Счастливы втройне

© Оксана Мамлина. Екатерина Аронова

О том, что будет тройня, узнали не сразу — на первом УЗИ обнаружили только два плода. Тогда Борис, муж Кати, шутил: «Надеюсь, количество детей не будет увеличиваться с каждым УЗИ». Аронов был оптимистичным и очень упорным человеком, строил серьезный бизнес, старался дать детям всё и даже больше, делал невозможное. Два года назад случилось несчастье, Бориса не стало.

Городские окна светят теплым, домашним светом, зажигаются и гаснут. Много разных окон, с голубыми и прозрачными шторками, с цветами, с сидящими на подоконниках пушистыми кошками. За этими окнами люди. Мы ничего не знаем о них, о их судьбах, мыслях, молитвах. О их разговорах на кухнях, о том, кого они потеряли или приобрели, весело им или больно, где в квартире их любимый уголок и почему на столе горит свеча. Мы вообще катастрофически мало знаем.

В обыкновенном хрущевском доме на третьем этаже тихо живет семья. Окна, как и у всех, зажигаются рано утром, гаснут рано вечером. Все, кроме одного. Маме троих мальчишек надо многое успеть, пока дети спят. На их столе тоже горит свеча.

Сейчас часто говорят о смелых поступках, путая их с причудами и вычурностью. Прыгнул с моста на тарзанке! Очень смело! Инстаграмная такая смелость. А без тарзанки не пробовал?

И есть другая смелость, тихая, неприметная глазу, ежедневная. Смелость принимать решения каждый день, каждую минуту, когда у троих сыновей-близнецов диагноз ДЦП, и они могут передвигаться преимущественно на колясках, муж умер два года назад, и нужно поднимать и обучать мальчишек, причем, поднимать буквально, оплачивать их лечение, работу помощников-гувернеров, чье присутствие просто жизненно необходимо.

Щербатые ступеньки подъездной лестницы, никакого лифта. Подумалось: «Катя наверное, перенося на руках каждого, все выбоинки выучила». Ныряю в пространство мира семьи Ароновых, где трое смеющихся и умных пацанов 12-ти лет, вертикализаторы, бесконечные Пашкины книги, зачитанные до дыр, ботинки-туторы, большой стол с фотографией папы, многочисленные сувениры из разных стран. И вечная, нескончаемая суета, банановый коктейль, пельмени на ужин. Не забыть огурцы для Андрюшки, а Петя любит макароны. Подготовка к поездке в Ояшинский санаторий, где замечательная реабилитационная программа для особенных детей.

Да, у Кати — особенные дети. И счастье особенное, тройное. И слезы. Всего много. И даже воздух в квартире тройной какой-то, много его. Наверное, специальный, целебный, для сил. Пашка, младший из тройняшек — самый ходячий (передвигается с помощью трости-краба) и разговорчивый, взахлеб рассказывает об Индии, книгу только что прочел. Будто побывал там! Еще он знает, как писать письма президенту и попасть на чайную церемонию к китайскому правителю. Пашкин мир — это мир галстучных бабочек, шляп, рукопожатий и разных торжественных церемоний, в которых непременным участником является няня Люба.

Пашка заговаривает всех насмерть, однако у него есть благодарный слушатель Петя — старший из тройни, очень тонкий тихий мальчик с огромными, не по-детски серьезными глазами. В конце Пашкиной тирады Петя добавляет какую-нибудь глубокую мысль, и идея принимает завершенный и вполне удобоваримый вид. Средний, Андрей, в семье получил прозвище «Баба Яга против» и создал коалицию антибабочников, в которую пока входит он один, и в общем сильно не переживает. Такой человек наоборот. И самый упорный, кстати, из братьев. В реабилитационном центре все процедуры перенес очень стойко, а среди них есть весьма неприятные, особенно для детей с ДЦП и, как следствие, с мышечной спастикой. И пел по-честному — громко, с душой. Всеми силами, почти сам, шел из кабинета до коляски, невзирая на довольно жесткий тон инструктора.

За час езды в автомобиле я узнала от Паши, как зовут президентов всех стран, а от Андрюши — все, что он думает о Пашке и его «мании величия». Петр серьезно и глубокомысленно смотрел в окно, не проронив ни слова. В Ояше парней ждали лошади. И мир вверх тормашками. Нужно лежать вверх лицом на лошадином крупе, который движется под тобой, как массажный стул.

Только Пашке и Андрею удается сесть. Петя с его тяжелой формой ДЦП может только вверх тормашками, да. Катя, кажется, вся в них, в этих лошадях, в опилках, тормашках, восторженных криках, в кусочках вкуснейшего ояшинского хлеба, который непослушные руки мальчишек протягивают лошадкам. Она с ними, она мысленно проходит все эти круги, не реагируя на что-то постороннее. Ее глаза будут смотреть на плачущего Петю, когда тот сражается с таким вредным вертикализатором, идет и тянется непослушным телом к ней, а она протягивает к нему руки.

О том, что будет тройня, узнали не сразу — на первом УЗИ обнаружили только два плода. Тогда Борис, муж Кати, шутил: «Надеюсь, количество детей не будет увеличиваться с каждым УЗИ». Аронов был оптимистичным и очень упорным человеком, строил серьезный бизнес, старался дать детям всё и даже больше, делал невозможное. Два года назад случилось несчастье, Бориса не стало…

Это было 23 февраля. Катя вернулась из больницы, где последние месяцы находился супруг, и не знала, как сказать детям. Потом собралась с силами, и мальчишки узнали страшную новость. Рыдали. Петя сказал:«Мама, давай все будет, как раньше, при папе». И был пятничный ужин за семейным столом, только на папином месте портрет и три свечи, от каждого сына по одной. Теперь так будет всегда. Три коляски, тарелки, скатерть, закатный свет, неизменные огурцы и лапша, суета, разговоры. У Пети температура под сорок, папа, вечно смотрящий сквозь дым от пламени свечек, вечно хранящий.

Реабилитационный день отснят — напелись, насмеялись, наревелись, мальчишки ложатся спать, каждый со своим фетишем. Пашка с книгой о Волшебнике Изумрудного города, Андрюха с телефоном, а Петька с мыслями, главными спутниками его очень внутренней личной жизни. На комплимент Кати о том, как красиво я одета, Петя добавляет: «Может быть, это ее внутренний мир?» Петя, какой ты взрослый в свои 12 лет…

Еду в город. В голове Катины огромные глаза, перед которыми можно садиться и списывать готовый материал к публикации. Ничего не добавляя — всё, как написано там. Глубина бесконечности, бесконечность глубины. Как зеркало к зеркалу. Пашкины президенты там, Андрюшины и Петины операции, покупка многочисленных билетов в Мумбай, в реабилитационный центр, мечта о комфортном большом автомобиле с подъемником для колясок, неожиданно оборвавшаяся личная жизнь, одинокая спальня, женская боль — та, что порождает любовь и тепло, надежда, бездонный океан веры, сила и слабость, томность и стремительность, легкий недосып и затаившаяся в самой глубине искорка девичьего озорства.

Она божественно красива, эта женщина. Русые кудри волос, карие глаза, плавность движений, будто волна из моря, тихая и дикая одновременно. Просто так особенная жизнь не достается абы кому, она для избранных. Испытания как огранка. Бриллианты и золото изначально — груда неприметной серой руды.

Так о чем я там, в начале? О смелости… прыгающих с тарзанок. Не путайте смелость с безрассудством, это из другой колоды. Смелость — это когда: «Давай все будет, как раньше». И шаг вперед. Не потому, что захлеб от счастья, а потому что отступать некуда. Вперед, красиво, с улыбкой, вечным оружием женщины.

Оксана Мамлина, специально для Тайги.инфо