«Пришел Крым, и мы все потеряли»: как основатель сети Harat's эмигрировал в Хорватию

21 Май 2016, 16:12

Ирландский паб иркутской сети Harat’s открылся в Загребе. Основатель компании Игорь Кокоуров уехал в Хорватию из-за бесперспективности бизнеса в России. Он тяготится московскими запретами и жалеет о решении властей в отношении Крыма.

Издание «Секрет фирмы» опубликовало материал об открытии первого в Хорватии иркутского паба Harat’s и причинах отъезда из России основателя знаменитой сети. Тайга.инфо перепечатывает фрагмент текста Анастасии Черниковой «Harat’s: Иркутский ларечник построил крупнейшую сеть ирландских пабов в России».

Я иду по мощеным улицам в сторону Загребского собора, вблизи которого должен открыться ирландский паб Harat’s. Его владелец — Игорь Кокоуров, ресторатор из Иркутска. Он задумывал свои пабы как «идеальный мир, где нет драк и где людей объединяет пиво». В России он создал сеть из 87 заведений под этой вывеской (сейчас работает 69 пабов). Большинство из них открывались по франшизе и во многих регионах стали первыми пабами с хорошим пивом. Harat’s разливает 9% пива Guinness в России и 2,3% пива Heineken. Общий оборот всех точек в 2014 году составил 1,1 млрд рублей, в 2015-м — 1,4 млрд рублей. «Секрет» встретился с владельцем самой большой в России сети ирландских пабов, чтобы узнать, как он создал её, почему уехал из страны и как будет развивать Harat’s за ее пределами.

Открытие паба в Загребе. День первый

Чтобы попасть к дому №4 на улице Опатовина, где должен открыться первый в Хорватии Harat’s, нужно пройти мимо сотен веранд, велодорожек, припаркованных сегвеев, цветочных киосков, а затем подняться по каменным ступеням. На фоне голубого неба вырисовываются башни церкви, по мостовой разбросаны деревянные балки, пенопласт, столешницы, контейнеры с краской, ковролин. Мельтешат несколько рабочих. Я замираю посреди улицы перед стройкой. «А вот и девушка», — громко говорит кто-то с веранды соседней пиццерии. Поворачиваюсь: пять крепко сложенных мужчин, у одного под налитым кровью глазом — огромный синяк. На столе несколько бутылок вина, бокалы, переполненные пепельницы.

Тот, что с синяком, представляется: «Вячеслав, помощник Кокоурова». Кокоуров тоже здесь, пожимает мне руку: «Сегодня у нас неформальное общение, интервью будет завтра, да?» Ему за 40: круглое лицо, щетина, на шее амулет, где обычно висят православные кресты. С бокалом вина и сигаретой он перемещается из-за стола в сторону стройки и обратно.

«А открытие завтра?» — киваю в сторону стройки. Кажется, в лучшем случае паб там появится через месяц. «Завтра откроемся, работа идёт. Это у нас всегда так», — смеётся кто-то за столом. Меня просят расслабиться, выпить вина, съесть маленьких кальмаров и ни о чём не думать.

«Журналистам нужен какой-то заход. Напиши о том, как пришел Крым и мы все ********[потеряли]», — говорит Кокоуров. Первый паб Harat’s открылся в Иркутске в 2009 году, в 2010-м Кокоуров продал первую франшизу, и к середине 2014 года сеть выросла до 74 заведений.

Кокоуров по образованию историк, по убеждениям — либерал. Он переехал в Хорватию полтора года назад

В 2013-м Кокоуров планировал открыть 500 пабов к 2016 году, но обстоятельства помешали (к 2013-му было всего 47 пабов). Открытие одного паба обходится в 300 000 евро, так что после падения курса рубля стоимость запуска выросла с 13 млн до 21 млн рублей — новые места стали открываться реже, количество заявок упало с 50 до 10 в месяц (со временем к ситуации адаптировались, заменили часть оборудования на российское и снизили стоимость открытия до 15 млн рублей). Тогда Кокоуров начал искать желающих купить франшизу в Китае, Майами, Чехии, Сербии, Словении и Хорватии.

Кокоуров по образованию историк, по убеждениям — либерал. Он переехал в Хорватию полтора года назад. Для эмиграции выбрал Загреб, потому что местный язык легко выучить, рядом Италия, Австрия, плюс в стране хорошие перспективы для бизнеса. Он год присматривал место для Harat’s («главное для паба — это локация») и арендовал здание в центре города, где несколько лет работало убыточное кафе.

Вячеслав подводит меня к фасаду здания, где должен открыться паб: «Вот здесь написано *** [член] — это сам Игорь Николаевич написал. Публикуйте — это и есть наш дух, мы ничего не скрываем».

Мы общаемся семь часов, в полночь я ухожу. За стол приносят свежих кальмаров, сыр и вино, никто ещё не расходится. «Сплю по три часа, — вздыхает Кокоуров и показывает на будущий паб. — У меня сердце за него болит, спать не могу».

Открытие паба. День 2

Рано утром мы возвращаемся на стройку с фотографом Леной. За ночь у паба появился фасад. Кто-то встает на стремянку и отклеивает бумагу с букв вывески: H-A-R-A-T-S. Мы хотели сфотографировать Кокоурова внутри, но интерьер будет готов только к вечеру. «Давайте я залезу на крышу?» — кто-то кидает ему флаг. Кокоуров высовывается из окна с бокалом вина и белым знаменем «I love Harat’s» на радость проходящих мимо китайских туристов. «Теперь нам нужен красивый фон, пойдёмте к собору», — командует Лена. «Я вам что, поп, что ли?» — возмущается Кокоуров, но быстро соглашается.

Сегодня он в костюме, хотя признается, что рваные майка и джинсы ему нравятся больше. Все время, что мы говорим, к нему подходят с вопросами по поводу укладки ковра и размещения столов и уводят в паб. Мы проходим здание насквозь туда-сюда несколько раз, и с каждым часом оно преображается. Внутри уже появились разноцветные лампы, красный ковёр, деревянные столы и барная стойка.

Чтобы прервать эту череду подходов и провести интервью, мы с Кокоуровым сбегаем в ресторан по соседству: с белыми скатертями и помпезной обстановкой. «Журналист — это психолог, он как доктор. Чтобы сделать хорошее интервью, ты должен узнать человека, да?» — уточняет Кокоуров. Он выкладывает на стол красный Dunhill, два телефона-раскладушки, заказывает вино и огромную порцию мяса с картошкой (оказалось, мне — сам только курит и пьет). Обсуждаем экономику: я говорю что-то о венчурных фондах и стартапах, но предпринимателю это не очень интересно: «Это все виртуальное, а кто-то должен строить дороги». Через два часа ему нужно снова бежать на площадку. Я говорю, что пойду отсыпаться в отель и не факт, что проснусь к вечеринке. «А ты когда-нибудь видела, чтоб человек анусом доставал до потолка? — энергично спрашивает Кокоуров. — Нет? Вот! А сегодня увидишь».

В его пабах три типа пива: дешевое, среднее и дорогое

В девять вечера Цветочная площадь залита огнями фонарей. В Harat’s горит свет, у входа собрались первые гости. Бармен уже разливает Guinness, официанты (это первый паб, где работают официанты, в остальных пабах сети заказы принимают бармены) натягивают чёрные футболки с логотипом Harat’s. В его пабах три типа пива: дешевое, среднее и дорогое. «Должен быть Guinness, он вне конкуренции, дальше лагеры, чешское пиво, бельгийский крик, английский эль, какое-нибудь женское пиво, стаут, и ещё один сорт оставляем для себя — покупаем сидр на лето или ещё что-нибудь» — предприниматель объясняет, почему в его пабах всегда 11 обязательных сортов пива (франчайзи могут добавлять дополнительные сорта).

Я ухожу в начале первого, Кокоуров выглядит пьяным и довольным. Открытие состоялось, успели даже повесить железную табличку «Паб № 88, since May 12, 2016».

<…>

Семь лет назад Кокоуров решил построить в Иркутске пляж в заливе Якоби. Подписывал документы, возил песок, но местные власти не позволили ему арендовать землю. Он говорит, что мечтал создать в Иркутске Диснейленд, но ему помешали, а сейчас зовут обратно, чтобы заняться этим. «Они не понимают, что ситуация изменилась. Сейчас это невыгодно и очень затратно. Тем более что здесь я привыкаю. Еще год, и я *** [хрен] вернусь».

Он продолжает: «Просто ограбили, я считаю, с этим Крымом, нас тупо просто ограбили, причем незаслуженно, непонятно. После этого работать я просто не хочу, нет — жаба. На них работать, чтоб они еще раз так сделали, просто не хочу. Неразумно».

Франшиза Harat’s

В 70 км от Иркутска есть бурятское село Харат, там Кокоуров родился. «На русский это переводится как чёрная река, а черная река — это Guinness», — смеётся он. Два года назад чистая прибыль пабов Harat’s составляла 30 млн рублей, сейчас — 15 млн рублей. Кокоуров уточняет, что примерно столько же зарабатывает в 3 месяца на киосках.

После киосков и ресторанов Кокоуров думал, куда двигаться дальше: «Нельзя распивать пиво на улице, значит, надо собрать людей с улиц и посадить их в паб». Он придумал выгодную бизнес-модель, которая позволяет запускать пабы с минимальными ресурсами и с менеджерами без опыта работы в ресторанном бизнесе.

Первый Harat’s по франшизе открылся в 2010 году в Красноярске, на нем отрабатывали принципы работы

В 2009 году открылся первый паб на 60 мест (сегодня самый маленький по площади, 120 кв. м) в Иркутске. Первый Harat’s по франшизе открылся в 2010 году в Красноярске, на нем отрабатывали принципы франшизной работы. Кокоуров зарабатывает на паушальном взносе и прибыли заведений не так много, больше приносит продажа пива через свою сеть. Благодаря широкой сети пабов он может заключать контракты с поставщиками на федеральном уровне. Он выступает посредником между дистрибуторами пива и собственными франчайзи и зарабатывает на разнице стоимости при его покупке и продаже.

Почему франшиза стала популярной? Кокоуров говорит, что секрета нет: он просто дал возможность построить паб по нормальной цене, отработал механизм, чтобы это было всем выгодно. Кроме того, важно находить подходящих людей — чтоб они не только как к бизнесу к этому относились, а чтоб у них за паб «болело сердце». Ставку в Harat’s сделали на уют и дружественную атмосферу. В заведениях ставят рок, «чтоб можно было Шевчука попеть», российскую попсу или шансон там не услышишь.

«Если в ресторане предпринимателя работает от 25 до 60 человек, то в пабе всего восемь. Чем меньше персонала, тем меньше ****** [крадут]», — говорит Кокоуров. Воровство — большая проблема для паба. В Harat’s, после того как процессы отладили, помещение сдают бармену в субаренду, таким образом он фактически становится предпринимателем. Компания забирает определенную прибыль, а все, что сверху, он оставляет себе. «Здесь нет ничего нового. Раньше, когда уезжали дворяне, они оставляли поместья приказчику, они знали доход и называли определённую цифру, а дальше они творили, что хотели». При этом стандарты остаются: например, бармен не может включить другую музыку или поить другим пивом.

По итогам рейтинга GoldenBrand в 2015 году Harat’s вошел в десятку лучших франшиз.

Кокоуров снова заказывает белое вино: «Видишь, я алкаш, я люблю Guinness, а в этом ресторане его нет, и я его не пью. А вечером мы откроемся и он будет. Когда-то я открыл ресторан японской кухни в Иркутске, потому что не хотел ездить за ней в Москву, теперь открываю паб в Загребе, в который сам буду ходить».

<…>

Анастасия Черникова, «Секрет фирмы»