«Слушания в Иркутске будут самым горячими»
Выдержки из онлайн-интервью с экологами Александром Колотовым и Натальей Тумуреевой по итогам прошедших с 20 по 24 марта в Бурятии общественных слушаний по проектам монгольских ГЭС.
Проект #СпасиБайкал провел очередное онлайн-интервью в группах в социальных сетях. На этот раз мы решили обсудить прошедшие с 20 по 24 марта в Бурятии общественные слушания по проектам монгольских ГЭС. И обратились к экологам – тем, кого монгольская делегация, устав от негативных оценок своим презентациям, в сердцах обвинила в подрывной работе с населением районов республики. Ответить на вопросы участников групп мы пригласили российского координатора экологической коалиции «Реки без границ» Александра Колотова (Красноярск), и члена совета Бурятского регионального отделения по Байкалу Наталью Тумурееву (Улан-Удэ). Впереди – аналогичные слушания в Иркутской области (пройдут 16-18 мая), так что ответы экологов, погруженных в тему монгольских ГЭС, будут весьма актуальны и интересны.
Алексей Шмидт: Что эта болтология изменит? Монголия решила строить и строить будет.
Александр Колотов: Важно понимать, что общественные слушания по монгольским ГЭС, которые сейчас происходят на территории России – это вовсе не «болтология», а необходимый учет мнения заинтересованных сторон, который имеет самые серьезные последствия для дальнейшей судьбы проекта, поскольку помогает выявить и оценить потенциальные риски и угрозы, связанные с реализацией проекта. Но, разумеется, Монголия является суверенной страной, и никто не вправе запретить ей строить любые сооружения на своей территории – будь то ГЭС, АЭС или ГАЭС.
Евгений Киселев: Сколько десятилетий за…ли («загрязняли») Байкал. И вот нашли виноватых – монголов. И не стыдно?
Александр Колотов: Стыдно должно быть тем, кто загрязнял Байкал (и отстаивал БЦБК, например) – я к таким людям не принадлежу. И монголов, кстати, никто не делает виноватыми. Речь идет только о том, что проекты монгольских ГЭС в бассейне Селенги несут огромные риски и угрозы для экосистемы Байкала, поэтому необходима их всесторонняя тщательная оценка, чтобы понять, насколько допустима реализация таких проектов с точки зрения сохранения уникального объекта всемирного природного наследия ЮНЕСКО – озера Байкал.
Наталья Тумуреева: Монголы на слушаниях не убедили меня в безопасности данных проектов, а наоборот посеяли еще большие сомнений… По поводу своих собственных проблем: мусор, пожары. стоки и т.д. Это есть. Да, и в этом есть вина общественников, мы приучили наше правительство выполнять их работу бесплатно. Каждый год организовывали всякие рейды, уборки и т.д. Вот все и привыкли к тому, что приедут волонтеры и все уберут. Но у волонтеров есть свойство взрослеть и разочаровываться в том, что не приносит результата. 15 лет убираю мусор на берегах Байкала каждое лето и только сейчас поняла, что надо наше правительство заставлять этим заниматься. В этом направлении и работаем. Также занимаюсь обучением детей, как вести себя на Байкале.
Игнат Соболь: Надо начинать спасать Байкал самим, на своей территории. Сколько таких проблемных точек прилегающих к Байкалу поселков. Вот одно из них – «В далекой Восточной Сибири есть такая станция «Челутай», 3км, Заиграевского района.Через эту станцию СУЭК перерабатывает 500 вагонов угля, идущий на экспорт в Японию. Компании СУЭК и РЖД исправно платят налоги. Сам поселок железнодорожников в упадке. Стоят трехэтажные дома, канализация не работает. Фекалий летом уходят в грунтовые воды, зимой замерзают, образуя огромное озеро. Вонь неописуема. Население частных домов пьют воду с колодцев. Прежде чем пить, отстаивают, убирая белые хлопья. Жаловались властям – обещание разобраться, потом стали поступать угрозы. Я был в этом поселке и это действительно так». Потом уже садится за стол переговоров и они поймут наши стремление к заботе о Байкале.
Александр Колотов: Я согласен с вами, что спасать Байкал необходимо, и нужно наводить порядок на своей территории. Но я думаю, что процессы должны идти параллельно: нам нужно и заботиться о чистоте Байкала, и держать руку на пульсе монгольских проектов ГЭС на Селенге. Иначе обсуждать нам просто будет нечего – Всемирный банк при желании способен оперативно помогать в реализации крупных гидротехнических проектов, если они не встречают никакого сопротивления со стороны местных жителей.
Илья Игнатов: В чем проблема, перекройте Иркутскую ГЭС, если так Байкал любите. Перестаньте лес жечь, вырубать. Займитесь своей землей и Россией и не льзьте со своими советами к другим. Тем более свою землю превратили в помойку.
Александр Колотов: Спасибо за совет. А по поводу Иркутской ГЭС я вполне с вами согласен и буду рад, если в ходе региональной экологической оценки воздействия монгольских ГЭС будет проведена оценка воздействия на Байкал со стороны Ангарского каскада российских гидроэлектростанций. Напишите своим монгольским коллегам, пусть они включат этот пункт в свое техническое задание.
Анатолий Дружинин: Перекрыть Иркутскую ГЭС никак нельзя, это означает «перекрыть Ангару». А если, наоборот, открыть плотины ГЭС, слить Иркутское и Братское моря – то это будет огромной силы вмешательство в экологию. 50 лет назад заполняли – климат изменился, теперь давайте все сольем, пусть климат снова меняется. Кстати, это никак не снимет проблему монгольских ГЭС, потому что уровень Байкала при этом еще больше упадет. И вместо ГЭС придется строить что-то другое – АЭС или газовые ТЭЦ.
Павел Орлов: Ты в курсе, что Ангара из Байкала вытекает, а не впадает в него? Перекрыть ГЭС – это вообще как?
Жавхлан Владимир: Влияние будет мизерным, международные эксперты давно доказали.
Александр Колотов: Жаль, но эти мифические «международные эксперты» не приехали на слушания в Бурятию. И вдвойне жаль, что представители Всемирного банка и монгольской делегации на каждых слушаниях уверяли жителей республики, что исследований воздействия монгольских ГЭС нет, что их только предстоит провести, поэтому они не могут на слушаниях ответить на все конкретные вопросы местных жителей, надо подождать завершения исследований.
Дмитрий Золотарев: Необходимо знать несколько вещей: ЭКОЛОГИ — не ГИДРОЛОГИ! В материале о слушаниях одни общие фразы и нагнетание страхов, рассчитанные на обывателя. Не приведен ни один расчет с привязкой к конкретному месту строительства с учетом планируемой инфраструктуры. В Монголии со времен СССР при помощи советских специалистов проводились исследования 25 возможных мест строительства ГЭС. Существуют материалы, которые в статье никто даже не упоминает.
«ЭКОЛОГ СКАЗАЛ, ЭКОЛОГ ОБЪЯСНИЛ»... КТО ТАКИЕ ЭКОЛОГИ? Особенно ваши, те невнятные, неконкретные экологи, на которых вы здесь ссылаетесь? Повторюсь: никакой эколог не в состоянии компетентно рассуждать о проблемах ВОДНЫХ БАССЕЙНОВ, СВЯЗАННЫХ СО СТРОИТЕЛЬСТВОМ ИСКУССТВЕННЫХ ВОДОХРАНИЛИЩ И КРУПНЫХ ЭНЕРГЕТИЧЕСКИХ СООРУЖЕНИЙ, ТАКИХ КАК ГЭС!
Почему не приводятся мнения ученых, например, непосредственно из Лимнологического института, тех, кто непосредственно занимается проблемами Байкала, в частности изучением ВОЗМОЖНЫХ последствий, связанных с ВОЗМОЖНЫМ строительством ГЭС в Монголии? К слову, я неоднократно беседовал лично с этими учеными, с академиком Грачевым в частности. Я располагаю материалами и расчетами. Слово «#эколог» уже давно приобрело негативный оттенок, я бы его в словарях толковал как «кликуша, смутьян, не имеющий фундаментальных знаний и образования, как правило устраивающий общественные волнения с целью выколачивания и последующего расхищения государственных средств на устранение выдуманной и несуществующей угрозы природе, якобы грозящей неминуемой экологической катастрофой планетарного масштаба, и/или для достижения политических целей оппозиционно настроенных групп и движений». #ЭКОЛОГИЯ давно стала удобным политическим инструментом и предметом спекуляции. Особенно ярко в этом себя проявило либерально-экологическое лобби Бурятии...
Александр Колотов: Уважаемый Дмитрий! Если вы специалист-гидролог, то почему основываете свой вопрос на какой-то статье в СМИ, а не на представленной документации? Она вполне доступна и на русском языке – например, здесь.
А мнения уважаемых ученых из научно-исследовательских институтов СО РАН мы активно доводили до сведения местных жителей в ходе слушаний – видимо, вас просто не было ни на одном из этих публичных мероприятий. Но если вы действительно располагаете важными материалами и расчетами, то сейчас как раз идет сбор замечаний и предложений по проектам монгольских ГЭС – их можно подать через общественные приемные в Бурятии или через сайт разработчиков проекта MINIS.
Дмитрий Золотарев: 1. Очень любопытно, в каком виде, и мнения каких именно специалистов вы приводили общественности. В каком коммюнике или брифе заседания я могу это увидеть? 2. Я основываю это РЕПЛИКУ (ОТНЮДЬ НЕ ВОПРОС) на статье в НСН, размещенной в этой группе ее администраторами, статья о слушаниях, не «какая-то статья в СМИ».
Александр Колотов: Дмитрий Золотарев: 1. На слушаниях были наши буклеты с цитатами российских ученых о возможных последствиях строительства ГЭС на Селенге для экосистемы Байкала. Если бы вы пришли на слушания, вы бы непременно получили свой экземпляр. 2. Вы в своей реплике, не ознакомившись с исходной документацией, разбрасываетесь голословными обвинениями. Не вижу смысла перед вами оправдываться, но готов принять ваши извинения.
Дмитрий Золотарев: 1. Многовато «бы». Я задал вопрос где МОГУ ознакомиться с приведенными цитатами и именами. Стало быть – НИГДЕ, равно как и все население, задавшееся этим вопросом, и в виду многочисленности физически не имевшие возможности у ВАС «на слушаниях» присутствовать и получить буклет с цитатами. Вы же, как мы убедились, не считаете возможным и нужным население подробно информировать, ни по требованию, ни без оного, при этом условии ваши слушания не более чем фикция; как эксперт крупного иностранного информагентства, я имею основания делать такие выводы. Кроме прочего, вы публикуете пустую голословную статью и БРОСАЕТЕ МНЕ обвинение в голословности... Знакомая манера поведения, однако, она лишь доказывает, что я прав. Жаль времени и того, что я поначалу всерьез воспринял вашу группу и вас: апеллировать к вам — совершенно пустое дело.
2. По пункту «2»: Весьма самонадеянно и патетично, Alexander, быть готовым к тому, чего не может быть — извиняться перед ВАМИ я не только не собираюсь, но и не вижу повода.
Александр Колотов: Дмитрий, если вы специалист-гидролог и эксперт крупного иностранного информагентства, то, пожалуйста, тщательнее работайте с источниками: 1) Это были не «мои слушания» - это были слушания, организованные проектом MINIS. 2) Типографские буклеты раздавались местным жителям, участникам слушаний. Приведенные там в качестве цитат мнения ученых, повторю еще раз, можно найти на круглосуточно доступных интернет-ресурсах #СпасиБайкал и «Плотина.Нет!». 3) Я не имею отношения к проекту #СпасиБайкал и не понимаю, о публикации какой статьи вы все время говорите. 4) Не смею вас больше задерживать и отвлекать от материалов с расчетами.
Игорь Сидоров: Если действительно есть специалисты в организации #СпасиБайкал, то ответьте, пожалуйста, на три вопроса. 1. Какой объем воды приходит к плотине с ГЭС и какой объем воды выходит из ГЭС? 2. Какой объем воды собирает Селенга с территории России. 3. Как далеко заходит в Селенгу омуль (напомню, это рыбка такая)? Не имея ответов на эти три вопроса, вся дискуссия бессмысленна. Только пиар с подтекстом «Дайте нам деньги».
Александр Колотов: #СпасиБайкал – это информационный проект в рамках издания Тайга.Инфо. Что касается трех ваших вопросов, то официально представленная техническая информация на русском языке ограничивается только вот этим. Посмотрите, есть ли там ответы на ваши вопросы? Мнения российских ученых (в том числе и по селенгинской популяции омуля), которые не представлены на сайте проекта MINIS, можно найти на сайтах #СпасиБайкал и «Плотина.Нет!».
Игорь Сидоров: Спасибо. Но ответов на мои вопросы там нет.
Александр Колотов: Игорь, на подобные конкретные вопросы (а они были практически на каждых слушаниях в Бурятии) представители проекта MINIS отвечали, что нужно подождать, пусть специалисты сначала проведут необходимые исследования, а потом представят все результаты, и там будут ответы на все вопросы.
Игорь Сидоров: Ну среди вас есть хоть один, кто учился в 4 классе средней школы? Там были задачки на тему первого вопроса.
Александр Колотов: Игорь Сидоров, разумеется, нет! Нас всех выгнали еще из третьего класса, поэтому до втекания/вытекания воды из бассейна мы так и не дошли:(
Игорь Сидоров: Понятно. Присосались к Байкалу. Ибо он большой. Хоть одну бумажку с берега Байкала убрали, как это делают истинные люди? Или только фэйсбук осваиваете?
Виктор Донской: Монголии не надо ГЭС. Монголии нужна вода для горно-добывающей промышленности. Тут-то подсуетились китайцы и ВБ, чтобы хапнуть полезных ископаемых по дешевке, а заодно кончить Байкал. Нет ни одного грамотного заключения гидрогеологов российских. Экологи понятия не имеют, что такое водные ресурсы и как с ними обращаться. Обсуждения проходят в селах на уровне доярок, пастухов, а не научных сотрудников. На хера весь этот фарс с обсуждением в народе? Обсуждать должны на уровне госкомиссий и правительств.
Александр Колотов: Если бы не вмешательство экологов, пастухов и доярок, мы бы сейчас наблюдали начало полномаштабного гидростроительства на Селенге. Потому что обсуждение на уровне госкомиссий и правительств ни к чему не приводило, а проекты монгольских ГЭС уверенно продвигались в нужном направлении энергичными людьми с помощью прикормленных технократов. Изменить ситуацию смогла только наша жалоба в Инспекционный совет Всемирного банка (среди подписантов там действительно есть и пастухи, и экологи, и пчеловоды, и много еще кто). А вообще, если мы к обсуждению проектов, влияющих на местных жителей, будем продолжать относиться как к «фарсу» и прислушиваться только к технократам-освоенцам территорий (которые сегодня один район «осчастливят» новым мегапроектом, завтра другой, а жить все равно будут в третьем Риме), то мы и будем постоянно на выходе получать соответствующее отношение народа к таким проводникам в «светлое будущее»…
Дмитрий Золотарев: Монголия имеет ТАКИЕ ЖЕ ПРАВА, как и любое государство мира. Естественно, что вопросы, подобные строительству ГЭС, то есть, влияющие на наши общие природные ресурсы, мы должны решать, согласовывая все друг с другом, в условиях исключительного уважения друг к другу, находя компромиссы.
Наталья Тумуреева: Никто ничьи права не умаляет. Монголия имеет право строить на своей территории все, что захочет. Но согласно соглашению о трансграничных водах мы обязаны данные проекты обсуждать вместе. Также, согласно политике Всемирного банка, они обязаны проводить слушания по проектам, которые оказывают влияние на Участок всемирного наследия, также обязаны учитывать мнение коренных народов и местных сообществ, на жизнедеятельность которого данный проект окажет влияние. Меня удивляет больше, что здесь высказываются люди, которые не были на слушаниях или которые не живут в Бурятии и не видят всех тех изменений, которые происходят сейчас. Можете плеваться, харкаться, кричать о том, что экологи – это не гидрологи, что не учились в 4 классе. Мне по фиг, я местный житель. И от группы MINIS мы в первую очередь хотели услышать, учтут ли они все риски от данного строительства. Риск – это событие, которое может произойти, а может и нет. Мы задавали конкретные вопросы, на которые не получили ни одного конкретного ответа, потому и вызвало такую негативную реакцию. Сейчас MINIS нам говорит, что мы обязаны им предоставить исследования. Вы о чем вообще? Это они должны были приехать и доказать нам, что учли все риски и разработали мероприятия по их снижению.
Б. Баттүшиг: Так насчет трансграничных договорах почему мы у вас должны спрашивать и советоваться когда вы уже договорились строить трубопровод в КНР, когда вы уже договорились строить завод китайских у берегов БАЙКАЛА, когда вы рубите лесов вывозите их в китай за гроши и не договариваясь и не посоветовавшись с нами? А все это время река не завися от нас, и от вас, все подает свое в БАЙКАЛ. Вы должны нам предоставить сколько в год, в месяц, в день, в час секунды будет протекать в КНР через трубодровод. И сколько лесов вы отрубили!
Александр Колотов: Если коротко, то это из-за того, что Селенга – трансграничная река, а Байкал – нет. К тому же Монголия в свое время подписала с Россией соглашение, согласно которому должна учитывать мнение РФ при принятии решения о любых гидротехнических проектах в бассейне Селенги.
Надежда Попова Уважаемые гидрологи, экологи и все, кто может ответить. Разговор о вывозе питьевой воды из Байкала в Китай – это правда или просто болтовня?
Александр Колотов: Если речь идет о строительстве водопровода из Байкала в Китай – это, конечно, болтовня. Достаточно посмотреть на экономику проекта. На слушаниях в Бурятии был представлен проект ГЭС «Орхон» со строительством канала по переброске воды из реки Орхон в Гоби протяженностью 750 км. Реализация этого проекта потребует около $1,5 млрд плюс ежегодное техобслуживание канала в размере $75 млн. Для предлагаемого водопровода Байкал-Китай протяженностью примерно 2000 км (по не самому простому рельефу) эти цифры можно смело умножать минимум в несколько раз.
Маргарита Тавер: Пишут, Байкалу 70 млн лет, и все было в порядке. Но ведь сейчас все изменилось. Мы построили разные ГЭС, Монголия тоже имеет право. И – построит. Тут можно было бы что-то монголам предложить со стороны нашего государства, например, электроэнергию подешевле, да кому нужны жители Байкала? А – охранная зона Байкала, про которую все молчат? Местным жителям – эвакуироваться пора!
Александр Колотов: Разумеется, России в целом и компании «ИнтерРАО» в частности нужно кардинально пересмотреть свою ценовую политику по продаже электроэнергии в Монголию (которая зачастую платит за российское электричество больше, чем гораздо более богатый Китай). Однако нельзя забывать, что Монголия – одно из лучших мест в мире для крупномасштабного развития ВИЭ (возобовляемых источников энергии), в первую очередь, солнца и ветра. У ГЭС на Селенге действительно есть альтернативы – другое дело, что международные финансовые группы поощряют правительство Монголии поддерживать невыгодные для страны мегапроекты вроде строительства крупных ГЭС. Возьмем в качестве примера ГЭС Эгийн-гол: проекту более двадцати лет, стройка до сих пор так и не началась, но проект исправно, из года в год, тянет деньги из тощего национального бюджета Монголии. Предыдущую дирекцию по строительству ГЭС Эгийн-гол ликвидировали десять лет назад, израсходовав на проект не один миллион долларов. С 2013 года новая дирекция потратила на проект 7 миллионов долларов и 1,1 миллиарда тугриков, в итоге так ничего и не сделав. На днях ее также ликвидировали, но сразу же учредили новую госкомпанию по строительству ГЭС Эгийн-гол. В общем, перед нами настоящий вечный двигатель по опустошению госбюджета – со строительством ГЭС такое бывает сплошь и рядом.
Валерий Черных: Посмотрите со стороны, кому нужен этот шум? Сейчас владельцы электроэнергии продают ее в Монголию по немалой цене. Хотели б и в Китай продать. Но Монголии то же хочется жить в современном мире. У нее есть потенциал, который она намерена разрабатывать. Вы хотите, что бы Монголия оставалась на уровне кочевников-скотоводов? Им не легко, наши энергетики не идут на снижение тарифов, потому они стремятся найти средства на развитие своей энергетики. Но особенно меня удивляет разговор о том, что Селенга и Байкал обмелеет после строительства ГЭС. По представлению людей ГЭС поглощает воду? График заполнения можно согласовать. Но наши энергетики вынуждены будут сократить сброс из Байкала, потерять прибыль. Эт того все бодание. Капиталисты не хотят терять свои доходы.
Александр Колотов: То есть если обмеления не будет, то пусть строят? Мне вообще удивительны эти рассуждения инженеров, которые к строительству плотин и водохранилищ относятся как к задачкам по наполнению бассейнов из школьных учебников. Если, мол, правильно спроектируем и посчитаем расход, то все у нас будет нормально, обмеления не будет, давайте строить. Товарищи инженеры, российские и монгольские, жизнь гораздо богаче школьных учебников. Возведение крупных плотин ведет к кардинальному изменению местных экосистем. В нашем конкретном случае, по предварительным прогнозам ученых, более 65% прогнозируемых последствий строительства монгольских ГЭС на Селенге могут быть отнесены к разряду негативных для экосистем реки и Байкала, а оставшиеся 35% не поддаются прогнозу до момента ввода ГЭС в эксплуатацию. Это не школьные бассейны, это гораздо более сложные и взаимосвязанные живые системы.
Валерий Черных: Где бы прочитать конкретные выкладки с цифрами и фактами по 65%? Хочу напомнить, современному уровню всего-то пять десятков лет. И когда его подняли, действительно принесли не малый ущерб бентосным и пелагическим видам. Временное понижение уровня Байкала, если его допустят наши энергетики, подобного вреда не принесет.
Владимир Скращук: Валерий Черных конкретные выкладки вы можете запросить в ИНЦ СО РАН, это их данные… И по поводу энергетиков: ну просто неприлично уже в 2017 году писать про то, как они сами по себе устанавливают объем сброса из иркутского водохранилища, не считаясь ни с кем. Вам лично для справки: Иркутская ГЭС с конца 2014 года выполняет сбросы на уровне 1200-1250 кубометров в секунду, это практически нижний предел. Кроме того, энергетики не устанавливают цены на свою продукцию: внутри России это делают региональные энергетические комиссии, за пределами – оптовый продавец (и это не те, кто производит энергию)… Есть Росводресурсы, есть Енисейское бассейновое управление, есть автономные системы контроля в Объединенном диспетчерском управлении Сибири. Ни одна ГЭС не может регулировать объемы сброса в своих интересах. (…) Да, для собственников важна прибыль. Но поскольку энергетика имеет стратегическое значение для страны, работа отрасли очень жестко регулируется в интересах государства и общества. В том числе и в вопросах экологии. Вы можете не верить, но энергетики, к примеру, сточные воды в реки не сливают.
СпасиБайкал: Как оцениваете результат слушаний в Бурятии? Какие у вас ожидания и прогнозы по поводу общественных слушаний в Иркутской области?
Александр Колотов: Результат слушаний в Бурятии однозначен – подавляющее большинство местных жителей выступает против строительства ГЭС в бассейне крупнейшего притока Байкала. И если Всемирный банк все-таки вынудит правительство Монголии продолжить реализацию столь непопулярных проектов, то это будет явное и недвусмысленное разжигание трансграничного конфликта. И тогда можно будет с уверенностью говорить о том, что любые технико-экономические обоснования монгольских ГЭС – лишь прикрытие для создания банкирами из Вашингтона (именно там находится штаб-квартира Всемирного банка) долговременной политической напряженности в отношениях между двумя соседними странами.
Что касается слушаний в Иркутской области. Монгольская делегация, усиленная представителями Всемирного банка, на слушаниях в Бурятии четко продемонстрировала свою тактику ведения общественных консультаций: минимум конкретики, максимум тумана, путаные объяснения плюс голословные обещания, которые вряд ли кто-то собирается выполнять. На слушаниях в Слюдянке и в Еланцах подобная тактика также может сработать. Однако в Иркутске слушания пройдут в научном центре СО РАН – и можно не сомневаться, что местные специалисты потребуют от заказчиков проектов монгольских ГЭС гораздо больше сведений, чем они готовы представить. Это будут последние слушания всего цикла общественных консультаций – и я думаю, они будут самыми горячими.
СпасиБайкал: Как может развиваться ситуация с проектами MINIS? Как не упустить из виду ГЭС Эгийн-гол?
Александр Колотов: Ситуация с проектом MINIS может развиваться по-разному, но его судьба во многом определится решениями, которые будут приниматься этим летом. В июне в Монголии пройдут выборы президента страны, а буквально через месяц Всемирный банк будет решать, продлить ли срок действия проекта MINIS еще на пару лет или по-тихому свернуть всю лавочку. Поэтому неудивительно, что правительство Монголии резко активизировало усилия по продвижению проекта строительства еще одной гидроэлектростанции на притоке Селенги – ГЭС «Эгийн-гол». Этот проект формально не относится к MINIS и не зависит от решений Всемирного банка, что оставляет монгольскому правительству возможность продолжать оказывать через него давление на Россию. Другое дело, что таким образом, на мой взгляд, монгольские чиновники в очередной раз показывают, что для них на первом месте стоит не забота о Байкале и Селенге (в чем они пытаются уверить нас на общественных слушаниях), а вполне конкретные политические соображения. И, конечно же, желание любой ценой превратить монгольские реки в неиссякаемый источник прибыли, вне зависимости от любых социально-экологических последствий такого шага.
Подготовила Юлия Камойлик