© Дмитрий Шаромов / Greenpeace

«Новая газета» выпустила репортаж, посвященный аварийному разливу топлива в Норильске. Журналисты поговорили с жителями города, рабочими и руководством «Норильского никеля», а также собрали пробы загрязненной воды вместе с экологами Greenpeace. Служба безопасности аэропорта Норильска препятствовала вывозу образцов, требуя разрешение компании, но их все же удалось доставить в Москву.

29 мая на территории ТЭЦ-3 АО «Норильско-Таймырская энергетическая компания» (входит в структуру «Норникеля») произошло разрушение резервуара с нефтепродуктами, около 20 тыс. тонн топлива разлилось на значительной площади, жидкость попала на грунт и в водоемы Норильска.

Около 15 тыс. тонн жидкости могло попасть в водоемы. Дизтопливо ушло в озеро Пясино, позже оно могло попасть в реку Пясина, которая впадает в Карское море.

Тайга.инфо пересказывает репортаж «Ржавчина» журналистов «Новой газеты» Елены Костюченко и Юрия Козырева. В нем рассказывается, как работа предприятий «Норильского Никеля» самого богатого человека России Владимира Потанина загрязняет северную природу Красноярского края и ухудшает жизнь норильчан.

Ржавые резервуары ТЭЦ-3

Cамый большой резервуар ТЭЦ-3 лопнул по самому низу. Трещина в два с половиной метра видна из-за забора. Резервуары — и лопнувший, и соседние — покрыты ржавчиной сверху донизу. «Норникель» винит в аварии подтаявшую вечную мерзлоту, которая «подвинулась». ТЭЦ-3, как и Надеждинский металлургический комбинат, стоит на скале. Но вечная мерзлота действительно тает, это тоже общее знание.

Обваловки, которая могла бы удержать топливо на территории, просто не было. Топливо ручьем потекло в речку Далдыкан, оттуда в Амбарную. Оттуда — в озеро Пясино.

Служба по финансовому контролю подготовила свой отчет по разливу топлива и состоянию лопнувшего резервуара по внутренним документам «Норникеля». Менеджмент компании, зная о проблеме высокого износа резервуаров, почти 14 лет не восстанавливал их.

Последнее исследование от декабря 2018 года отмечало «ограниченно работоспособное состояние» стенок, основания, отмостков и оборудования резервуара и существенные риски. Проект реконструкции переносился трижды, не вышел из стадии «планирование», расходы были оптимизированы на 25%. При этом проводились частые ремонты отдельных элементов.

Контролеры выделили системные причины катастрофы — сокращение финансирования и игнорирование приоритетности проектов, направленных на выполнение требований контролирующих госорганов и связанных с обеспечением промышленной и экологической безопасности. Ежегодное неисполнение общего инвестиционного плана «Норникеля» на протяжении последних лет составляет порядка 30%, или $600 млн в год.

По мнению компании, таяние вечной мерзлоты под фундаментом резервуара на ТЭЦ-3 может носить локальный характер и вызвано техногенными причинами.

Но быстрое и обширное (длина трещины до 2,5 м) разрушение стенки резервуара стало возможным по причине ее изношенности. Ржавчины.

Контролеры наметили следующие места возможных катастроф — ТЭЦ-1 НТЭК, Норильская, Кайерканская и Дудинская нефтебазы. Сотрудников обвинили в предвзятости и некомпетентности. Звучали и намеки, что сам отчет — не больше чем виток войны между главными акционерами «Норникеля» Потаниным и Дерипаской.

Директор Заполярного филиала компании Николай Уткин в разговоре с «Новой» также связывает причины аварии с таянием вечной мерзлоты: «Потепление, свая могла дать подвижку». Он отрицает многолетний износ топливных резервуаров: «Это не коррозия, это гидроизоляция, которая была сделана опять же в период ремонта 2017–2018 года, о чем мы предоставили документацию». Ржавый цвет на стенках резервуаров он объясняет «выгоранием поверхности от дождей и резких температур».

Анонимный рабочий с «Надежды», с которым поговорила «Новая», рассказал о ветхости зданий и сооружений на Комбинате: «Та емкость, которая лопнула, — это просто олицетворение всего Комбината. Все так держится».

По его словам, в 2019 году Комбинат выдал маскимальные показатели за всю историю существования. Проводилось «кошмарное» количество экспериментов по плавкам, но при этом оборудование «звенело и громыхало».

Загрязнение водоемов

Официальная позиция комбината и Росприроднадзора — в озеро Пясино топливо не попало. Но первые боны — плавучие заграждения, остановившие пятно, — появились спустя 1,5 суток. Течение рек сильное, озеро совсем близко. Власти ссылаются на прижимной ветер, не пустивший солярку в озеро. Он якобы дул два дня и остановил 21 тысячу тонн, 350 вагонов топлива, плывущих по реке.

«У нас солярка высокого качества, дизельное топливо, оно арктическое, что подтверждено на сегодня всеми ГОСТами на это топливо», — говорит «Новой» директор Заполярного филиала компании Николай Уткин.

Замглавы норильского Росприроднадзора Василий Рябинин сообщал главе федерального ведомства Светлане Радионовой, что хочет обследовать левый берег озера Пясино. Она пообещала, что ему дадут вертолет. Позже Василию сказали, что вертолета не будет, а на место его доставят на судне с воздушной подушкой. «Меня высадили, я 10 км прошел по этим болотам», — рассказывает «Новой» Рябинин.

Когда Василия везли обратно по левой протоке, он высунулся из судна и увидел следы от прошедшего потока дизельного топлива. «Эти берега покрыты слоем соляры, 10 см. Это уже за бонами. И если она здесь прошла, то она уже ушла далеко», — рассуждает он.

Василий ссылается на книгу доктора наук Станислава Патина «Нефтяные разливы и их воздействие на морскую среду и биоресурсы». Обычно собрать удается не более 30% топлива, при самых лучших условиях — не более 70%. Ветер должен быть быстрее скорости течения воды в десятки раз, чтобы остановить поток разливающегося топлива.

«То есть топливо практически не изменяет направление своего движения. Я все это расписал, со ссылками. И Радионова открыла рот», — говорит он.

Экс-сотрудник Росприроднадзора Василий Рябинин

Замглавы норильского Росприроднадзора Василий Рябинин записал сорокаминутное видео, которое в городе называют «самоубийством».

В нем он говорит о том, как во время проверки Красного ручья (из трубопроводов сочится постоянно, и самым старым разливам уже дают здесь названия) поступил сигнал о разливе топлива; о том, как начальника и замначальника Росприроднадзора не пустила на место охрана комбината и как они пытались подъехать к ТЭЦ-3, но за ними приехала «буханка» с вооруженными людьми.

В норильский Росприроднадзор Рябинин устроился 20 мая — заместителем начальника. Сам норильский отдел — новый, его только что открыли. До этого Рябинин не работал полгода. Проходил кучу собеседований, ездил на утверждение в Красноярск.

Вместе с красноярским начальником Рябинин готовил первую проверку — по Красному ручью, текущему вблизи Красного озера и впадающему в речку Далдыкан. Прокурор сказала: «Круто забираешь, работать тебе не дадут». После разлива топлива он уволился из Росприроднадзора, потому что, как говорит сам, «по факту отстранен от всего».

Рябинин начинал работать в ГМОИЦ — научном предприятии «Норникеля». Потом, когда наука стала комбинату не нужна и ученых «оптимизировали», перешел в Ростехнадзор — и штрафовал тот же «Норникель». Потом перешел в департамент безопасности компании.

Он хорошо понимает, как работает система, пишет «Новая».

Как рассказывает Рябинин, после работы в Ростехнадзоре он знает весь комбинат, поэтому может сказать, «что завтра взорвется, упадет». По его словам, «Надежда» не ремонтируется из-за нехватки металла и системы экономии: «В советское время были нормы на ремонты. Как только начали сокращать, начались смерти, жертвы, выходы расплавов постоянные, которые они скрывают».

Он говорит, что управляющие заводом берут немалые откаты, несмотря на огромные зарплаты: «На ремонт деньги сэкономили два миллиарда, вот тебе 400 тысяч в карман, грубо говоря».

По словам рабочего «Надежды», специалисты из других регионов, занимающие руководящие должности, не нравятся местному руководству. «И все понимают, почему это: коррупция, откаты на выполнении работ, и так далее. Откат — это 50–60% с подряда может достигать. Наряд не закроют, и все. Ты работы выполнишь, а тебе не заплатят», — рассказывает сотрудник.

Василий Рябинин вспоминает показательное нарушение, с которым он столкнулся во время газового надзора по ТЭЦ-3: «Там есть газораспределительная станция, нужно свечи открывать, тоненькие такие трубы с набалдашниками, чтобы в атмосферу излишек газа выходил. Свечи должны на крышу идти. Я туда пришел, там этих свечей нет».

Замглавы норильского Росприроднадзора дал предписание. При проверке выполнения указаний указаний директор ТЭЦ-3 заявил Рябинину, что работы выполнены. «Я снизу смотрю — ну да, торчат свечи. И чего-то меня повело — и я просто выдернул эту свечу рукой, понимаешь? Они просто воткнули ее в снег! Ножки приварили к ней и воткнули ее в снег!» — вспоминает Василий.

Сбросы отходов в тундру

У хвостохранилища Талнахской обогатительной фабрики (ТОФ) — мертвое озеро. Деревья стоят в нем палками — без коры, без сучьев. На воде дрожит белесоватая пленка. Озеро совсем близко от города — 15 километров, 10 минут ходу на подушке. Топливо не могло не дойти сюда за те полутора суток, которые ставили боны.

Из двух труб в полметра каждая со страшной скоростью хлещет белая жижа. Пена, брызги. Жидкость гремит по уже пробитому руслу. Желтые лиственницы по берегам белого ручья.

Василий Рябинин звонит в полицию, чтобы сообщить о преступлении, но раньше полицейских на место прибывает департамент безопасности «Норникеля». За ними подтягиваются рабочие. Один из рабочих и один из безопасников отключают насосные станции. Через пару минут появляется МЧС.

Техника растаскивает трубы и очень спешит. Из города приезжает прокуратура. Бульдозер «Норникеля», сдавая назад, въезжает в полицейскую машину с прокурорами внутри, подминает под себя. Люди успевают выскочить.

Майор МЧС Денис Макаров говорит: «Одноклассник говорит, с 2017 года тут сливают. Вы еще знаете, куда съездите? Оганер и Талнах, очистные сооружения. Они ничего не боятся».

Директор Заполярного филиала компании Николай Уткин, комментируя «Новой» сброс отходов, говорит, что это «вопиющий случай». Обещает разобраться в «очень жесткой форме» и сообщает об отстранении от должностей «самых высоких лиц».

«До 17 июля мы завершим расследование с самыми жесткими выводами в отношении себя самих. Я лично считаю, что это неподобающее поведение», — говорит Уткин.

Преследование журналистов «Новой»

Во время встречи с директором НИИ сельского хозяйства и экологии Арктики Зоей Янченко в Норильске к корреспондентам «Новой» походит полицейский патруль. Сотрудники просят у журналистов документы, редакционное задание, а затем под предлогом нарушения «режима самоизоляции» доставляют в отдел. Там их держат четыре часа. Старший полицейский повторяет: «Если бы я знал, что вы журналисты, никогда бы к вам не подошел».

В порту Дудинка во время встречи с лидерами коренных народов к журналисты «Новой» снова встретили полицейских. Один из них попросил корреспондентов объяснить, кто они и зачем приехали в Дудинку. Через два часа он звонит спецкору «Новой» Елене Костюченко и просит «закончить побыстрее, и в Норильск», чтобы у журналистов не появились «проблемы на Таймыре».

«Мы звоним людям, договариваемся о встречах — и они пропадают. Это происходит снова и снова. Телефоны молчат, двери закрываются», — пишет «Новая».

Бронь рейсового вертолета журналистам отменяют за сутки до вылета: на борт садятся полицейские, «что-то случилось». После договоренности с капитаном лодки на нее приходит ФСБ в поисках «наркоторговцев». Руководитель частной вертолетной компании рассказал, что «Норникель» попросил не летать над разливом, иначе «не будет заказов».

Когда в Норильск приезжают министр природных ресурсов и экологии Дмитрий Кобылкин, глава Росприроднадзора Светлана Радионова и губернатор Александр Усс, их сопровождают «правильные, отобранные» журналисты. Передвижение осуществляется транспортом «Норникеля», и корреспондентов «Новой» отказываются включать в делегацию.

Во время сбора проб из реки Пясино у балка Курья приземляется вертолет с заместителем департамента безопасности «Норникеля» Владимиром Сазоновым, сотрудником полиции и двумя в «гражданском» — одного из них опознают как «Сашу фээсбэшника».

Полицейские ищут капитана лодки, затем выносят из дома горючее принадлежащее хозяину балка, отвязывают горючее от лодки и забирают ключ зажигания. «Капитан без права управления, лодка не зарегистрирована, а вы не сообщили про себя в МЧС!», — говорят сотрудники. На соседних балках говорят, что вертолет искал журналистов и активистов Greenpeace два дня.

После возвращения в город с пробами корреспондентов и экологов быстро перегружают в машины, лодку — без ключей, на последнем бензине — увозят прятать. Сам капитан уезжает из города.

Попытку доставит пробы с реки в Москву блокируют сотрудники службы безопасности аэропорта Норильска: о получении разрешения от «Норникеля», говорят все, не стесняясь. Инспектор безопасности Наталья Абрамова просит открыть пробу, принюхивается к воде и резюмирует: «Запах солярки есть!».

Начальник смены Александр Стебаев сообщает о звонке в полицию о попытке вывоза на рейсе в Новосибирске горюче-смазочных материалов. Наталья Абрамова садится составлять протокол об изъятии проб воды, но журналисты забирают их с собой.

Департамент безопасности «Норникеля»

Департамент безопасности, или ДБ, — это маленькая спецслужба внутри «Норникеля». Там работает 80 человек. В массе своей — бывшие силовики: ФСБ, полиция. ДБ входит в блок корпоративной защиты (БКЗ) «Норникеля». Два года назад главу БКЗ Гасумянова, выходца из ФСБ, сменили на более жесткого Барбашова, выходца из МВД.

И хоть департамент безопасности должен заниматься охраной объектов и предотвращением хищений, на самом деле занимаются примерно всем. Внутри ДБ есть разнообразные отделы. Например, отдел мониторинга обстановки, отдел внутренней безопасности, охотящийся на взяточников и откатчиков, отдел обеспечения безопасности технологических процессов, следящий за производственными проблемами.

Сотрудники ДБ мониторят соцсети и форумы, следят, чтоб не публиковались фотографии с производства, и прессуют тех, кто все-таки что-то опубликовал. Есть две машины наружного наблюдения.

Рабочий с «Надежды» рассказал «Новой», что за обычные фотографии — «люди просто сфотографировались коллективом на работе» — сотрудников могут ждать какие-то санкции, вплоть до лишения премии.

Именно с разрешения департамента безопасности вывозятся все пробы воды и почвы из Норильска. Это говорят несколько раз разные люди, геологи, полицейские, бывшие сотрудники ДБ. Надо подойти на Орджоникидзе, 4А, где находится департамент, предъявить пробы, получить печать на протоколе и специальные пломбы на емкости — и только после этого отдел транспортной линейной полиции подтвердит вывоз.

Однако директор Заполярного филиала компании Николай Уткин отрицает вмешательство департамента безопасности в жизнь города: «Департамент безопасности — это сохранность объектов, предотвращение хищений продукции, но точно внутри контура нашего предприятия».

«Ржавчина». «Новая газета», Елена Костюченко, Юрий Козырев, 14 июля 2020 года