убегать стали. Тут уж мы пошли по всем инстанциям, с психологами уже дружим, все попробовали, что ни советовали нам. Психологи говорят, что проблемы — от невнимания. Но какое невнимание, если я его за руку в школу и из школы вожу».
Она выглядит уставшей, но хорошо уже то, что она — в поле зрения службы сопровождения, и шансы найти в семье ресурсы, чтобы справиться с подростковым шабашом, у нее есть, уверены специалисты Центра содействия семейному устройству. «Цифры вторичного сиротства у нас небольшие, но вы же понимаете, что за каждым случаем стоит конкретная судьба. Дети получают подтверждение, что они не нужны: там предали и здесь предали, родные бросили и эти ничем не помогли, — описывает состояние отвергнутых подростков психолог Любовь Сидоренко. — По сути же, когда ребенок себя нехорошо проявляет, то это,
«Жизнь моей семьи так же ценна, как и его, а он ее разрушает»
Тема «Предполагаемый возврат» развивается на «Сибмаме» с ноября по декабрь 2015 года. «Я не хочу тут холиварить, скажу только, что тоже буду переживать и сильно, — пишет Сквиб на просьбу хорошенько обдумать свое решение вернуть сына в детский дом. — Но моя жизнь и жизнь моей семьи так же ценна, как и его. А он ее разрушает. От всей души желаю мальчику счастья. Поэтому и пишу сюда. Ему бы одинокую пару с уже выросшими детьми, он бы расцвел там».
Больше всего мешало нормальной жизни именно воровство: «Из уважения к его „слабости“ все деньги у нас спрятаны. И все правила оговорены. И когда он лезет в карман, то тоже понимает, что на весах: семья или купюра? Понимаете? Он выбирает деньги. И если, как говорят психологи, он мучается, потому и ворует, то зачем его мучить? Все что можно было починить с помощью психологов, мы починили. Вы
Последнее, что она отвечает на разнообразные советы и увещевания: «Как не все вылечишь любовью, так и строгостью тоже не все лечится. Хоть ты его увоспитывайся, а если на эмоциях дырка, то она дырка и можно только пробовать ее залатать». А вопрос корреспондента Тайги.инфо, вернула ли она мальчика в детский дом, остается без ответа
«Подросток — сформировавшаяся личность, сломать его нереально»
Поразительно, что подростки, ушедшие из приемной семьи, чаще всего винят себя в этом сами, комментирует эту историю Евгений Цурпал. Они не говорят: «Родители плохие, не любили меня». Они говорят: «Видимо, я заслужил».
«Формирование привязанности — тонкая вещь, на нее нужно много времени, и семьи, где она нарушена — это первые кандидаты на возврат, — уточнил эксперт. — Поэтому мы не всегда, кстати говоря, ратуем за семейное устройство старших подростков — потому что тут речь должна идти не о том, чтобы он обрел родителей, а, скорее, о том, чтобы родители стали ему наставниками. Потому что изменить его будет уже невозможно, он уже сформировавшаяся личность. Сломать его нереально. Проиграет всегда родитель».
«За каждым трудным поведением стоит причина»
Замещающая семья должна быть окружена теми, кто понимает, что делает, и владеет компетенциями, которые могут этой семье помочь, утверждает руководитель службы сопровождения фонда «Солнечный город» Светлана Миллер. Служб сопровождения в Новосибирске немало, в том числе и на базе реформированных детских домов, но если знаниями об особенностях приемных детей не будут обладать учителя в школах, никакое сопровождение не будет эффективным. Поэтому обучение специалистов образования — одно из важных направлений работы фонда.
«Нельзя закрыть проблемы приемных родителей, не обучая учителей. А это вопрос межведомственного характера, ведь везде свои подходы и порядки, — говорит Миллер. — Существуют мифы, что приемный — это либо
Ее коллега, замдиректора фонда «Солнечный город» Анна Волкова и приемная мама подростка, не скрывает, что ей бывает непросто: «Тяжело и со школой, и с его перепадами настроения, иногда очень тяжко с его личным мнением обо всем на свете. Но когда я говорю себе „стоп“ и смотрю назад, на то, что мы прошли, я понимаю, что сделано много, что ребенок поменялся, что есть прогресс. И, наверное, именно это дает мне возможности двигаться дальше. Но даже для меня, человека, который в этой сфере черт знает сколько времени, встречи с психологом из службы сопровождения просто необходимы».
Она же напоминает, что взрослые, принимая на себя ответственность, часто ставят во главу угла свои интересы, забывая об интересах детей. Когда в кризисных ситуациях взрослым кажется, что эти интересы не совпадают, они снимают с себя эту ответственность. И поэтому в их интересах — обращаться за поддержкой к психологам служб сопровождения.
«Конечно, все зависит от того, как будут пользоваться этими услугами приемные родители. Это тоже непросто, они иногда закрываются и не хотят сотрудничать, думают, что опыта воспитания кровных детей им хватит, пытаются относиться к этим детям, как к своим, а не получается, потому что проявляется трудное поведение, в том числе воровство, — соглашается с ней Миллер. — Но за каждым трудным поведением стоит причина:
Текст: Маргарита Логинова
Фото: Кирилл Канин и Наталья Гредина