Бывший новосибирский губернатор: «Говорить про импортозамещение научились многие, а те, кто должен был им заниматься на деле, упустили лет 20»
Государственные структуры вместо импортозамещения угробили то, что было в России, заявил новосибирский экс-губернатор Василий Юрченко. Он рассказал о зависимости машиностроения от иностранных поставок, проблемах с госзакупками, возможности вернуться во власть и о том, что нынешний проект четвертого моста через Обь только ухудшит транспортную ситуацию.
Глава компании «Металлсервис-Новосибирск», экс-губернатор Василий Юрченко поговорил с «Центром деловой жизни». Тайга.инфо частично перепечатывает интервью с разрешения редакции.
<…>
«Всё купить невозможно, некоторые вещи вам не продадут за любые деньги»
— Как оцениваете зависимость «Металлсервиса» от импорта? Какие у вас риски из-за санкций?
— Есть серьёзные риски по импортному оборудованию из Европы. Контрагенты из Италии отказались исполнить обязательства, несмотря на уже проведённую оплату. Один агрегат стоял 10 дней. Приходится находить нестандартные решения, чтобы всё работало. Специалисты на заводе грамотные, смогли всё запустить. Надеюсь, что технические службы справятся и в других подобных ситуациях, если возникнет надобность. Но зависимость, в целом, большая.
— Импортозамещение, о котором все говорят, должно открывать новые возможности для российского бизнеса. Для вашей компании они, в чём могут выражаться?
— Продукция завода поставляется только на рынки СНГ. Для европейских рынков мы проходим по качеству, но из-за логистики в рентабельность не укладываемся. В СНГ очень конкурентный рынок трубы. Много разных производителей. Это не импортозамещение, внешних конкурентов на российском рынке у нас нет. Импортозамещение более актуально по оборудованию, на котором работают трубные компании. Его поставляют Европа, Китай, Южная Корея. В принципе, это касается всего машиностроительного комплекса.
Говорить про импортозамещение научились многие, а те, кто должен был им заниматься на деле, упустили лет 15−20. Я видел, как разрушались базовые отрасли экономики в расчёте на то, что «мы всё купим за рубежом». Всё купить невозможно, потому что некоторые вещи вам не продадут за любые деньги по разным причинам. Министерство промышленности, госкорпорации, другие госструктуры вместо импортозамещения угробили то, что было. Может быть, не очень конкурентоспособное было производство, но оно было своё, и его можно было модернизировать, вывести на другой уровень. Примеры приводить не буду, они всем известны. На мой взгляд, это связано с некомпетентностью, с непрофессионализмом, а кое-где и с тем, что люди занимались не с позиции государственных интересов.
А возможности были. Инженерная школа тогда была ещё лучше, чем сейчас. Но для импортозамещения требовались серьёзные преференции по налогам, по финансам. Нужно было развязать руки тем, кто хотел этим заниматься.
— Могут ли 44-й и 223-й федеральные законы о госзакупках способствовать импортозамещению?
— Поскольку я много лет работал в военно-промышленном комплексе (последние несколько десятилетий его принято называть оборонно-промышленным комплексом, но мне приятней по-старому, хотя я не воинственный человек), мне понятно, что хорошее дешёвым не бывает. Когда закон о госзакупках создавали, я говорил на обсуждениях
Когда министром транспорта РФ был Игорь Левитин, мы обсуждали одну идею, и даже подступились к практическому воплощению. Идеология была такая: подрядчик выигрывает не только строительство дороги, но и её содержание на цикле до первого капитального ремонта, включая его проведение. То есть, на срок 10 лет. Это правильный государственный подход. Подрядчик понимает: если он плохо сделает дорогу, придётся много тратить на ремонт за свой счёт.
Такую дорогу мы с «Новосибирскавтодором» построили от деревни Кирза в Ордынском районе до границы с Алтайским краем. Старая дорога там была смерти подобная. Пассажирский транспорт без нарушений запускать было нельзя. Расстояние порядка 30 километров. Я поставил задачу построить за год, а удалось сделать быстрей. Начали в сентябре, закончили в августе. Помню, звонил мне бывший полпред Анатолий Квашнин, ругался: ты что, мол, творишь? На дворе декабрь, а ты дорогу строишь, чтоб деньги украсть?! А я говорю: у нас зима 8 месяцев, а дорогу надо построить за год, технологии для этого есть. И дорогу сделали такого качества, что она до сих пор почти в идеальном состоянии.
Мы закладывали такой принцип, чтобы подрядчик понимал — ему выгодней, если дорога прослужит дольше. Так что про 44-й закон я могу говорить открыто, поскольку критиковал его ещё до принятия.
— Сейчас не поздно менять закон?
— Никогда не поздно отменять неправильные решения. Сильный руководитель способен отменить неоптимальное решение, принятое в каких-то обстоятельствах. Любой руководитель может не знать каких-то нюансов. Могут меняться какие-то факторы, это нужно учитывать.
«30% можно сократить, не вставая. А дальше заниматься тонкой настройкой»
— Какие точки роста в региональной экономике находите наиболее перспективными в нынешних условиях? На чем нужно концентрировать ресурсы?
— Это научно-образовательный потенциал. Вслед за технопарком нужно создавать новые институты развития. В части транспортно-логистических комплексов большой потенциал, учитывая преимущества географического положения. По машиностроению очень многое потеряно, но не всё. Есть большой — межрегиональный — потенциал у нашего здравоохранения. Есть мощные клиники, крепкая материально-техническая база. С учётом демографической ситуации, концентрации в городах, невозможности дотянуться до каждого маленького населенного пункта, нужно решать проблему кадров и качества медицинской помощи. Для этого нужно переформатировать модель здравоохранения — не только в Новосибирской области, но, как минимум, в восточной части страны.
— Под вашим руководством областное здравоохранение было переформатировано: новосибирский горздрав был ликвидирован после передачи функций на уровень правительства. Как оценивает итоги этой реформы?
— Решение было правильным. Но нужно было сделать ещё ряд вещей, которые так и остались нереализованными уже не по моей воле. Мэрия дублировала функции, которые было правильней сконцентрировать на областном уровне — и по деньгам, и по специалистам, и по подходам. Вот пример: Новосибирский район опоясывает Новосибирск, и жителю Криводановки приходилось ехать к врачу в Краснообск…
— Ничего не изменилось, так и приходится ездить.
— А зачем больному человеку через весь город ехать? Я предлагал сделать единую систему, в том числе, чтобы оптимизировать маршрутизацию, чтобы жители области могли лечиться в городских поликлиниках и больницах. Решения были непростыми. Они били по всем причастным: по губернатору, по министру, по всем руководителям. Но они были правильными. Плохо, что реформу остановили.
— На федеральном уровне в качестве одного из сценариев развития обсуждалась идея создания макрорегионов. В том числе, в Западной Сибири. Технологии позволяют сделать так, чтобы томич мог утром на скоростном поезде приезжать в Новосибирск на работу, а вечером уезжать домой. Какие задачи помогло бы решить укрупнение?
— При сегодняшней модели федерального устройства объединение Новосибирской и Томской областей не решит задачу ускоренного сообщения. Будет один губернатор на два больших субъекта, но ему не дадут ресурсов на такие решения. Я не вижу никаких плюсов в объединении сибирских регионов. У нас достаточно решений, которые нужно принять в Новосибирской области по структуре управления на муниципальном и региональном уровнях. Когда я в 2004 году пришёл в администрацию работать по приглашению губернатора его замом, через месяц сказал, что сокращу на 30% численность департамента промышленности и предпринимательства. Губернатор сказал — ну давай, а через полгода придёшь просить увеличения числа ставок. Я сократил, и об увеличении потом не просил. Сейчас в субъектах система неэффективна: очень много государственных и муниципальных служащих, которые и параллелят, и дублируют процессы. Назрела острая необходимость пересмотреть полномочия, численность, структуру. 30% можно сократить, не вставая. А дальше уже заниматься более тонкой настройкой. Но представляете себе, что значит сейчас сократить 30%?
— Служащие не обрадуются.
— Да, будут говорить неприятные слова в мой адрес. Как во времена, когда я, работая первым вице-губернатором, узнал о параллельной системе пенсионного обеспечения для чиновников, существовавшей наряду с общегосударственной, и стал задавать вопросы, с чего это вдруг… Всё в рамках закона, безусловно. Но это не социальная справедливость. Не по моим принципам.
Неэффективные системы и в экономике, и в госуправлении, должны совершенствоваться. Иначе без позитивного эволюционного изменения не обойтись. Жизнь меняется, общество меняется. Технологии приходят другие. Значит, и системы должны настраиваться на реальность, а не жить так, как привыкли. Отвыкайте. Не можете отвыкнуть — значит, другие, не приученные к прошлому, будут делать настоящее и будущее.
«Иногда нужно принимать решения, чтобы деньги становились дешевле рынка»
— У вас есть опыт и проводника госполитики в отношении бизнеса, и руководителя в бизнес-структуре. Как оцениваете эффективность мер господдержки? Что востребовано, чего не хватает?
— В первую очередь, бизнесу нужен минимум регулирования. Не нужно лезть в вопросы, которые бизнес может решить сам. Обязательное присутствие государства нужно во всех аспектах вопроса безопасности. Но не чрезмерное. И об этом правильно говорят в правительстве России. То, что делает последний год премьер-министр Михаил Мишустин, это абсолютно правильно. Я хорошо его знаю ещё по работе в ФНС, много с ним общался. Он реализует давние наработки. Не так быстро, как хотелось бы, но процесс идёт. Некоторым структурам он точно поперёк горла. Хлеб отбирают у некоторых коррупционеров… Это главное. Также в кризис очень важной мерой поддержки являются доступные финансовые ресурсы. Вот мы говорили про импортозамещение — а как решать такие задачи, если у банков кредиты под 17%?
— Ключевую ставку ЦБ снизил до 14%…
— И что, теперь кредиты по 15%? В такой ситуации это снижение?! Не смешите меня! При таком падении экономики?! Вот почему у многих будут проблемы. Оборотный капитал сегодня должен увеличиться в 1,5−2 раза из-за роста цен и прочего. Нарастить его в большинстве случаев можно только займами. А в банке говорят — 15+2%, да ещё и не каждому дадут. Может быть и 20%. Куда с такими ставками? Понятно, что деньги не могут быть бесплатными. Но иногда нужно принимать решения, чтобы для каких-то секторов деньги становились дешевле рынка. При условии, что эти вложения окупятся для государства налогами.
Вот пример Промышленно-логистического парка Новосибирской области. В 2004 году я согласился перейти на работу в администрацию при условии, что смогу реализовать этот проект. На год, правда, губернатор Толоконский приостановил процесс, но потом дело пошло. Сколько было критики на разных уровнях! Кричали, что деньги, мол, в никуда… Теперь ПЛП окупился уже по всем направлениям, а где те критиканы? Где те безумные заключения Контрольно-счётной палаты?.. А сейчас все говорят: ПЛП это флагман, мы молодцы! Между тем, другие специалисты этот проект вывозили, на своих плечах, с возбуждёнными уголовными делами…
Тогда мы это вкладывали, понимая, что отдача будет через 10 лет. И закон тогда пробили о поддержке промышленно-логистических парков. Мы с губернатором Калужской области Артамоновым тогда все кабинеты в Москве истоптали, президенту говорил: у нас бедные регионы, мы создаём будущее. Нет лишних денег в бюджетах, последнее вкладываем, чтобы создать рабочие места. Через период налоговые поступления пойдут. Тогда нам удалось решить задачу с компенсациями из федерального бюджета за инфраструктуру. Получать её начали в 2015—2016 годах. Все вложения в инфраструктуру уже окупились. И ПЛП приносит всё больше отдачи в бюджет области.
«Инфраструктурные объекты нужны с другими приоритетами»
— Мы с вами разговариваем на заводе имени Кузьмина, сюда вдоль Станционной подтягивается съезд с будущей развязки Центрального моста. Считается, что в кризисные периоды государство должно спасать экономику, активно инвестируя в инфраструктуру. Какие инфраструктурные направления развития для Новосибирска считаете приоритетными?
— В тяжёлые времена инфраструктурные объекты дают загрузку экономики по многим направлениям. Решают вопрос занятости, доходов населения. Но даже в кризисные моменты нужно ориентироваться на долгосрочный результат. Инфраструктура создаётся не на год-два, а на десятилетия.
— И как быстро время летит: Центральный мост как раз начали строить после кризиса 2014 года, когда экономике тоже был необходим государственный допинг.
— Решения по строительству четвёртого моста принимались ещё в 2012 году. Подготовка модели, согласование с федеральным центром — этим занималась наша команда. И главной задачей был не мост. Главное было развязать на левом берегу напряжённый узел на площадях Энергетиков и Труда, и развязать Южную площадь на правом. А мост был лишь связующим звеном. Почему проект позже переформатировали — это вопрос к тем, кто это сделал. И за эти решения придётся когда-то ответить. Ведь проблемы, стоявшие остро ещё в 2012-м, будут только усугублены. Южную площадь мост не затрагивает, «перепрыгивая» на Ипподромскую. А на левом берегу предполагалось расширение улицы Широкой с выходом за троллейбусное депо, на «Чистую слободу» и на кольцо в дальней части Станционной, с развязкой через Транссиб. Это позволило бы разгрузить Станционную. Хотя бы на десяток миллионов больше можно было потратить, чтобы эстакада «перепрыгнула» хотя бы один железнодорожный переезд на Станционной, но и этого не сделали: спуск с магистрали будет упираться в шлагбаум…
Не буду критиковать, это легче всего, конечно. Но инфраструктурные объекты нужны с другими приоритетами. Большие государственные деньги нужно использовать рачительно. Чтобы разгрузить центр Новосибирска, нужно было строить развязки Бугринского моста. Это дало бы больше, чем четвертый мост. С меньшими затратами и большим эффектом можно было расшить ещё несколько узких мест. Кроме того, была проработана концепция завершения Дзержинской линии метро. В первом квартале 2014 года были проведены переговоры с немецкой, чешской и китайской компаниями. Были согласованы сроки проекта и финансовая модель.
— Как концессия?
— Нет. Подрядчик достроил бы линию, а областной бюджет рассчитывался бы в течение 7 лет после сдачи в эксплуатацию. Расширение сети увеличило бы выручку метрополитена, он бы тоже участвовал в строительстве, как в Москве. Всё было просчитано. Условия были хорошие, потому что тогда в мире высвободились мощности проходческих щитов. Компании остались без работы, и нам удалось цены вниз загнать.
— Между тем, у нас до сих пор пеняют на неготовность проектно-сметной документации по Дзержинской линии, хоть мэр Локоть и уверяет, будто она готова, но малости не хватает.
— Это лучше его спрашивать. Про Локтя я уже говорил, могу лишь повторить, что городу не повезло с мэром.
— Как резидент улицы Станционной, вы видите нарастающий конфликт: улица пересечена железнодорожными переездами и заполнена грузовым транспортом, а в то же время это единственная магистраль к международному аэропорту Толмачёво, и к пропускной способности в этой связи предъявляются повышенные требования. Доступность играет важную роль для аэропорта, который даже в нынешних условиях остаётся одной из точек роста для региона. Как эту ситуацию расшивать?
— Нужно вернуться к проекту расширения Широкой со строительством развязки возле кольца на трассе к Толмачёво. Я даже заставил мэрию там землю зарезервировать, чтоб не пришлось потом выкупать, когда дело до строительства дойдёт. Другого пути я не знаю. Общественность выходила с предложениями, объезжать коллапс на площади Энергетиков через территории нашего завода, «Сибсельмаша», других предприятий. Но я даже комментировать это не буду, мы ведь про действующие промплощадки говорим.
— Какая судьба ждёт «Гранд Сити» — простаивающий много лет торгово-развлекательный комплекс на задворках вашего завода?
— До 2018 года я там ни разу не был даже. Используем, но не по назначению. Объект непрофильный, достался нам вместе с площадкой после банкротства холдинга «Эстар». Пока там получается не очень здорово.
— Может быть, сейчас как раз благоприятный момент, чтобы открыть там новый продуктовый или вещевой рынок?
— Хватит, один вещевой рынок я закрыл — Гусинобродский. Результаты известны.
— Ну, оптово-розничная торговля там сохранилась, переехав со временем в новые комплексы…
— Я имел виду другое. Когда было принято окончательное решение по закрытию Гусинобродской барахолки, люди, которые, скажем культурно, курировали её работу, приложили немало стараний и финансового участия, чтобы случилось 19 марта 2014 года (в этот день президент Путин отправил губернатора Юрченко в отставку — прим.ред.).
«Если нарушил закон, то нужно отвечать. Но я не нарушил ни на йоту»
— Восемь лет спустя после отставки истёк срок, в рамках которого вам было запрещено занимать посты во власти. Есть ли в этой связи какие-то виды на госслужбу?
— Никогда не был пассивным человеком, но сегодня об этом не думаю. Всегда служил государству, за вычетом последних четырёх лет, которые работал на частную компанию. Срок ограничений истёк 1 марта. Причём все ждали, что он закончится годом ранее. Но из-за того, что меня не лишали свободы, к трём годам запрета автоматически добавили ещё один. Есть такая норма в УПК, как выяснилось. В любом случае, я ещё не все задачи решил из числа согласованных с собственником «Металлсервиса». Пока я нужен компании.
— Понравилось в частном бизнесе?
— Если знаешь, что делаешь, если есть понимание с собственником и с коллегами — да, это тоже приносит удовлетворение.
— В истории с уголовным делом о продаже участка на Чаплыгина, по которому вас осудили за превышение полномочий, поставлена точка?
— Нет, конечно. Дело об участке на Чаплыгина я считаю беспрецедентным нарушением права, всех законов, мыслимых и немыслимых. Там чуть ли не мистика в приговоре прописана. Нарушений с моей стороны нет, потерпевших нет. В приговоре написано, что директор ОАО «ГазТрансКом» Шарапов боялся меня так, что отменил аукцион за сутки до получения от меня письма с рекомендациями не нарушать права инвесторов. Он экстрасенс, что ли? И в решении суда это так буднично описано… Ущерба нет. А обвинение по 286 статье за превышение полномочий невозможно без ущерба. Пострадавшей стороной сделали «ГазТрансКом», который заплатил 17 тысяч рублей за объявление об аукционе, который не состоялся. Но эти деньги были бы в любом случае потрачены, вне зависимости от успешности аукциона, так что даже тут ущерба нет. Если нарушил закон, то нужно отвечать. Но я не нарушил ни на йоту. Я буду восстанавливать своё доброе имя, используя все возможности правового поля.
«Никогда не поздно отменять неправильные решения», «Центр деловой жизни», 6 мая 2022 года