18 Апр 2017, 07:24
С точки зрения гидрологии ничего опасного в монгольских ГЭС нет. Но причина того, почему и руководство России, и общественность выступают против строительства гидротехнических сооружений в бассейне Селенги — в том, что «приемным водоемом» в данном случае является озеро Байкал, объект всемирного природного наследия ЮНЕСКО.
Об этом заявил в интервью бурятскому «Информ-Полис» директор Байкальского института природопользования РАН Ендон Гармаев.
Ученый напомнил, что в 1960–1970-е годы советские проектировщики действительно изучали потенциал рек Монголии. Но в то время Байкал не был объектом ВПН (включен в Список ЮНЕСКО только в 1996 году), а потому «рассматривался как рядовой водный объект». К тому же тогда не было необходимости соблюдать уровенный режим, который прописан озеру постановлением правительства России № 234 от 2001 года. И тогда вообще были многоводные годы: «Никаких проблем с наполняемостью водоема не было, следовательно, уровни воды озера были стабильно высокими в отличие от того, что мы сегодня наблюдаем. А сейчас наш регион находится в затянувшейся почти на 20 лет маловодной фазе, что привело к проблеме с уровенным режимом приемного водоема уже в статусе объекта всего человечества», — отметил Гармаев.
«Я не преследую цель как-то защитить строительство ГЭС монголами. В данном случае я говорю как гидролог и человек, профессионально уже много лет занимающийся расчетами стока рек», — специально подчеркнул ученый. Он выделил проблему опустынивания Монголии, и связанную с этим острую задачу по водообеспечению населения и промышленности («этому способствует изменение климата, которое особенно сильно сказалось на возвышенной территории Монгольского плато»). Согласился он и с известным утверждением монгольской стороны о том, что ГЭС в бассейне Селенги могут стать «благом для России». «При эксплуатации большими водохранилищами можно регулировать сток реки в нижнем бьефе — сбрасывая накопленную воду в лимитирующие периоды, тем самым увеличивая объем поступающей воды в приемный водоем. Также водохранилище позволяет избежать больших наводнений в ниже расположенных населенных пунктах, задерживая паводковые воды в своей емкости», — отметил Гармаев. Но тут же оговорился: «Не надо забывать, что в данном случае речь идет о строительстве гидротехнических сооружений, следовательно, зарегулировании стока на главном притоке объекта ЮНЕСКО, а не на рядовом водотоке».
Затронута была и тема катастроф природного или антропогенного характера, способных разрушить плотины. Гармаев напомнил, что при строительстве любого гидротехнического сооружения такие риски просчитываются и минимизируются — в качестве примера он привел наводнение на реке Амур летом 2013 года, основной удар которого приняло на себя Зейское водохранилище («Имело место событие, которое можно наблюдать один раз в 500 лет и плотина ГЭС выдержала, к чести проектировщиков и строителей»). Заявил он и о том, что никакое «цунами» высотой десятки метров в случае разрушения плотин в Монголии (если они будут построены) до Улан-Удэ точно не дойдет — просто потому, что любые цунами возможны только над морями. «Жаль, что некоторые муссируют проблемы Байкала для получения политических и иных дивидендов, не вникая в ее суть», — посетовал ученый.
А затем он зачем-то прошелся по Иркутской ГЭС, заявив, что «это сооружение построено в сейсмоопасной зоне, и в случае, не дай бог, прорыва или еще чего, что может случиться с нижерасположенными объектами, даже не хочется думать». «В случае форсирования уровня через плотину Иркутской ГЭС невозможно сбросить, в силу современной застроенности поймы и островов Ангары в нижнем бьефе, повышенные расходы воды, предусмотренных теми же правилами использования водных ресурсов», — подчеркнул Гармаев. К чему был этот пассаж — совершенно не понятно, учитывая, что за шесть десятилетий эксплуатации Иркутская ГЭС ни разу не преодолела проектные уровни пропуска воды (6 тыс. кубометров/секунду). А сейсмическая устойчивость плотины подтверждена различными расчетами.
Однако все становится на свои места, если читать далее. «Уже сегодня готов проект федерального документа, согласно которому предлагается узаконить наполнение озера до отметки 457,85 м относительно тихоокеанского уровня, то есть превысить допустимый уровень воды на 85 см. Это так готовимся к многоводному циклу, к сожалению», — продолжил Гармаев. И выдал следующее утверждение: «Не хотелось бы плохо говорить, но получается так, что чем больше воды в Байкале, тем лучше иркутской стороне. Между тем, нынче в третий раз подряд уровень воды срабатывается ниже 456,0 м, а то, что оголяется дельта Селенги, возникают проблемы с мелководными заливами и сорами на восточном побережье — не важно. Но ведь можно было за это время принять меры по обеспечению водой население и хозяйствующие субъекты и при низких уровнях воды Ангары». В общем, заезженная пластинка о том, кто виноват в проблемах Байкала, зазвучала и в этом интервью.
В конце Гармаев напомнил о том, о чем говорил на заключительном заседании общественных слушаний по монгольским ГЭС в Улан-Уде 31 марта: что в мировой практике уже наработан опыт совместного использования трансграничных водных ресурсов. «В нашем конкретном случае лимитирующим фактором является Байкал как объект ЮНЕСКО и здесь требуется особый подход», — снова подчеркнул директор БИП СО РАН. После его выступления, посетовал Гармаев, «в интернете появились комментарии, что я выступаю на стороне монголов и даже одна уважаемая мной общественница заподозрила меня в отработке с ними какого-то контракта». «Мы, представители науки, должны стараться давать максимально объективную информацию. Поэтому в данном случае проектирование защитных сооружений, если до этого дело дойдет, требует глубокого научного обоснования, проведения детальных гидравлических и гидродинамических исследований русла и поймы Селенги, математического моделирования прохождения паводков редкой повторяемости с оценкой зон затопления и эффективности противопаводковых сооружений. И другая крайность — моделирование сбросов в нижний бьеф в маловодные годы, то есть должен быть определен базисный сток, ниже которого нельзя сбрасывать с тем, чтобы не навредить экосистеме Байкала», — отметил ученый.
