Режиссер Иван Дыховичный в «Итогах» о защите автомобилистами Олега Щербинского

26 Фев 2006, 17:06

Автогражданское общество

Суд признал виновным в гибели алтайского губернатора Михаила Евдокимова Олега Щербинского. По стране прокатилась волна акций в его поддержку, против несправедливого приговора. Режиссер Иван Дыховичный уверен: благодаря активности автомобилистов в России наконец формируется гражданское общество.

Та модель ВАЗ-2101, что лучше всех сохранилась, была куплена для съемок моего фильма "Копейка" за тысячу долларов. Купил эту машину человек из нашей группы. Он до сих пор на ней ездит и говорит, что в последнее время раз по десять на дню получает предложения "копейку" продать. Люди, которых принято называть "средним классом", хотят купить ее как память о жизни, которой уже нет. Ведь вспомните, каких усилий стоило приобретение автомобиля! И тем не менее советский человек всегда тратил последние деньги именно на машину, мечту на колесах. Потому что в стране, живущей в условиях тотальных запретов, она давала ощущение свободы, хотя бы в передвижении.

Те, кто купил машину, - люди, как правило, инициативные, готовые взять на себя ответственность. Поэтому меня нисколько не удивляет, что именно они первыми и так громко потребовали к себе уважения. Гораздо раньше тех, кто ездит в метро или на трамвае. Жаль, что я не знал о московской акции в защиту Олега Щербинского, по вине которого, как посчитал суд, погиб в аварии Михаил Евдокимов. Несмотря на занятость, пришел бы обязательно. И не только для того, чтобы выразить солидарность. А чтобы показать, что я - тоже человек и меня нельзя унижать, нельзя со мной так обращаться. Ведь Щербинский стал, можно сказать, дежурной жертвой тотального неравноправия, которое существует сегодня на дорогах страны.

Я не подстрекаю никого к бунту, просто констатирую: происходящие акции протеста - проявление нормального чувства человеческого достоинства. В ответ на нарушение закона государственными чиновниками автомобилисты, и прежде всего провинциалы, подняли голову. Москвичам власти наглядно показали: будете шевелиться - прижмем к ногтю, ваши неправедные капиталы всегда можно отобрать. А в провинции изобилия не наблюдается, там людям терять нечего. Кроме разве что чувства собственного достоинства.

Я всегда был человеком довольно позитивным и умею улыбаться. Лет десять - пятнадцать назад радовался, что меня уже не так унижают, что потихоньку, но начинают расставляться по местам какие-то акценты справедливости. И черт с ним, что нет денег, что мало чего могу себе позволить. А вот в последние годы, признаться, поводов для оптимизма как-то не находится. Землю оформить - не могу, квартиру купить - не могу, в тяжелой болезни спасает только узнаваемое лицо. Денег вроде прибавилось, но бумажки эти почему-то не работают, к слову, один бензин подорожал почти в два раза.

Раньше мне говорили, что мои деньги и мечты отняли олигархи. Но с ними вроде разобрались. Так с кого мне теперь спрашивать? Может быть, с чиновников, но они всегда отвечают, что мое недовольство оттого, что сам себя плохо веду. И меня надо еще больше наказывать. Плоховат российский народ, что и говорить. Только я это уже проходил и не хочу соглашаться.

Кажется, некоторым стоит пробыть во власти всего несколько лет, как у них теряется само ощущение жизни. Вроде призваны помогать мне жить, а на самом деле я вынужден помогать наполнять их карманы. Они - герои жизни, а мы годимся лишь на то, чтобы быть тренировочным материалом для накачки бицепсов. Годами силовые структуры, начиная с ГАИ, повторяют: вы нас унизили, вы усомнились в нашей главенствующей роли, а ну посмотрите, как мы боремся с водителями-неумехами, с богатыми, которые вас ограбили, с националистами, которые хотят вас уничтожить. Но вся страна знает, что на перекрестке нормальное движение, только если он не регулируется, что инспекторы прячутся по кустам с одной целью - побольше с нас содрать, что именно граждане в форме порождают угрозу фашизма. Потому что борьба с врагами замечательно поддерживает их имидж. Но постепенно люди начинают задумываться, вырываться из навязанного им амплуа несмышленой толпы.

Почему чиновник ездит на работу с мигалкой? Почему поздно поднимает свой, извините, зад с кровати, а потом желает потратить пятнадцать минут на дорогу, на которую я трачу два часа пятнадцать минут? Ах да, он же государственный муж, он за меня думает, творит то чудо, в котором я живу. Хорошо, будем считать, я дурак. Но почему, черт вас возьми, вы и домой возвращаетесь с мигалкой, куда опаздываете? К ужину? Но я - тот, кого вы загоняете в кювет или обливаете грязью на мостовой, тоже хочу, чтобы моя котлета не остыла, я такой же человек, ничем вас не хуже. А может быть, и сильно лучше. Но вынужден постоянно платить вам дань, будто хазарам.

Ходят слухи, что всю страну заставят пересдавать на права. Вы понимаете, что это значит? Что это очередная попытка вытащить из нас деньги? Вообще, кажется, все, что делается, вызвано только желанием что-то еще с нас получить. Как уже было с идеей платить какие-то нечеловеческие суммы с каждой лошадиной силы. Еще и спекульнули: мол, речь идет только о дорогих машинах, а на них ездят одни враги.

Чиновники настолько далеки от нашей жизни, настолько нас не слышат, что им изменяет даже инстинкт самосохранения. Ведь есть простое правило: ребенок прекращает слушать родителей, когда они делают в десять раз больше замечаний, чем нужно. Замечания так давят на психику, что он просто перестает их воспринимать. То же самое сегодня, как мне кажется, происходит с нашими гражданами. Оттого они и выходят на улицы, пускай пока это самые инициативные из них, те, кого принято считать "средним классом", кому есть что терять, - автомобилисты.

«Итоги», 20 февраля 2006